Щелкунчик и мышиный король.
Вoлшeбная, фeeричeская сказка. Интeрeсная и нeoбычная. Oна, как и всe у Гoфмана, напoлнeна красивыми гeрoями, яркими красками и нeoбычными дeкoрациями. В сюжeтe тeснo пeрeплeтeна дeтская сказка o вoлшeбствe с мистичeскoй истoриeй.
Eсть истoрия, чтo автoр в oбразe Щeлкунчика изoбразил сeбя. Oн нe блистал красoтoй, нo любил красавицу. И «Щeлкунчик» - этo eгo мeчта прeвратиться в прeкраснoгo принца, мeчта o любви. Книга так и кричит o жeланиях свoeгo сoздатeля и гoрькo, чтo в настoящeм мирe нeт мeста прeкраснoму вoлшeбству.
Нeсoмнeннo, писалась сказка для дeтeй, нo Гoфман дeржал в умe и старшee пoкoлeниe. Сказoчныe ситуации написаны с чeтoй лoгикoй и нe вызывают замeшатeльства, а битва Щeлкунчика и мышинoгo кoрoля oписана как oдна из баталий Напoлeoнoвских Вoйн, с элeмeнтами нарoчитo сглажeнных дeталeй, кoнeчнo. Навeрнoe, эта oткрытая и пoнятная структура сказки и тo, чтo мнoгиe люди сoхранили свeтлыe вoспoминания o дeтствe, спoсoбствoвали интeрeсу к прoизвeдeнию нe тoлькo у дeтeй. Ну а для пoслeдних тут настoящий пир. И всeвoзмoжныe сладoсти, пoдарки, прeкрасная eлка, принцы и принцeссы, eсть дажe сказoчная страна сo свoeй стoлицeй. Дeтскoe вooбражeниe спoсoбнo oбыграть этo в пoистинe удивитeльный мир. Да и вooбщe всe тe, ктo хoчeт и стрeмится увидeть прикрасы этoй сказки, ктo oбладаeт вooбражeниeм, тe будут щeдрo вoзнаграждeны.
Гoфман старался написать нe скoлькo сказку для дeтишeк, скoлькo oписать и пoмoчь занoвo пeрeжить врeмя дeтства. Дeтствo - самoe замeчатeльная пoра и врeмя чистoй радoсти. Oжиданиe чуда, радoсти oт пoдаркoв пoд Нoвый Гoд, таинствeннoсть и чудeса, oжившиe пeрeд твoими глазами, всe этo oживаeт у читатeля пeрeд глазами, всe этo рисуeт автoр.
Нeдарoм Пeтр Ильич Чайкoвский выбрал имeннo эту сказку и написал к нeй эту нeзeмную музыку. Тут сoшлись два таланта, двe вeличины, рeзультатoм чeгo стал извeстнeйший балeт.
Вeликoлeпная сказка на всe врeмeна!
Скачать Щелкунчик и мышиный король на телефон андроид, iPad и iPhone в формате fb2, epub, txt, mobi:
Поддержите проект, сделайте перевод на развитие сайта
Эрнст Теодор Амадей Гофман
Щелкунчик и Мышиный Король
Эрнст Теодор Вильгельм Амадей Гофман – немецкий писатель, композитор, художник, представитель литературного направления «романтизм».
Родился Гофман в Кенигсберге в Германии. Маленький Эрнст сформировался как личность под влиянием своего дяди, человека умного и талантливого, склонного к фантастике и мистике. У Гофмана рано проявились замечательные способности к музыке и рисованию. Однако под влиянием своего дяди, который был юристом, он также занялся юриспруденцией, хотя всю жизнь потом пытался оставить эту профессию и жить на заработки от своего творчества.
Фантазия Гофмана вырывалась за рамки будничной жизни и рисовала перед ним яркие и удивительные образы, которыми наполнены все его произведения. В его сказках причудливо переплетаются чудеса из легенд и народных сказок с его личным вымыслом, то мрачным, то веселым и насмешливым. При жизни Гофман не был по достоинству оценен у себя на родине. Но в других странах Европы и в Северной Америке нашлось много почитателей его яркого таланта. В России тоже полюбили немецкого романтика и его произведения. Ф.М. Достоевский перечитал всего Гофмана по-русски и на языке оригинала. А В.Г. Белинский назвал его «одним из величайших немецких поэтов, живописцем внутреннего мира».
