Бауэр национальный вопрос и социал демократия. Отто Бауэр: биография
Австрийский теоретик Отто Бауэр о крестьянских корнях Октября и буржуазности советской политики
Отто Бауэр (1881-1938) - знаковая фигура для мировой социал-демократии XX века. Будучи ведущим теоретиком Социал-демократической партии Немецкой Австрии (СДРПНА), Бауэр внес огромный вклад в разработку австромарксизма - оригинального учения, сочетавшего в себе "трезвый рационализм" и "революционный энтузиазм". На практике это означало идейное лавирование на грани большевизма: австрийский путь к социализму тоже предполагал революцию и диктатуру пролетариата, но они должны были быть достигнуты строго в русле демократического процесса.
Октябрьские события 1917 г. в России стали важным ориентиром для австромарксизма в поиске ответа на вопрос о целесообразности революционного насилия. В 1920 г. вышла работа Бауэра "Большевизм или социал-демократия?" - попытка анализа Октября и его последствий, обобщившая его взгляды по русскому вопросу. Большое внимание здесь уделено особенностям российской деревни, которые, по мнению австрийского оппонента Ленина, в весьма значительной степени определили характер революции. Бауэр стремился доказать, что большевизм является далеко не единственным эффективным методом пролетарской революции, что это изобретение ленинцев, произрастающее из российских реалий и истории, причем изобретение, носящее в отношении крестьянства именно буржуазный характер. Внешне свергнув власть помещиков и капиталистов, Ленин и его соратники ошибочно возрождают капиталистические порядки в деревне, что им еще аукнется в будущем, полагал критик большевизма.
Суммируя свои наблюдения, Бауэр пришел к ключевому для австромарксизма выводу, что в странах Запада, где рабочий класс составляет большинство населения, пролетарская революция может быть реализована именно демократическими методами, а не насилием. Эти свои убеждения Бауэр и его сторонники в пику большевикам попытались реализовать на практике в проекте "Красной Вены" (1918-1934), когда в течение 16 лет социал-демократы пытались создать новый марксистский облик австрийской столицы.
К сожалению, работа Бауэра, с которой были хорошо знакомы вожди Октября, так и не была переведена на русский язык. Большевики активно критиковали своего венского оппонента, причем часто не зная оригинала, по хорошо известной в советские годы методе "Я Пастернака не читал, но решительно осуждаю". Между тем и спустя столетие аргументы Бауэра заслуживают быть услышанными - предсказанные им противоречия между пролетариатом и крестьянством по итогам октябрьских событий самым ярким образом проявились уже к концу 1920х гг. во время массовой сталинской коллективизации. Ниже приводится впервые переведенный с немецкого языка отрывок из книги Бауэра "Большевизм или социал-демократия?", в котором дается характеристика прихода к власти большевиков и роли крестьянства в русской революции 1 .
Публикацию подготовил Михаил Борисёнок, аспирант
В феврале 1917 г. голодные бунты рабочих Петрограда переросли в революцию в тот момент, когда солдаты-крестьяне в военной форме - встали на сторону пролетариев. Эта революция была с самого начала определена двумя требованиями, заполнявшими все сознание пролетариев: солдат требовал мира; крестьянин требовал помещичью землю. Временное правительство должно было отсрочить выполнение этих требований. Под угрозой германского империализма, скованное обязательствами перед империалистическими державами Запада, оно не могло заключить мир. До тех пор, пока война продолжалась, Временное правительство не могло приступить к радикальному преобразованию аграрных отношений; ведь сама новость, что в деревне начинается передел господской земли, разложила бы армию на фронте, потому что ни одна сила не смогла бы удержать одержимых земельным голодом крестьян в окопах. Таким образом, крестьянин-солдат полгода напрасно ждал земли и мира. С каждым месяцем его терпение таяло. Он был разочарован. Он ощущал себя обманутым. Так он стал восприимчивым к пропаганде большевиков, которые обещали ему немедленный мир и немедленный передел земли. Когда пролетариат столиц в октябре 1917 г. выступил против Керенского, он повлек за собой значительную часть армии, в то время как другие солдаты разбежались по своим деревням, чтобы не опоздать к раздаче земли. Так русский пролетариат завоевал власть. Русский пролетариат мог установить свою власть, поскольку лишь с его помощью русский крестьянин мог получить помещичью землю. Пролетарская революция должна была победить в России, поскольку только она могла здесь осуществить то, что в Западной и Центральной Европе уже сделала буржуазная революция: разрушение феодальной сельскохозяйственной системы; установление буржуазного права собственности в деревне.
Аграрная революция под диктовку эсеров
25 октября (по старому стилю) 1917 2 года Петроградский совет завладел властью в столице. Уже на следующий день, 26 октября, Всероссийский съезд советов по предложению Ленина принял декрет, который упразднил помещичье землевладение и передал эти земли, а также государственные и церковные, в управление крестьянским земельным комитетам. Права на землю затем отрегулировал принятый III съездом Советов "Основной закон о социализации земли". Содержание этого закона во многом определялось не взглядами большевиков, а теориями левых эсеров, которые в то время входили в коалицию с большевиками и внутри этой коалиции были глашатаями крестьянства. [...]
Наследники народничества, социалисты-революционеры, еще до 1905 г. стали идеологами русского крестьянства, после 1905 г. укрепили свои позиции среди крестьян, а во время революции 1917 г. стали настоящими глашатаями революционного крестьянства. В партии эсеров отразилась революционная борьба крестьян за передел помещичьих земель на отдельные крестьянские хозяйства; борьба не за социализацию сельского хозяйства, а за утверждение и расширение индивидуального частного крестьянского хозяйства за счет класса землевладельцев. Но поскольку эсеры были революционной партией, они упаковали свою борьбу за установление буржуазных порядков в социалистическую обертку. Их аграрная программа строилась вокруг иллюзии о построении социализма на руинах крупных землевладений с помощью индивидуальных хозяйств. [...] 9 февраля 1918 г. эта утопия вошла через "Основной закон о социализации земли" в свод законов Советской России.
Противоречия земельного закона
"Всякая собственность на землю и недра, - гласит закон, - отменяется навсегда". Всякая собственность; включая собственность крестьян. Собственником всей земли является совокупность всего трудового народа, от имени которого крестьянские и городские Советы распоряжаются ею в своих административных границах. Земля, до тех пор пока она не отошла совхозам - крупным предприятиям под управлением Советов - отдается в пользование крестьянам-единоличникам. Получить землю в пользование может лишь тот, кто будет обрабатывать ее со своей семьей; использование наемного труда запрещено и может караться лишением права пользования. [...]
