Ремонт

Споры вокруг князя Владимира: как на самом деле проходило Крещение Руси. Князь владимир и насильственное крещение руси Иной была полоцкая княжна Рогнеда

II. Малуша-ключница. – Рогнеда. – Анна-болгарыня. – Олова-варяжка. – Мальфреда-чехиня. – Адиль. – Преслава. – Ингигерда

После княгини Ольги на историческом поприще является несколько женских личностей; но они проходят почти незаметно, не как исторические женщины, а почти как исторические тени, и только некоторые из них, если и недостаточно явственно очерчиваются на общем фоне истории, однако же, и не окончательно теряются в общей массе событий.

Эти женщины были: Малка или Малуша, ключница княгини Ольги, сестра известного Добрыни и мать князя Владимира-Святого, а потом некоторые его жены, как-то: Рогнеда – полоцкая княжна, мать Изяслава, Ярослава и Всеволода; Анна-болгарыня, греческая царевна, мать Бориса и Глеба; Олова-варяжка, мать Вышеслава; Мальфреда-чехиня, мать Святослава; Адиль или Адель – мать Мстислава (Владимировичей); Преслава или Предслава – дочь Владимира; Ингигерда – дочь шведского короля Олова и жена Ярослава.

О Малке или Малуше известно только то, что она была сестра Добрыни, знаменитого «кормильца» и дяди Владимира Святого, и состояла ключницей при княгине Ольге, следовательно, по тогдашним общественным отношениям считалась «рабыней. Хотя многоженство в то время и было в обычае, как выражение языческих воззрений на брак, однако, когда Ольга узнала о брачной связи своего сына Святослава с ключницею-рабынею, она в гневе отослала от себя Малушу, которую не могла признать законною или «водимою» женою своего сына и которая в этом изгнании и родила сына Владимира, впоследствии «равноапостольного» просветителя русской земли. «Володимер бо бе от Малки, ключницы Ольгины, – говорит летописец, и бе рождение Володимеру в Будутине веси: тамо бо в гневе отослала ее Ольга, село бо бяше ея тамо.»

Вот все, что оставили нам летописи о Малуше, матери «Володимера стольно-киевского», самого любимого героя народных былин и популярнейшей личности во всей нашей древней истории, – Владимира, крестившая русский народ, Владимира, окруженного сонмом богатырей, одним словом, «Володимера красное солнышко». Только косвенно – сколько нам известно из тех же летописей – судьба Малуши, как рабыни, имела влияние на дальнейшую судьбу её сына и была источником немалых для него неприятностей: Владимира не хотели признавать – ни отец равноправным сыном с другими сыновьями, ни братья – равноправным братом, ни Рогнеда, полоцкая княжна, за которую он впоследствии сватался, не хотела признать Владимира достойным её руки, называя его «робичичем.»

Вот эти неприятности, невольною причиной которых была Малуша.

Святослав, сын Ольги, предпочитал, как мы видели выше, свое княжение в болгарском городе Переяславце княжению в Киеве. По смерти Ольги, он поспешил в свою любимую резиденцию, а старших сыновей своих: Ярополка посадил в Киеве, а Олега – в земле древлянской; только младшему Владимиру он не дал ничего, и именно потому, что тот был сыном рабыни. Новгород, оставшийся без князя, завидуя Киеву и древлянской земле, имевшим своих князей, послал к Святославу просить и для себя князя.

– Аще не пойдете к нам, – говорили послы новгородские Святославу, – то налезем князя собе (т.-е. поищем на-стороне).

Святослав отвечал: «А бы пошел кто к вам», т. е. «если бы был кто у меня, я бы послал его к вам», забывая или не желая помнить, что у него есть сын Владимир. Когда же спросили Ярополка и Олега – хотят ли они идти в Новгород, те отказались – «отпреся Ярополк и Олег.» Не спросили только Владимира – его обошли.

Тогда Добрыня научил новгородцев: «Просите Владимира». Добрыне, брату Малуши, конечно желательно было, чтобы сын её, а его племянник, сделался князем в Новгороде. Новгородцы послушались совета Добрыни.

– Дай нам Владимира, – сказали они Святославу.

– Возьмите, – отвечал тот.

Сына Малуши, следовательно, забыли, как будто бы его и не было. Надо полагать, что он и жил с матерью в изгнании, в селе Будутине.

Затем, когда впоследствии Владимир, уже княживший в Новгороде, сватался за Рогнеду, эта гордая полоцкая княжна, понимая различие между Владимиром, сыном Малуши, и Ярополком, его старшим братом, рожденным не от рабыни, а от «водимой» жены, отвечала:

– Не хочу я за робичича, за Ярополка хочу.

Личность Рогнеды («Рогнедь»), в ходе исторических событий следующая за Малушей, выступает перед нами несколько рельефнее и очерчивается яснее не только этой последней, но и остальных исторических женских личностей того времени.