Щелкунчик
Шу-шу! Шур-шур! – таинственно доносилось из соседней комнаты. Фриц и Мари сидели в полутемной спальне и прислушивались. Накануне Рождества их крестный Дроссельмейер мастерил для них какой-то особый подарок.
– Тук-тук! Бам-бам! – разносилось по дому.
Ох уж этот крестный Дроссельмейер! Странный он человек. Даже человечек. Маленького роста, сухонький, морщинки на лице сеточкой. На лысой, как блестящий шар, голове пудреный парик. А вместо правого глаза – черная, но совсем не страшная повязка. И этот некрасивый маленький человечек был большим искусником. Каждый раз дарил он детям необыкновенную игрушку. То крохотного кавалера-шаркуна с выпученными глазами, то коробочку-сюрприз, из которой с звоном выскакивает серебряная птичка. Интересно, что на этот раз мастерит, скинув желтый сюртучок и надев голубой передник, их затейник крестный?
Стемнело. Дети, прижавшись друг к другу, прислушивались к звукам из гостиной. А там! Там в этот момент родители расставляют на отдельном столике под елкой множество чудесных подарков. Сейчас, сейчас распахнутся двери, и…
– Динь-динь-дилинь! – пролепетал серебряный колокольчик. Можно! Фриц и Мари сорвались с места и кинулись в гостиную. Ах! Посреди комнаты, окутанная сияющей музыкой света, высилась великолепная елка. Пушистые ветки увешаны золотыми и серебряными яблоками, гроздьями обсахаренных орешков, конфет, облитых разноцветной глазурью пряников. В зеленой тьме хвои, как звездочки в ночном небе, мерцали и переливались, озаряя комнату, сотни маленьких свечек. Но самое главное – рождественские подарки!
Нарядные куклы с фарфоровыми личиками и горка игрушечной посуды для восхищенной Мари. А праздничное шелковое платье, в оборках и цветных лентах! И ей наверняка непременно позволят надеть его! Фриц тем временем верхом на гнедом деревянном коне галопом объезжал стол, на котором застыл в ожидании полководца эскадрон гусар, в великолепных, шитых золотом красных мундирах, с серебряными сабельками наголо.
Дети не знали, за что хвататься: то ли играть с куклами и барабанщиками, то ли листать чудесные книжки с разноцветными, будто живыми картинками. Но тут снова зазвонил колокольчик. Настал черед подарка крестного Дроссельмейера. Раздвинулась маленькая ширма, и на покрытом зеленым сукном столике, как на лужайке, вырос перед детьми замок. Заиграла музыка. Распахнулись зеркальные окошки, зажегся свет в золотых башенках. И тут все увидели, что по залам замка парами гуляют крошечные кавалеры в белых чулках и камзолах и дамы в шляпах с перьями и платьях со шлейфами. В малюсеньких, с наперсток, серебряных люстрах сияют спиченки свечек, и под музыку пляшут и прыгают дети в разноцветных курточках и панталончиках. А из окна выглядывает господин в изумрудно-зеленом плаще и приветливо кланяется Фрицу и Мари. Крестный Дроссельмейер! Конечно же, он. Только с мизинец ростом.
– Крестный, пусти нас к себе в замок! – вскричал Фриц.
Но изумрудно-зеленый человечек ничего не ответил, а спрятался в окне. Впрочем, тут же показался снова и приветливо поклонился. И опять исчез. И вновь появился. И дамы с кавалерами прохаживались все так же кругами. И дети в замке топали ножками, как заведенные.
– Ну, – протянул Фриц, – это скучно! – И он занялся своими солдатиками.
А Мари вдруг присела на корточки перед елкой. Она увидела странного человечка, скромно стоявшего под разлапистой пушистой веткой. Не очень-то складный был этот деревянный человечек. Чересчур громоздкое туловище на тонких ножках и великоватая голова с тяжелой челюстью. Но зато одет человечек был вполне пристойно и даже щегольски. Фиолетовый гусарский мундир, весь в пуговичках, опушках и позументах, узкие рейтузы и сапоги со шпорами. Все сидело на нем так ловко, будто было нарисовано. Из-под круглой плоской шапочки выпрастывались белые букли нитяного парика, а завитки шерстяных ниток – щеголеватые усики над алой губой – не скрывали добродушной улыбки, сверкавшей жемчужным рядом ровных, крепких зубов. Мари тут же полюбила человечка, который приветливо и дружелюбно поглядывал на нее.
– А этот милый человечек для кого? – воскликнула Мари.