"Основной закон" сохраняет существование индивидуального крестьянского хозяйства. Крестьянское хозяйство остается самостоятельным предприятием, а сам крестьянин - производителем товара, с которым общество связано лишь отношениями купли-продажи. [...] В этом заключается свойственная эсерам иллюзия: они, как глашатаи крестьянства, хотели укрепить и расширить индивидуальное крестьянское производство и верили в возможность достижения тех результатов, которые могут быть претворены в жизнь лишь при социалистическом производстве. В силу этой иллюзии в "Основной закон" вкрались внутренние противоречия, которые, с одной стороны, делают его невыполнимым в принципе, с другой стороны, его выполнение, вероятно, станет одним из тяжелейших препятствий для развития производительных сил.
Одна лишь "социализация" земли, передача собственности на нее "всему трудовому народу", является бессодержательной фразой. [...] Ограничение права пользования продолжительностью жизни крестьянина остается на бумаге; советская власть, хоть и декретировала отмену права наследования, но не предприняла попытки распространить ее на крестьянство. Декрет от 1 мая 1918 г. четко устанавливает, что его положения об отмене права наследования не распространяются на крестьянскую собственность, что было бы бессмысленным, если бы имели силу положения закона о социализации, запрещающие наследование земли.
На практике крестьяне оставляют землю своим детям; советская власть также не может воспрепятствовать тому, чтобы ее делили, продавали и покупали. Таким образом, несмотря на декрет, земля остается товаром. [...]
Запрет на наемный труд вообще не реализуем; там, где экономика уже развивается интенсивно, этот запрет будет невозможно установить. Ведь интенсивное сельское хозяйство - это сезонное производство, которое не может целый год кормить такое количество рабочих, каковое требуется в период наибольшей потребности в рабочей силе. Товарное сельское хозяйство не может обойтись без наемного труда; нельзя сохранить индивидуальное товарное производство и при этом стремиться ликвидировать наемный труд.
В действительности декрет от 11 июня 1918 г. об организации "сельской бедноты" 3 даже крестьянам, которые используют наемный труд, дает активное и пассивное избирательное право в комитетах бедноты в случае, если их хозяйство не превышает "потребительской нормы". Если в июне крестьяне, которые используют наемный труд, еще относятся к "сельской бедноте", то, конечно, декретированная в феврале отмена наемного труда не могла быть осуществлена. Итак, от "социалистической" обертки реформы ничего не остается. Ее истинным содержанием является не "социализация" земельной собственности, а передел земли помещиков между крестьянами; не обобществление сельского хозяйства, а, наоборот, замещение обобществленного, разумеется, обобществленного на феодальных или капиталистических началах труда в крупном хозяйстве индивидуальным трудом в мелком крестьянском хозяйстве.
Семь бед - один декрет
В противоречиях между реальным содержанием и "социалистической" демагогией аграрных декретов проявляется влияние левых эсеров на аграрное законодательство Советской республики: это элемент старого народничества в революции под предводительством марксистов. Однако этот элемент не случаен. В том факте, что победа большевиков дала эсерам вписать в закон свою аграрную программу, выражается то, что политическая победа пролетариата проложила крестьянам путь к достижению их социальной цели. [...]
Однако историческое значение аграрных декретов совершенно не зависит от их отдельных положений. Они по большей части заключаются в том, чтобы, с одной стороны, санкционировать завершенный передел помещичьей земли, с другой - дать крестьянству сигнал к захвату этой земли там, где это еще не произошло. Экспроприация проходила стихийно, дико, с большими разрушениями и разорениями, соответствуя уровню культуры необразованного, в большинстве своем неграмотного крестьянства, лишь несколько десятилетий назад освободившегося от крепостной зависимости и одичавшего во время войны. О содержании аграрных декретов освободившиеся от своих оков массы не заботились. Те положения, согласно которым в первую очередь должны были быть обеспечены землей безземельные и малоземельные крестьяне, чтобы ликвидировать расслоение в крестьянской среде, не оказали влияния. Именно богатые крестьяне и середняки завладели большей частью добычи, не только потому, что в деревне они - наиболее активные, ведущие социальные слои, но и потому, что деревенские комитеты в большинстве случаев дают столько земли, сколько крестьянин может обработать; малоземельные и безземельные крестьяне в силу нехватки или отсутствия инвентаря могут получить лишь немного земли. То, что передел помещичьей земли вопреки декрету не проводился на "уравнительно-трудовых началах", доказывает хотя бы тот факт, что уже через год после передела началась упорная борьба между "деревенской буржуазией" и "деревенской беднотой". Но как бы дико и беспорядочно ни был осуществлен передел, он был осуществлен. Именно так русский крестьянин освободился от барщины и оброка, которые в измененном виде на шесть десятилетий пережили крепостное право. Именно так были разрушены последние пережитки крепостного права, последние остатки феодального рабочего законодательства. [...] Как бы ни определялось отношение крестьянина к земле юридически, с точки зрения экономики он является собственником земли до тех пор, пока земельная рента достается ему, и только ему. Как и в других случаях, новая земельная конституция пытается выглядеть "социалистической", но на практике она наделяет крестьян буржуазной собственностью; ведь она не отменяет присвоение прибавочной стоимости, а отдает прибавочную стоимость в форме земельной ренты в руки крестьянину.
1. Перевод сделан по изданию: Bauer O. Bolschewismus oder Sozialdemokratie? Wien, 1920.
2. Бауэр ошибается, называя в этом месте 1918 год вместо 1917-го.
3. Имеется в виду декрет ВЦИК об организации комитетов бедноты (комбедов) от 11 июня 1918 года. В оригинале у Бауэра стоит неверная дата 20 мая.
Отто Бауэр
Бауэр Отто(1882 - 1938) - вождь австрийской социал-демократии и II Иитернационала. Русская революция застала его в России где он находился как военнопленный. В 1918 г. он занял пост министра иностранных дел в правительстве социал-демократа Реннера. В 1920 г., выйдя в отставку, работал вместе с Адлером над созданием 2 1/2 Интернационала.