Как княжна, воспитанная до известной степени в понятиях своего княжеского рода, она без сомнения знала, что, при многоженстве, дети князей, рожденные от жен незнатного происхождения, не от княжон, а от рабынь, во всяком случае, не считались вполне равными детям матерей из княжеского рода, а потому понимала сама или научена была старшими, что если выбирать кого из двух женихов, то следует отдать предпочтете тому, который родился от матери княжеского рода. Вот почему молодая княжна отвечала: «Не хочу замуж за сына рабыни, а хочу я за Ярополка».

Дело в том, что когда, по смерти Святослава, сыновья его: Ярополк, княживший в Киеве, и Олег, сидевший в древлянской земле, стали враждовать между собою и последний погиб в битве, а Владимир, сидевший в Новгороде, боясь, чтоб и его не постигла участь брата, бежал за море и воротился оттуда с варягами, которых и повел на старшего брата, – Ярополк, желая заручиться сильным союзником для войны с братом, сосватал за себя дочь полоцкого князя Рогволода, Рогнеду. С своей стороны Владимир тоже желал иметь союзника в Рогволоде и, по совету Добрыни, послал к нему отроков, которые должны были сосватать за него молодую княжну, невесту Ярополка. Рогволод, поставленный между двумя сильными и опасными претендентами на руку его дочери, предоставил ей самой выбрать одного из двух представлявшихся ей женихов.

Вот тут-то гордая княжна и сказала отроку Владимира ту знаменитую историческую фразу, которая стала источником страшных бед для всей её родины, для её семьи и отравила затем всю её жизнь.

– Не хочу я за робичича, за Ярополка хочу, – вот та историческая фраза, которая сорвалась с языка молодой девушки, не предвидевшей, конечно, какая редкая в истории слава ожидает этого «робичича».

Когда отроки привезли Владимиру оскорбительный ответ Рогнеды, он, по совету того же пестуна своего и дяди, честолюбивого Добрыни, брата той женщины – Малуши, которую Рогнеда высокомерно назвала рабою, а по ней и сына её, князя Владимира, «робичичем», собрал сильное войско из варягов, новгородцев, чуди и кривичей, и двинулся на Полоцк, чтоб отмстить и за свое оскорбление, и за оскорбление матери, и, наконец, за оскорбление Добрыни, по-видимому руководившего всеми действиями юного князя. Нападение на Полоцк сделано было в то самое время, когда Рогнеду уже готовились «вести за Ярополка». Полоцк был взят, Рогволод с сыновьями убит, а Рогнеда взята, и волей неволей должна была сделаться женою «робичича».

Все это была, главным образом, месть Добрыни за оскорбление сестры его, а вместе с тем и его самого, почти самовластно управлявшая Новгородом за малолетством своего племянника. Гордый отказ Рогнеды был началом той жестокости, с которою действовал Владимир: за презрительный её ответ, Добрыня, а не кто другой желал, чтобы молодой княжне отмстили позором, гибелью отца и братьев, порабощением её родины – все это в характере того времени, как мы и видим из безыскусного рассказа летописца: «Яко Роговолоду держащю и володеющю и княжащю полотьскую землю, а Володимеру сущу Новегороде, детьску сущю еще и погану (некрещеному), и бе у него Дъбрыня воевода, и храбор, и наряден муж, и сей посла к Роговолоду и проси у него дщере за Володимера.» Мы знаем презрительный ответ Рогнеды. «Слышав же Володимер, – продолжает летописец, – разгневася о той речи, оже рече: «не хочю я за робичича», пожалися Добрыня и исполнися ярости… и Добрыня поноси ему (Рогволоду) и дщери его, нарек ей робичича, и повеле Володимеру быти с нею пред отцем ея и матерью».

Рогнеда, таким образом, была взята Владимиром против её воли. Не красна была её жизнь с этим мужем. Овладев всею русскою землею, полонив землю полоцкою – наследие Рогнеды, и утвердившись в Киеве, Владимир набрал себе много других жен: были у него, как известно и гречанки – вдова брата Ярополка, и болгарыни – Анна греческая – царевна, и чехини – Мальфреда, и варяжки – Олова, и шведки – Ингигерда и т. д. Кроме пяти законных жен он имел 300 не «водимых» жен в Вышгороде, 300 в Белгороде, 200 в селе Берестове и много других, случайных, будучи, по выражению летописца, женолюбив как Соломон. За всем этим множеством жен Владимир почти не знал Рогнеды, из-за обладания которой было сделано столько жестокостей, пролито столько крови.