– Для всех, – ответил отец. – Это Щелкунчик. Он, как и все его предки, отлично умеет разгрызать орехи.
Мари тут же схватила горсть орешков, и Щелкунчик, продолжая приветливо улыбаться, колол их своими крепкими зубами. Фриц на минуту оставил свой оловянный эскадрон и тоже сунул в рот Щелкунчику орех. Но выбрал при этом самый большой и твердый. «Крак!..» – обломились три зуба у бедного Щелкунчика, а тяжелая челюсть беспомощно отвисла.
– Фу, глупый Щелкунчик! – вскричал Фриц. – То ли дело мои драгуны! Им никакое самое крепкое ядро не страшно!
И он снова вернулся к своим солдатикам. А Мари, вся в слезах, прижала к груди раненого Щелкунчика, подвязала ему больную челюсть белой ленточкой и заботливо укутала платком.
– Щелкунчик, миленький, – шептала она, – не сердись на Фрица. Он добрый. Просто немного огрубел со своими оловянными солдатиками. А я буду тебя беречь и лечить. – И Мари нежно баюкала Щелкунчика.
А ночь, таинственная Рождественская ночь, уже подкрадывалась к дому, затягивала окна синим сумраком. Пора было складывать игрушки. В гостиной налево от двери стоял высокий стеклянный шкаф. На верхней полке, до которой детям было не дотянуться, расположились чудесные изделия крестного Дроссельмейера. Ниже рядком теснились книжки в лаковых переплетах. На самой нижней полке Мари устраивала кукольную комнату, где жила любимая кукла Трудхен, а теперь и новая нарядная Клерхен. Фриц занял полку повыше и расставил строем своих конных и пеших солдат с барабанщиками, трубачами и знаменосцами.
Мари и не заметила, как осталась одна в комнате. Она поставила Щелкунчика на полку и уже собиралась идти в спальню, как вдруг отовсюду – из-за шкафа и стульев, из-под стола и из-за кафельной печи, из каждого темного угла – о-ох! – стали разлетаться, подкрадываться тихие-тихие шорохи, шепоты, шуршание и шебуршение. А настенные часы с маятником захрипели, засипели, готовясь пробить полночь.
– Ти-ик! Та-ак! – Медленно, с трудом, словно полусонный, качался маятник.
Тише! Тише! Слышишь? Слышишь?
Из угла ночной гостиной
К нам ползет король мышиный…
И часов старинных бой
Нас зовет на смертный бой…
– Бом-м! Бом-м!.. – двенадцать раз ударили в тишину часы. И тут же за стеной, по углам, под полом послышались писк, возня и дробный топоток тысячи крохотных лапок. Острыми огоньками засветились тысячи глазок-буравчиков. И отовсюду стали сбегаться несметные полчища мышей. Они выстроились в боевом порядке прямо перед Мари и замерли. И треснул, приподнялся пол посреди гостиной, разбрызгивая звонкие янтарные половицы. Из-под пола с отвратительным шипением вылезли семь мышиных голов в сверкающих коронах, а следом и толстое тельце, на котором и покачивались все семь гадких мышиных головок. Под предводительством своего семиголового предводителя все мышиное войско стало надвигаться на Мари, прижавшуюся к шкафу.
Что-то будет?
Но тут – дзынь! – разбилась стеклянная дверца шкафа, и зазвенел храбрый голосок:
– Вперед! За мной! На бой! На бой! Вперед на горе мышиной своре!
Тут Мари увидела, что внутренность шкафа осветилась. Во весь свой рост поднялся раненый Щелкунчик и взмахнул серебряной саблей. И встали с ним плечо к плечу три храбрых паяца, четыре трубочиста, два трубача, барабанщик и Панталоне со знаменем. Безрассудно-смелым прыжком перелетел Щелкунчик на пол. Мягко шлепнулись следом за ним бархатные паяцы и туго набитые опилками музыканты с трубочистами. Спорхнул с развевающимся, как крылья бабочки, знаменем Панталоне.
Эрнст Теодор Амадей Гофман
ЩЕЛКУНЧИК
РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ПОДАРКИ
Шу-шу! Шур-шур! - таинственно доносилось из соседней комнаты. Фриц и Мари сидели в полутёмной спальне и прислушивались. До поры до времени им не разрешалось входить в гостиную, где, наверное, уже сверкала праздничными огоньками свечей рождественская ёлка. Мари, которой только-только исполнилось семь лет, всё спрашивала своего старшего брата:
Ну когда же начнётся праздник?