Бауэр (Ваuег) Отто (1882-1938). Один из лидеров австрийской социал-демократии и II Интернационала, идеолог австромарксизма. В годы перед войной Бауэр был секретарем с.-д. фракции австрийского парламента. Как теоретик, прославился тогда своей теорией культурно-национальной автономии, которая, будучи по существу мелкобуржуазным разрешением национального вопроса, отражала идейную зависимость с.-д. от господствующей австрийской буржуазии. В годы войны Бауэр занимает позицию оборончества. Русская революция застает его в России, куда он попал, как военнопленный. В 1918-1919 гг.- министр иностранных дел в образовавшееся после революции правительство с.-д. Реннера. Выступал за присоединение Австрии к Германии. В конце 1921 г. Отто Бауэр выпустил брошюру о новой экономической политике, которую он определял как "капитуляцию перед капитализмом". Введение нэпа означало, по мнению Бауэра, что русская революция не может привести ни к чему иному, как к буржуазно-демократической республике. Один из организаторов и лидеров 2 1/2-го (1921-1923) и Социалистического рабочего (1923-1940) Интернационалов. После гамбургского объединительного конгресса 1922 г. Бауэр является одним из лидеров объединенного, т.-е. по существу II Интернационала. С 1934 г.-в эмиграции.
Использованы материалы Советской военной энциклопедии в 8-и томах, т. 1.
Бауэр (Bayer) Отто (5 сентября 1882, Вена - 4 июля 1938, Париж) - один из основоположников австромарксизма , изучал право в Венском университете, в начале 1-й мировой войны был призван в армию, через несколько месяцев попал в Россию в плен, в 1917 вернулся домой, лидер левого крыла СДПА, один из организаторов «Интернационала 2 ½ » (1921-1923) и Социалистического рабочего интернационала (1932-40), в 1934 эмигрировал в Чехословакию, в 1938 - в Париж.
Бауэр разделял методологию исторического материализма и пытался соединить марксизм с неокантианством, а затем и с махизмом. В русле марксизма предпринял первое обстоятельное исследование национального вопроса. В работе «Национальный вопрос и социал-демократия» (Die Nationalitatenfrage und Sozialdemokratie. W., 1907; рус. пер. 1909) выступал за культурно-национальную автономию, считал, что извечное стремление людей объединяться по нациям проявляется в «национальной апперцепции», которая трактовалась им как частная форма проявления общего закона непрерывности человеческого сознания. В 1926 написал Липскую программу СДПА, в которой поставил вопрос о мирном завоевании власти пролетариатом, хотя признавал, что в исключительных случаях возможна диктатура пролетариата. Бауэр искал промежуточный путь между реформизмом и большевизмом, который он видел в социальном партнерстве предпринимателей и профсоюзов. Приход фашизма к власти изменил его взгляды. В книге «Между двумя мировыми войнами» (Zwischenzwei Weltkriegen. Bratsl., 1936) он выдвинул на первый план борьбу за демократию, создал концепцию «интегрального социализма».
M. А. Хевеши
Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. I, А - Д, с. 222.
Бауэр (Bauer), Отто (5.IX.1882 - 4.VII.1938) - один из лидеров австр. Социала-демократии и 2-го Интернационала, идеолог австромарксизма. Родился в буржуазной семье. Вместе с К. Реннером выдвинул реакционную оппортунистическую теорию "культурно-национальной автономии", обоснованию которой посвятил свою работу "Национальный вопрос и социал-демократия" (1907, рус. пер. 1909). Перед 1-й мировой войной - секретарь социал-демократической фракции рейхстага, редактор "Arbeiter Zeitung". В период войны Бауэр, мобилизованный в австро-венгерскую армию как офицер запаса, попал в плен в Россию. Во время пребывания в Петрограде в 1917 году сблизился с меньшевиками. В середине 1917 года возвратился в Австрию. В ноябре 1918 - июле 1919 года - министр иностранных дел Австрийской республики. Выступал за присоединение Австрии к Германии. Был одним из основателей Венского 2 1/2-го Интернационала (1921), созданного для того, чтобы помешать переходу рабочих на сторону Коминтерна. В 1923 году принимал активное участие в объединении 2-го и 21/2-го Интернационалов и создании так называемого Социалистического рабочего интернационала. Был в числе авторов оппортунистической Линцской программы Социал-демократической партии Австрии (1926). Во время выступления венских рабочих в июле 1927 года Бауэр, вступив в переговоры с правительством, содействовал поражению выступления. В 1934 году эмигрировал в Чехословакию, а затем во Францию. Поддержка Бауэром и другими правыми социал-демократами идеи аншлюсса способствовала идеологической подготовке захвата Австрии фашистской Германией в 1938 году.
Философские взгляды Бауэра, не имеющие ничего общего с марксизмом, представляют собой смесь кантовских теорий с элементами махизма и прагматизма. Бауэр отвергал материализм и диалектический метод К. Маркса. Теории Бауэра и его оппортунистическая деятельность были разоблачены В. И. Лениным.
Демагогически прикрываясь марксистскими лозунгами, Бауэр в действительности проводил буржуазную политику, проповедовал отказ от классовой борьбы и революции. Бауэр утверждал, что к социализму можно прийти лишь путем завоевания социал-демократической партией большинства в парламенте. Выдвинутую им идею так называемой социализации Бауэр предлагал осуществить посредством взимания налога с капиталистов и помещиков. В 1923 году Бауэр выпустил книгу "Австр. революция 1918 г." (рус. пер. 1925), в к-рой пытался оправдать оппортунистич. политику лидеров австрийской социал-демократии в 1918 году. В своих работах "Путь к социализму" ("Der Weg zum Sozialismus", 1919), "Большевизм или социал-демократия?" ("Bolschewismus oder Sozialdemokratie?", 1920) и других выступал против пролетарской революции и политики большевистской партии в России.
Однако в конце своей жизни Бауэр, как отметил Н. С. Хрущев (см. "Дружественный визит. Пребывание Председателя Совета Министров СССР Н. С. Хрущева в Австрийской Республике...", 1960, с. 54), нашел в себе мужество и силу воли дать правильную оценку фактам. В своей книге "Между двумя мировыми войнами?" ("Zwischen zwei Weltkriegen?", 1936) Бауэр признал, что Советское государство пользуется поддержкой широких масс народа, и заявил, что СССР "на протяжении немногих лет на деле покажет всем народам мира экономическое, социальное, культурное превосходство социалистического общественного строя".
Б. А. Крылов. Москва.
Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 2. БААЛ - ВАШИНГТОН. 1962.
Далее читайте:
В.И. Ленин. Империализм как высшая стадия капитализма. Предисловие к французскому и немецкому изданиям .
Сочинения:
Eine Auswahl aus seinem Lebenswerk. W., 1961;
Kapitalismus und Sozialismus nach dem Weltkrieg, Bd. 1. W., 1991.