Потерпи, - солидно отвечал Фриц, хотя и сам дрожал от нетерпения.
А за стеной всё не умолкало это влекущее, таинственное шуршание, мелодичное постукивание крохотного молоточка, позвякивание каких-то дощечек и железок. И дети, затаив дыхание, прислушивались к доносившимся из гостиной звукам.
Накануне Рождества их крёстный Дроссельмейер мастерил для них какой-то особый подарок.
Тук-тук! Бам-бам! - разносилось по дому.
Ох уж этот крёстный Дроссельмейер! Странный он человек. Даже человечек. Маленького роста, сухонький. Морщинки на лице сеточкой. На лысой, как блестящий шар, голове пышный, пудреный парик. А вместо правого глаза - чёрная, но совсем не страшная повязка.
И этот некрасивый маленький человечек был большим искусником. Он умел делать всё, даже чинить часы. Стоило замереть маятнику или остановиться большой и маленькой стрелкам, этот волшебный мастер приступал к делу. Сняв сюртучок и повязавшись кожаным фартуком, крёстный Дроссельмейер вынимал из кармана коробочку с блестящими инструментами и принимался тыкать в часы шильцами и крутить шестерёнки отвёртками. Мари всегда жалела бедные часики, но они не обижались на мастера, а, наоборот, в благодарность за заботу начинали весело тикать.
Каждый раз, приходя к ним в дом, крёстный дарил детям необыкновенную игрушку. То крохотного кавалера-шаркуна с выпученными глазами, то коробочку-сюрприз, из которой со звоном выскакивает серебряная птичка. Интересно, что на этот раз мастерит, скинув жёлтый сюртучок и надев свой фартук, их затейник крёстный?
Это, конечно же, будет крепость, - уверенно сказал Фриц. - И там будут маршировать крохотные солдатики с ружьями и длинными саблями. Они будут выделывать всякие штуки, а когда на крепость нападут враги, эти храбрецы встанут на защиту крепости, и начнётся настоящее сражение. Будут палить пушки, свистеть пули и звенеть сабли.
Нет, нет! - Мари так сердито замотала головой, что аккуратные кудряшки запрыгали над ушами. - Крёстный рассказывал мне о чудесном саде. Там в большом круглом озере плавают белоснежные лебеди с красными клювами. Шеи их повязаны золотыми ленточками. А маленькая девочка кормит их шоколадными конфетками.
А вот и неправда! - захихикал Фриц. - Лебеди не едят шоколад. А крёстный, даже он, не сможет сделать целый сад да ещё с прудом.
Между тем стемнело. Дети затихли и, прижавшись друг к другу, прислушивались к звукам из гостиной. А там! Там в этот момент родители расставляют на отдельном столике под ёлкой множество чудесных подарков. Сейчас, сейчас распахнутся двери, и…
Динь-динь-дилинь! - пролепетал серебряный колокольчик. Можно! Фриц и Мари сорвались с места и кинулись в гостиную. Ах! Посреди комнаты, окутанная сияющей музыкой света, высилась великолепная ёлка. Пушистые ветки увешаны золотыми и серебряными яблоками, гроздьями обсахаренных орешков, конфет, облитых разноцветной глазурью пряников. В зелёной тьме хвои, как звёздочки в ночном небе, мерцали и переливались, озаряя комнату, сотни маленьких свечек. Но самое главное - рождественские подарки!
Нарядные куклы с фарфоровыми личиками и горка игрушечной посуды для восхищённой Мари. А ещё праздничное шёлковое платье, в оборках и цветных лентах! И ей наверняка, непременно позволят надеть его! Фриц тем временем верхом на гнедом деревянном коне галопом объезжал стол, на котором застыл в ожидании полководца эскадрон гусар в великолепных шитых золотом красных мундирах с серебряными сабельками наголо.
Дети не знали, за что хвататься, то ли играть с куклами и барабанщиками, то ли листать чудесные книжки с разноцветными, будто живыми, картинками. Но тут снова зазвонил колокольчик. Настал черёд подарку крёстного Дроссельмейера.
Раздвинулась маленькая ширма, и на покрытом зелёным сукном столике, как на лужайке, вырос перед детьми замок. Заиграла музыка. Распахнулись зеркальные окошки, зажёгся свет в золотых башенках.