Литература:
Ленин В. И., О нац. программе РСДРП, Соч., 4 изд., т. 19; его же, Социализм и война, там же, т. 21, с. 286-87; его же, Империализм, как высшая стадия капитализма, там же, т. 22, с. 180-81; его же, Заметки публициста, там же, т. 30, с. 333-37; его же, Доклад о междунар. положении и основных задачах Коммунистич. интернационала 19 июля (на II конгрессе Коммунистич. интернационала 19 июля-7 авг. 1920 г.), там же, т. 31, с. 204-205; Турок В. М., Очерки истории Австрии, 1918-1929, М., 1955; Коммунисты в борьбе за независимость Австрии, Сб., пер. с нем., М., 1956, с. 28, 31, 33, 74, 75-79, 82; Фристер Е., Краткая история Австрии, пер. с нем., М., 1952, с. 464-71.
Отто Бауэр (Otto Bauer , 1881 - 1938)
Бауэр Отто (р. 1882), вождь и идеолог австр. социал-демократии , был секретарем с.-д. фракции австрийского парламента, сотрудничал в венской с.-д. газете «Арбейтер-Цейтунг». После революции был председателем комиссии по социализации, а после создания австрийской республики-министром иностранных дел. В 1920-один из основателей так наз. 2½ Интернационала , в 1922 - участник конференции 3-х Интернационалов, которые. безуспешно пытался объединить; участвовал в слиянии 2½ Интернационала со 2-м. В наст. время - депутат австр. парламента и член исполкома 2 Интернационала . Бауэр в своих произведениях по национальному вопросу сторонник национально - культурной автономии («Национ. вопрос и соц.-демократия»). В 1926 на съезде австрийской социал-демократии в г. Линце принята разработ. Бауэром новая программа. Бауэр - теоретик «левого» крыла 2 Интернационала, гл. обр. по рус. вопросу.
По теории Бауэра («Большевизм и социал-демократия» и др.), русская революция совершена пролетариатом , но впоследствии она неминуемо примет буржуазно-демократический характер. Пролетариат мог в октябре 1917 вступить на путь социалистической революции только потому, что крестьянство , преобладающее и численно и экономически в России, было неспособно совершить свою демократическую революцию, т. к. оно было забито и малосознательно. Но со временем положение изменится. Пролетарская революция дала крестьянству полит. права и землю; она же занялась просвещением деревни. Поэтому удельный вес крестьянства все время будет возрастать и наконец оно станет господствующим классом. Это приведет к перерождению социалистич. революции, произойдет обратное (возможно мирное) врастание СССР в капитализм .
Изложенная теория Бауэра не выдерживает научной критики.
1) Бауэр забывает, что пролетариат СССР держит в своих руках командные высоты народного хозяйства (промышленность, транспорт, кредитную систему, внешнюю торговлю), в его pyкax находится производство средств производства, и это обеспечивает ему при умелой политике господство до полного уничтожения классов . 2) Бауэр замалчивает то важнейшее обстоятельство, что социалистический способ производства является более прогрессивным, чем капиталистический, а - прогрессивные формы хозяйства побеждают отсталые. 3) Бауэр забывает, что современ. капитализм в его империалист. стадии вызывает крайнее обострение классовых и иных противоречий. СССР не изолирован. Все угнетенные видят в нем своего вождя.
Бауэр - весьма искусный, хитрый и гибкий политик. Он не отказывается и от революционной фразеологии; иногда даже заявляет себя последователем Ленина в вопросе о союзе пролетариата с крестьянством. Но союз понимает чисто реформистски: он ставит себе целью при помощи крестьянских голосов получить большинство в парламенте. Что касается диктатуры пролетариата, то, по Бауэру, час этой диктатуры пробьет только тогда, когда буржуазия восстанет против законного демократического парламента, в котором пролетариат будет иметь большинство. Что буржуазия устанавливает свою диктатуру раньше, чем пролетариат завоевывает парламентское большинство, и что после восстания буржуазии против законного парламента гораздо труднее пролетариату захватить власть (примеры: Болгария, Литва и т. д.), - подобные «мелочи» Бауэр по обыкновению обходит молчанием, упускает из виду.
Литвинов.
В статье воспроизведен текст изНациональный характер Наука до сих пор почти совсем не занималась вопросом о нации, - она предоставляла ее почти в исключительное ведение лириков и фельетонистов, ораторов народных собраний, и отдавала обсуждение этих вопросов на откуп парламентам и blerkeller1. В эпоху великой национальной борьбы едва сделаны первые попытки к построению удовлетворительной теории о сущности нации. Между тем, такая теория безусловно необходима. Ведь все мы находимся под влиянием национальной идеологии, национальной романтики, ведь редко кто из нас произносит слово «немецкое», не испытывая при этом какого-то особого чувства. Кто хочет понять и критиковать национальную идеологию, тот не может уклониться от ответа на вопрос, что такое нация. Бэджгот говорит, что нация есть одно из тех многих явлений, которые мы знаем, пока нас о них не спрашивают; на поставленный же о них вопрос мы не в состоянии дать точного и ясного ответа2. Но этим наука не может довольствоваться; если она хочет говорить о нации, она не может отказаться от определения понятия нации. А на этот вопрос не так легко ответить, как может показаться на первый взгляд. Что такое нация? Представляет ли она собою группу людей, отличающихся общностью происхождения? Но итальянцы происходят от этрусков, римлян, кельтов, германцев, греков и сарацин, современные французы - от галлов, римлян, бриттов и германцев, современные немцы - от германцев, кельтов и славян. Есть ли это общность языка, которая объединяет людей в нацию? Но англичане и ирландцы, датчане и норвежцы, сербы и хорваты говорят на одном языке, не представляя собой, однако, единого народа; евреи вовсе не имеют общего языка и составляют, тем не менее, нацию. Но есть ли это сознание принадлежности к одному целому, которое сплачивает людей в нацию? Но разве тирольский крестьянин перестает быть немцем оттого, что он никогда не сознавал своей связи с немцами Восточной Пруссии или Померании, с тюрингцем или эльзасцем? И затем: что оно такое это нечто, которое немец сознает, когда он 52
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС И СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЯ
вспоминает свою принадлежность к немецкой нации? Что именно определяет его принадлежность к немецкой нации, его связь с остальными немцами? Должен же быть какой-нибудь объективный признак общей принадлежности к единому целому, чтобы эту общность можно было сознавать. Вопрос о сущности нации можно развернуть, лишь исходя из понятия о национальном характере. Привезите любого немца в чужую страну, скажем, к англичанам, и он тотчас же осознает произошедшую с ним перемену: вокруг него другие люди, люди, иначе думающие и чувствующие, иначе реагирующие на одни и те же вещи, чем привычная ему немецкая среда. Эту-то сумму признаков, отличающих людей одной от людей другой национальности, этот комплекс физических и духовных качеств, который отличает одну нацию от другой, мы временно назовем национальным характером; сверх этих качеств, народы имеют еще другие общие признаки, общечеловеческие; затем, отдельные классы, профессии внутри каждой данной нации характеризуются особыми групповыми качествами, отличающими каждую из этих групп как таковую. Но что средний немец не похож на среднего англичанина, хотя бы они, как люди, как члены одного класса или профессии, имели между собою много общего, или что все англичане сходны по целому ряду признаков, как бы велики не были существующие между ними индивидуальные или социальные различия, - это не подлежит никакому сомнению. Кто стал бы это отрицать, для того нация - ничто; можно ли сказать, что англичанин, живущий в Берлине и владеющим немецким языком, становится поэтому немцем? Если различия, существующие между нациями, объясняют различиями их исторических судеб, различными условиями борьбы за существование, общественной структуры; если, например, Каутский старается объяснить настойчивость и упрямство русских тем фактом, что масса русского народа состоит из крестьян и что земледелие создает повсюду неподвижные, но настойчивые и упрямые натуры, то этим, конечно, не возражают против понятия национального характера3. Ибо этим не отрицается существование особого русского национального характера, а делается лишь попытка объяснить национальные особенности русских. Между тем, то обстоятельство, что часто стремились объяснить происхождение национального характера, не задумываясь над его сущностью, было причиной тех немалых искажений, каким это понятие подвергалось Прежде всего, национальный характер неправильно считали постоянным, раз навсегда установленным, тогда как это опровергается исторически; нельзя отрицать, что германцы времен Тацита обладали многими сходными чертами характера, которыми они отличались от других народов, например, 53
от римлян той же эпохи, и столь же мало можно отрицать, что немцы нашего времени обнаруживают известные общие, отличающие их от других народов, черты характера, каково бы ни было их происхождение. Но сведущий человек не станет же на этом основании отрицать, что немцы настоящего времени имеют гораздо больше общего с современными культурными нациями, чем с германцами эпохи Тацита. Национальный характер изменчив. Общность характера связывает членов одной нации только на продолжении известного периода, но отнюдь не нацию нашего времени с ее предками за два или три тысячелетия. Когда мы говорим о немецком национальном характере, то мы имеем в виду общие отличительные черты немцев определенного столетия или десятилетия. Еще одной ошибкой было то, что наряду с национальной общностью характера часто не замечали целого ряда других общностей, из которых общность класса и профессии суть наиболее важные. Немецкий рабочий многими своими чертами сходен со всяким другим немцем: это связывает немцев в национальную общность характера. Но немецкий рабочий имеет и со своими товарищами по классу всех других наций ряд общих отличительных признаков: это делает его членом интернациональной общности рабочего класса. Или, скажем, немецкий наборщик, который несомненно имеет известные общие черты характера с наборщиками всех других национальностей, принадлежит к интернациональной общности профессионального характера. Было бы праздным занятием производить изыскания на счет того, какая общность теснее, интенсивнее - общность ли классового или общность национального характера. Не существует ведь никакого объективного масштаба для изменения степени интенсивности подобных общностей4. Но еще более повредило понятию национального характера то обстоятельство, что национальным характером считали возможным объяснять определенный образ действия какой-нибудь нации: например, быструю смену конституции во Франции объясняли тем, что французы, как Цезарь утверждал относительно их галльских предков, всегда «стремятся к новшествам». Цезарь много наблюдал жизнь галльских народностей и отдельных галлов: как они меняли свое местожительство, как они изменяли свои конституции, заключали и разрывали дружбы и союзы; во всех этих конкретных действиях, относящихся к определенному периоду и к определенному месту, наблюдатель заметил нечто такое, что ему пришлось уже наблюдать в прежних действиях галлов; он извлекает это общее во всех их действиях и говорит: «они всегда стремятся к новшествам». При этом в суждении речь идет, стало быть, вовсе не об объяснении причинной зависимости известных 54
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС И СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЯ
явлений, а лишь об обобщении, об извлечении некоторых общих признаков из различных конкретных действий. Когда мы описываем национальный характер, то этим мы ничуть не объясняем причин каких-либо действий, а описываем лишь то, что является общим во множестве действий данной нации, данных соплеменников. Но вот, спустя девятнадцать столетий историк наблюдает быструю смену конституционных форм во Франции и вспоминает, при этом, суждение Цезаря, что галлы «всегда стремились к новшествам». Что же, объяснил ли он таким образом историю французской революции национальным характером французов, будто бы унаследованным от галлов? Отнюдь нет. Он установил лишь тот факт, что действия современных французов также обнаруживают некоторые общие признаки и, при том, те самые общие признаки, которые Цезарь нашел в действиях галлов своего времени. Дело здесь, стало быть, не в объяснении причинной зависимости извес тных явлений, а лишь в том, что вновь констатируется уже ранее наблюдавшийся общий отличительный признак в ряде различных конкретных действий. Почему именно галлы стремились к новшествам, почему французы быстро меняли свои конституции, этим, конечно, не объяснено, попытка объяснить какое-нибудь действие национальным характером покоится на логической ошибке: в причинную зависимость возводится без всякого основания известный отличительный признак и те различные конкретные действия, в которых этот признак проявляется. Такая же логическая ошибка совершается и в том случае, когда действия отдельного человека «объясняют» национальным характером его народа, - например, способ мышления и хотения отдельного еврея объясняют еврейским национальным характером. Когда Вернер Зомбарт полагает, что евреи отличаются особой предрасположенностью к абстрактному мышлению, индифферентным отношением к качественной стороне вещей, выражающемся в еврейской религии, в работе мысли еврейского ученого или в почитании денег, как стоимости, имеющей лишь количественное значение""1, то можно подумать, что на основании таким образом установленного национального характера возможно «объяснить» образ действия еврея Когана или еврея Мейера. В действительности же дело обстоит совершенно иначе! Зомбарт наблюдал множество конкретных действий известных ему знакомых евреев и it этих действиях он отметил общий отличительный признак. Когда мы затем, наблюдая жизнь отдельного еврея, и в нем замечаем ту же особую предрасположенность к абстрактному мышлению, то этим ничуть не объясняется образ действия этого еврея, а лишь вновь познается та особенность, которую Зомбарт уже раньше заметил в действиях других евреев. Для объяснения же такого совпадения этим еще ровно ничего не сказано.