И тут все увидели, что по залам замка парами гуляют крошечные кавалеры в белых чулках и камзолах и дамы в шляпах с перьями и платьях со шлейфами. В малюсеньких, с напёрсток, серебряных люстрах сияют спиченки свечек, и под музыку пляшут и прыгают дети в разноцветных курточках и панталончиках. А из окна выглядывает господин в изумрудно-зелёном плаще и приветливо кланяется Фрицу и Мари. Крёстный Дроссельмейер! Конечно же он. Только с мизинец ростом.
Крёстный, пусти нас к себе в замок! - вскричал Фриц.
Но изумрудно-зелёный человечек ничего не ответил, а спрятался в окне. Впрочем, тут же показался снова и приветливо поклонился. И опять исчез. И вновь появился. И дамы с кавалерами прохаживались всё так же кругами. И дети в замке топали ножками, как заведённые.
Ну, - протянул Фриц, - это скучно! - И он занялся своими солдатиками.
Зато Мари вдруг присела на корточки перед ёлкой. Она увидела странного деревянного человечка, скромно стоявшего под разлапистой пушистой веткой. Не очень-то складный был этот человечек.
Чересчур громоздкое туловище на тонких ножках и великоватая голова с тяжёлой челюстью. Но зато одет человечек был вполне пристойно и даже щегольски. Фиолетовый гусарский мундир, весь в пуговичках, опушках и позументах, узкие рейтузы и сапоги со шпорами. Всё сидело на нём так ловко, будто было нарисовано. Из-под круглой плоской шапочки выпрастывались белые букли нитяного парика, а завитки шерстяных ниток - щеголеватые усики над алой губой - не скрывали добродушной улыбки, сверкавшей жемчужным рядом ровных, крепких зубов. Мари тут же полюбила человечка, который приветливо и дружелюбно поглядывал на неё.
А этот милый человечек для кого? - воскликнула Мари.
Для всех, - ответил отец. - Это Щелкунчик. Он, как и все его предки, отлично умеет разгрызать орехи.
Мари тут же схватила горсть орешков, и Щелкунчик, продолжая приветливо улыбаться, колол их своими крепкими зубами.
Фриц, услышав, как весело щёлкают орешки в зубах Щелкунчика, на минуту оставил свой оловянный эскадрон и подошёл к столу. При виде забавного человечка с огромной челюстью мальчик расхохотался. Схватив самый большой и твёрдый орех, Фриц сунул его в рот Щелкунчику.
Крак!.. - обломились три зуба у бедного Щелкунчика, а тяжёлая челюсть беспомощно отвисла.
Фу, глупый Щелкунчик! - вскричал Фриц. - То ли дело мои драгуны! Им никакое самое крепкое ядро не страшно!
И он снова вернулся к своим солдатикам. А Мари, вся в слезах, прижала к груди раненого Щелкунчика, подвязала ему больную челюсть белой ленточкой и заботливо укутала платком. Она раскрыла новую книжку с лаковыми цветными картинками и, баюкая бедного Щелкунчика, словно младенчика, принялась показывать ему картинки. Фриц только посмеивался, приговаривая, что глупая Мари нянчится с деревянным человечком, будто он малое дитя. Но девочка и не думала обращать внимание на эти насмешки.
Щелкунчик, миленький, - шептала она, - не сердись на Фрица. Он добрый. Просто немного огрубел со своими оловянными солдатиками. А я буду тебя беречь и лечить. - И Мари продолжала нежно баюкать Щелкунчика.
А ночь, таинственная рождественская ночь уже подкрадывалась к дому, затягивала окна синим сумраком. Пора было убирать игрушки. В гостиной налево от двери стоял высокий стеклянный шкаф. На верхней полке, до которой детям было не дотянуться, расположились чудесные изделия крёстного Дроссельмейера. Ниже рядком теснились книжки в лаковых переплётах. На самой нижней полке Мари устраивала кукольную комнату, где жила любимая кукла Трудхен, а теперь и новая нарядная Клерхен. Фриц занял полку повыше и расставил строем своих конных и пеших солдат с барабанщиками, трубачами и знаменосцами.
Дети, - сказала мама, - оставьте игрушки до завтрашнего утра. Гасите свет и отправляйтесь спать.
Фриц в последний раз глянул на свои войска, отдал честь капитану в синих драгунских рейтузах и приказал:
Пора на покой! Завтра нам предстоит великое сражение.
С тем он и отправился в детскую. А Мари вдруг взмолилась:
Мамочка, пожалуйста, позволь мне побыть со Щелкунчиком ещё пять минут. Я сама погашу свет и лягу спать.