Нация есть относительная общность характера; общность характера, - потому что члены одной нации в течение определенного периода времени характеризуются некоторыми общими отличительными признаками, потому что каждой нации свойственны определенные черты национального характера, отличающие ее от других наций, хотя членам всех наций свойственны в то же время такие общие признаки, которые характеризуют их, как людей вообще: нация не есть абсолютная, а только относительная общность характера, потому что отдельным ее членам, при всем их сходстве между собой, как членов одной нации, свойственны еще индивидуальные особенности (местного, классового, профессионального характера), которыми они отличаются друг от друга. Нация обладает национальным характером. Но этот национальный характер означает лишь относительную общность отличительных признаков, наблюдаемых в образе действия отдельных членов нации, и ничуть еще не объясняет характера индивидуального образа действия каждого из них. Национальный характер ничего не объясняет, он сам по себе должен быть объяснен. Устанавливая различие национальных характеров, наука не разрешила, а только поставила проблему нации. Ее задача в том именно и состоит, чтобы объяснить происхождение этой относительной общности характера, - как это возможно, что при всех индивидуальных различиях все члены какой-нибудь нации все же сходятся между собою по целому ряду отличительных признаков, что при всем своем физическом и духовном родстве с людьми вообще, они все же отличаются от членов других наций особенностями своего национального характера. Действия какой-нибудь нации и ее членов пытались объяснить каким-то таинственным народным духом, «народной душой». Но этим путем указанная задача не разрешается, а только обходится. Народный дух - это давнишняя любовь романтиков. В науку он был введен исторической школой права. Эта школа учит, что народный дух создает в индивидуумах общность правового убеждения (Rechtsüberzeugung), которое либо само по себе уже есть право, либо обладает правоустанавливающей силой6. Позже стали уже не только право, но все действия, все судьбы нации объяснять, как акты, как воплощение народного духа. Субстрат, субстанция нации - это какой-то особый народный дух, народная душа, это - то неизменное, которое остается при всяких переменах, то единство, которое существует, несмотря на всякие индивидуальные различия; индивидуумы же - это только модусы, лишь формы проявления этой духовной субстанции7. Ясно, что этот национальный спиритуализм также покоится на логической ошибке. 56
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС И СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЯ
Явления моей психической жизни, представления, чувствования, хотения составляют предмет моего непосредственного опыта. Рационалистическая психология прежних времен относила эти явления к неизменной субстанции, считала их деятельность особого объекта - моей души. Но острая критика Канта разрушила все представления, созданные на этот счет рационалистической психологией, доказав ошибочность того основания, на котором эти представления покоились. С тех пор не существует больше психологии, которая психические явления считала бы проявлениями душевной субстанции; с тех пор мы знаем только эмпирическую психологию, описывающую психические явления в области представлений, чувствований, хотений и стремящуюся постигнуть эти явления в их взаимной зависимости. Если явления моей собственной психической жизни даны мне в непосредственном опыте, то психические явления других я познаю лишь опосредованно. Ибо я не вижу, как другой думает, чувствует, хочет, - я вижу только его действия: он говорит, ходит и стоит, борется и спит. Но так как я из моего собственного опыта уже знаю, что физические движения сопровождаются психическими явлениями, то я заключаю отсюда, что у другого дело обстоит точно так же, как и у меня. Физические движения других людей должны мне представляться, как деятельность воли, направляемой их представлениями и чувствованиями. Рационалистическая психология же считала эти психические явления других индивидуумов продуктом какого-то особого объекта, точно так, как она мои собственные психические явления считала делом моей души. Отсюда для нее возникала проблема, как душевная субстанция одного относится к душевной субстанции другого. Эту проблему разрешали либо индивидуалистически, то есть отношения людей друг к другу, данные эмпирически, понимали как взаимодействие однородных душевных субстанций между собой, либо универсалистически, то есть конструировали одну общую душу, духовный универсум, который только отражался в единичной душе. Потомок этого общего универсального духа и есть народный дух, эта народная душа национального спиритуализма. Мы же со времени кантовской критики чистого разума не знаем больше никакой душевной субстанции, к деятельности которой относили всю психическую жизнь, - мы знаем лишь данные в опыте психические явления, и их мы стараемся постигнуть в их взаимной зависимости. Отношения людей друг к другу мы, поэтому, не считаем уже отражением взаимной связи, существующей между какими-то душевными субстанциями или же проявлением единой субстанции универсального мирового духа, обнаруживающегося в этих субстанциях; современная психология имеет единственную за
дачу - понять взаимную зависимость, существующую между моими собственными представлениями, чувствованиями, хотениями, данными непосредственным опытом и опосредованно - данными представлениями, чувствованиями и хотениями других индивидуумов. После кантовской критики понятие души, «народный дух» представляется нам ничем иным, как романтическим призраком. В образе действий целого ряда евреев я замечаю некоторый общий отличительный признак. Чтобы объяснить это сходство, национальный спиритуализм конструирует особую единообразную и неизменную субстанцию, еврейский народный дух, который, воплощаясь в каждом отдельном еврее, создает, таким образом, однородность еврейских действий. Но что такое этот народный дух? Либо это пустое слово без всякого содержания, ровно ничего не объясняющее, и всего меньше - такие конкретные вещи, как действия какого-нибудь господина Когана; либо же он заключает в себе то общее, которое замечается в действиях всех евреев. А если так, если еврейский народный дух есть склонность к абстракции господ Когана, Мейера, Лёви и других евреев, действия которых он должен объяснить, то мы получаем тавтологию: Коган и Мейер мыслят абстрактно, потому что в них воплощается еврейский народный дух, а еврейский народный дух состоит из склонности к абстрактному мышлению, потому что Коган и Мейер мыслят абстрактно! То, что подлежит объяснению, уже содержится в том, что может якобы дать это объяснение, то, что выдается за причину, есть не что иное, как абст ракция, обобщение тех действий, которые должны быть объяснены! Народный дух не в состоянии объяснить общности национального характера, так как он сам не что иное, как национальный характер, превращенный в метафизическую сущность, в призрак. Национальный характер же сам по себе не является, как мы уже знаем, объяснением образа действия какого-нибудь индивидуума; он говорит нам лишь об относительной однородности в образе действия членов одной нации в продолжение определенного периода времени. Он ничего не объясняет, он сам по себе должен быть объяснен. Именно объяснение национальной общности характера составляет задачу науки.
Естественная общность и культурная общность Предположим, что какая-нибудь колоссальная катастрофа истребила всех немцев, так что от немецкого народа осталось лишь несколько детей в самом нежном возрасте. Вместе с немцами погибли и все немецкие культурные сокровища - все мастерские, школы, библиотеки и музеи. К счастью, 58
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС И СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЯ
однако, дети несчастного народа получают возможность вырасти и положить начало новому народу. Будет ли этот народ немецким народом? Конечно, эти дети явились на свет с унаследованными качествами немецкого народа и ихто они не потеряют. Но язык, который они должны будут постепенно развивать, не будет уже немецким языком, - нравы и право, религию и науку, искусство и поэзию новый народ должен будет заново выработать в медленном процессе, и живущие среди столь совершенно изменившихся условий люди будут отличаться совершенно другими чертами характера, чем теперешние немцы. Этот пример, который я заимствовал из одного реферата Гатчека, ясно показывает, что мы не вполне еще поняли сущность нации, пока мы рассматриваем ее только как естественную общность, как союз людей, связанных общностью происхождения. Ибо своеобразность отдельного индивидуума никогда не определяется одними только его унаследованными качествами, но также и теми условиями, в которых живет он сам: способами, которыми он добывает себе средства к жизни; количеством и качеством тех благ, которые дает ему труд; правами людей, среди которых он живет; тем правом, которому он подчиняется; тем мировоззрением, поэзией и искусством, влиянию которых он подвержен. Люди с одинаковыми от предков унаследованными качествами, но с раннего детства попавшие в иные культурные условия, образовали бы совершенно различные народности. Никогда нация не есть только естественная общность, она всегда еще и культурная общ ность (Kulturgemeinschaft). Более того! Резкое разграничение национальных индивидуальностей ни как нельзя объяснить одними только условиями возникновения естественной общности. Ибо во всякой естественной общности действует тенденция к беспрерывной дифференциации. Мориц Вагнер указал на то, что местная обособленность приводит к возникновению новых видов. Например, немец кие народности происходят от одного общего племени. Потомки этого племени рассеялись по большой территории. Жизненные условия, в которых живут отдельные народности, становятся совершенно различными: для жителей Альп иные, чем для жителей равнин, для жителей богемских плоскогорий иные, чем для жителей Waterkant"a8. Различные жизненные условия воспитывают в племенах различные особенности, различный характер. И эти различия не сглаживаются, так как местная обособленность препятствует заключению смешанных браков между различными народностями. Таким образом, эти народности должны были бы стать в конце концов различны ми нациями с совершенно различными унаследованными характерами. Кик в древние времена кельты, германцы и славяне произошли от одного обще
го племени, так немецкий народ должен был бы в конце концов распасться на множество самостоятельных народов, а эти, в свою очередь, немедленно подпали бы под действие процесса дифференциации и в течение столетий опять образовали бы совершенно различные народы. Но история показывает нам, что этой тенденции к дифференциации противодействует другая тенденция к концентрации. Так, немцы в настоящее время связываются в нацию иначе и совершенно иными узами, чем, например, немцы в средние века: немцы прибрежья Северного моря в настоящее время имеют гораздо больше общего с немцами альпийских стран, чем это, например, было в XIV веке. Это объединение различных народностей в единую нацию не может быть объяснено фактами естественной наследственности, которыми, например, объясняется распадение одного народа на различные народности, а не возникновение единой нации из различных племен; эта тенденция к концентрации объясняется только лишь влиянием общей культуры. Ниже мы еще подробно рассмотрим этот вопрос о возникновении единой нации различных племен, живущих в различных жизненных условиях, при отсутствии смешанных браков между собой. Но если мы нацию рассматриваем, с одной стороны, как естественную общность, а с другой, - как культурную общность, то тем самым мы вовсе не хотим сказать, что здесь действуют различные причины, определяющие национальный характер. Напротив, характер людей ничем иным не определяется, как их судьбой; национальный характер есть не что иное, как осадок истории данной нации. Условия, в которых люди производят средства для своей жизни и распределяют продукты своего труда, определяют судьбу всякого народа; на основе определенного способа производства и распределения средств к существованию создается определенная духовная культура. Но история народа, таким образом направленная, влияет на потомков двояким путем: с одной стороны, воспитанием в борьбе за существование определенных физических и духовных качеств и передачей этих качеств потомкам путем естественной наследственности, а с другой стороны, созданием определенных культурных ценностей, передаваемых посредством воспитания, права и нравов, благодаря сношениям людей между собой. Нация есть не что иное, как общность судьбы. Но эта общность судьбы действует в двух направлениях: с одной стороны, путем естественной наследственности передаются качества, присвоенные нацией на почве общности судьбы, с другой, - передаются культурные ценности, создаваемые нацией на почве той же общности судьбы. Стало быть, если мы считаем нацию и естественной и культурной общностью, то мы имеем в виду не различные определяющие характер людей причины, a различные средства, путем ко60
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС И СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЯ
торых единообразно действующие причины - условия, в которых предки ведут борьбу за свое существование - влияют на характер потомков. С одной стороны, наследственная передача определенных качеств, с другой стороны, передача определенных культурных ценностей, - вот те два способа, посредством которых судьбы предков определяют характер потомков. Когда мы рассматриваем нацию, как культурную общность, то есть исследуем, как национальный характер определяется полученными от прежних поколений культурными ценностями, то мы имеем под собой гораздо более твердую почву, чем в том случае, когда мы происхождение общности национального характера стараемся объяснить физическими качествами, переданными путем естественной наследственности. Ибо здесь мы ограничены сравнительно узким кругом точных наблюдений, а в остальном должны довольствоваться гипотезами, тогда как в первом случае мы стоим на твердой почве человеческой истории.
Современный капитализм и национальная культурная общность С уничтожением феодальных отношений очищается путь для широкого воздействия капиталистических сил на сельское население. Сами эти силы изменили тем временем свою сущность; изменив характер подвластных им производительных сил, они увеличили, так сказать, свою наступательную силу. От кооперации, от одного лишь соединения выполняющих однородную работу рабочих, от мануфактуры, то есть мастерской, где работают рабочие, занятые ручным трудом, и которая основана на разделении труда, - капиталистическое производство поднялось к фабрике, давшей ему машину. Прядильная машина, механический ткацкий станок, паровая машина становятся орудиями промышленного капитала. Вооруженный этим новым оружием, капитал приступает прежде всего к коренному изменению всех социальных отношений в области сельского хозяйства. Все эти колоссальные перемены влекут за собой, с одной стороны, полное территориальное и профессиональное перераспределение населения, а с другой, - коренное изменение экономического положения, а вместе с тем и психологии крестьянина. Крестьянскому сыну нечего больше делать в деревне: молотить осень рожь ему не приходится, так как она вымолочена еще на поле, сейчас же после жатвы, паровой молотилкой; ему не приходится сидеть зимой за ткацким станком, так как механический ткацкий станок положил конец домашней ткацкой промышленности; таким образом, ему ничего не остается, как оставить деревню и идти в крупные промышленные центры. Сельскохозяйственное население не увеличивается, но зато тем ско61
рее растет количество людей, занятых в промышленности и торговле. Колоссальные человеческие массы накопляются в крупных городах, в крупных промышленных областях. Оставшиеся же в деревне крестьяне становятся чистыми сельскими хозяевами. Продукты своего труда они предназначают уже для рынка, чтобы на полученные за них деньги покупать себе необходимые промышленные изделия. Надо ли нам еще подробнее говорить о том, что все это означает для национальной культурной общности? Капитализм разорвал связь сельского населения с землей, к которой оно приковано было веками, он вырвал его из узких и тесных границ деревенского мира. Сыновья крестьян вовлечены им в город, где они встречаются с населением самых далеких частей страны, создают общую сферу влияния, смешивают свою кровь, где они вместо повторявшегося однообразия крестьянской жизни находят бьющую ключом жизнь большого города, жизнь, уничтожающую все их традиционные взгляды и представления - новый, вечно меняющийся мир. Постоянные перемены промышленной конъюнктуры бросают их конца в конец, из одной части страны в другую. Какая разница, скажем, между теперешним рабочим по металлу, который сегодня работает на железных магнатов рейнских провинций и которого завтра уже новая промышленная волна перебрасывает в Силезию; который в Саксонии сватает себе невесту, а в Берлине воспитывает своих детей, - какая разница между этим рабочим и его дедом, всю свою жизнь прожившим в заброшенной альпийской деревне, может быть два раза в году только, по случаю ярмарки или большого церковного праздника, посетившим свой уездный городок, и никогда не знавшим даже крестьян соседней деревни, если сношения между деревнями затруднялись каким-нибудь горным отрогом! Но зато какая перемена произошла и с братом нашего рабочего, унаследовавшим отцовское хозяйство в нашей горной деревне! Под влиянием сельскохозяйственных коопераций, колебаний курса, сельскохозяйственных выставок и т. п. пошли в сельском хозяйстве беспрерывные перемены, постоянные опыты; новый хозяин крестьянского имения стал настоящим дельцом, который хорошо знает цену своих товаров, знает, что сказать городскому торговцу относительно предлагаемой им цены, умеет хорошо пользоваться конкуренцией между торговцами; он стал таким же производителем и покупателем товаров, каким является торговец или производитель товаров в городе, он связан с городским населением всеми узами общественных сношений, он давно уже находится в сфере его культурного воздействия. Он, быть может, на велосипеде уже направляется в город, чтобы поторговаться там со своими покупателями; вместо старинной крестьянской одежды он носит уже городской костюм, покрой которого ясно обнару62
05 сентября 1881 - 05 июля 1938
австрийский политический деятель, теоретик австромарксизма, генеральный секретарь Социал-демократической партии Австрии
После ноябрьской революции 1918 года в Австрии - министр иностранных дел в коалиционном правительстве Карла Реннера . В 1921 - один из организаторов т.н. «Двухсполовинного» или «Венского» интернационала. После его объединения со II (Социалистическим) Интернационалом в 1923 году - член бюро исполкома Социнтерна.
Отто Бауэр (Bauer, Otto) родился 5 сентября 1881 в Вене, умер 4 июля 1938, в Париже. Закончил народную школу и гимназию в Вене, там же, в университете обучался по специальности «право». Предметом его изучения в Венском университете были экономические и политические законы. В 1906 году он защитил диссертацию по правоведению. После этого, в 1907 году, стал секретарем клуба депутатов социал-демократической партии в Рейхстаге. В том же году стал работать в редакции газеты «Борьба», и «Рабочей газете». В различные годы был членом свободного союза студентов-социалистов, союза по образованию в социальных науках. По своим взглядам был теоретиком и выразителем австромарксизма. С 1918 г. – председатель социалистической партии Германии. Как редактор политических рабочих газет Отто Бауэр выступал с идеями социальной демократии. За подобный подход к устройству общества, выражавшийся в попытке «революции с избирательным бюллетенем», подвергался критике со стороны Льва Троцкого. Основной потенциал политических преобразований видел в прогрессивных экономических изменениях и соединении советской и социальной демократий, что должно было обеспечить построение «Интегрального социализма». Идеи Отто Бауэра трактуются сегодня по-разному, но его вклад не вызывает сомнения. К настоящему времени издано 9 томов его произведений, и все они посвящены проблемам социальной справедливости в обществе. Наиболее значимыми трудами являются: Zwischen zwei Weltkriegen?, 1936. (Между двумя войнами?) и Die illegale Partei, 1939. (Нелегальная партия).
Библиография
- Die Nationalit?tenfrage und die Sozialdemokratie («Национальный вопрос и социал-демократия»). - Wien, 1908. (нем.)
- Die Sozialisierungsaktion im ersten Jahre der Republik. - Wien, 1919.
- Der Weg zum Sozialismus. - Berlin, 1919.
- Bolschewismus oder Sozialdemokratie? - Wien, 1920. (Ленин говорил об этой книге на 2-м конгрессе Коминтерна: «Недавно опубликована новая книга против большевизма... Я имею в виду книгу Отто Бауэра "Большевизм или социал-демократия?"... Отто Бауэр дал насквозь меньшевистский памфлет, хотя и скрыл своё сочувствие меньшевизму».)
- Die ?sterreichische Revolution («Австрийская революция»). - Wien, 1923. (нем.)
- Das Weltbild des Kapitalismus («Мировоззрение капитализма»). - Wien, 1924. (нем.)
- Die Nationalit?tenfrage und die Sozialdemokratie. - Wien, 1924.
- Der Kampf um Wald und Weide. - Wien, 1925.
- Sozialdemokratische Agrarpolitik. - Wien, 1926.
- Sozialdemokratie, Religion und Kirche. - Wien 1927.
- Kapitalismus und Sozialismus nach dem Weltkrieg. - Berlin, 1931.
- Der Aufstand der ?sterreichischen Arbeiter. Seine Ursachen und seine Wirkungen. - Prag, 1934. (нем.)
- Zwischen den Weltkriegen? Die Krise der Weltwirtschaft, der Demokratie und des Sozialismus. - Prag, 1936.
- Der Faschismus. - 1936.
- Die illegale Partei. - Paris, 1939. (посмертное изд.) (нем.)
Литература о Бауэре
- Джонстон У. М. Австрийский Ренессанс. Интеллектуальная и социальная история Австро-Венгрии. 1848-1938 гг. / пер. с англ. - М.: Московская школа политических исследований, 2004. - С. 150?155. - ISBN 5-93895-065-1.