Рогнеда, как одна из первых жен князя по старшинству замужества и гордая своим родом, не могла перенести этого унижения, и решилась отмстить Владимиру и свой позор, и его холодность, и гибель всего своего рода. У неё был уже от Владимира сын Изяслав, и она могла опасаться, что её унижение перенесется и на сына, уже подраставшего мальчика. Однажды, когда Владимир пришел к ней и уснул, Рогнеда решилась зарезать его; но когда она занесла уже руку с ножом, князь проснулся и схватил ее за руку. Рогнеда сказала тогда мужу:

– Горько уж мне стало: отца моего ты убил, и землю его полонил из-за меня, а теперь – не любишь меня и младенца моего.

Тогда Владимир велел ей одеться во все княжеское одеяние, так как она одета была в день свадьбы, и на богатой постели дожидаться его. Владимир решился прийти и убить ее в том богатом наряде, в котором он видел ее еще невестою.

Хотя Рогнеда и исполнила все, что ей приказывал муж, но вместе с тем позвала своего маленького сына, дала ему в руки обнаженный меч и научила его сказать так:

– Смотри, когда войдет отец, ты выступи вперед и скажи ему: разве ты думаешь, что ты один здесь?

Ребенок исполнил, как научила его мать. Когда Владимир увидел сына, которого он не ожидал встретить в спальной Рогнеды, и услышал его слова, то сказал: «А кто ж тебя знал, что ты здесь!» И затем бросил меч, приказал созвать бояр и рассказал им все, что тут было. Этим он как бы просил бояр – своих советников – рассудить его с женою.

– Не убивай уж ее ради этого ребенка, – сказали бояре: – восстанови её отчину и дай ей с сыном.

Владимир не убил Рогнеды, но и не восстановил её отчизны, полоненного Полоцка с землею: он построил ей особый город, назвав его в честь сына – Изяславлем, и отдал этот город покинутой жене с её ребенком. С той поры, – говорит летописец, – внуки Рогволодовы враждуют с внуками Ярославовыми.

Впоследствии, когда Владимир сделался уже христианином и женился на Анне, греческой царевне, он послал к Рогнеде сказать:

– Вот я уже крещен, принял веру и закон христианский, а потому подобает мне иметь одну жену, которую я взял уже в христианствё. Выбери себе кого хочешь из моих вельмож, и я сочетаю тебя с ним.

На это Рогнеда отвечала с свойственной ей твердостью:

– Или ты один хочешь царство земное и небесное воспринять, а мне мало того, что этого временного царства не дал, но и будущего не хочешь дать? Ты ведь отступил от идольской прелести в сыновление Божие, а я была уже царицею и не хочу быть рабою ни земному царю, ни князю, но хочу уневеститься Христу и приму ангельский образ.

Около неё «сидел» в это время другой сын – Ярослав, будущий законодатель русской земли и будущий знаменитый «хромой князь плотников новгородцев», как над ним перед битвой насмехался воевода Волчий-Хвост. Ярослав «сидел» потому, что не владел ногами – «бе бо естеством таков от рождения». Но когда он услыхал слова отца, предлагавшего матери его выйти замуж, и ответ Рогнеды Владимиру, мальчик с плачем вздохнул и обратился к матери:

– О, мать моя! воистину ты царица царицам и госпожа госпожам!

И от этих слов он встал на ноги в первый раз в жизни, а до того времени совсем не ходил. Рогнеда же постриглась в монахини и названа была Анастасией.

Вот все, что нам известно о судьба Рогнеды.

Почти в одно время и рядом с этой несчастной и замечательной женщиной на исторической сцене появляется греческая княжна Анна. Одни называют ее «грекиней», другие – «болгарыней», славянкой из Болгарии. Весьма вероятно, что хотя Анна была греческая царевна, но родилась в Болгарии и от отца болгарина. Мать её, дочь византийского императора Романа, при котором Ольга приняла крещение, была замужем за болгарским царем, а во время Владимира в Византии царствовали её племянники-императоры Василий и Константин, приходившиеся двоюродными братьями царевне Анне. Вот почему Анна могла справедливо называться и «грекинею» и «болгарынею», и это не было ошибкой ни в том, ни в другом случае.

Когда Владимир, еще будучи язычником, взял Корсунь или Херсон, принадлежавший грекам, убил тамошнего князя с княгиней и дочь их бывшую за Жильберном, то отправил, вместе с этим последним и своим воеводой Олегом, послов к греческим императорам Василию и Константину со следующим предложением:

– Я взял ваш славный город. Слышу, что у вас есть сестра в девицах: если вы не отдадите ее за меня, то и с вашим городом будет тоже, что с Корсунем.

На эту страшную угрозу могущественного язычника, опасную силу которых уже не раз испытывала Византия, испуганные императоры отвечали уклончиво, не смея прямо отказать Владимиру.

– Не подобает, – говорили они через послов своих: – христианам отдавать родственниц своих за язычников. Если ты крестишься, то и сестру нашу получишь, а вместе с тем и царство небесное, и будешь нашим единоверцем. Но если не хочешь креститься, то мы не можем выдать за тебя сестры нашей.

Владимир велел сказать царским послам:

– Скажите царям, что я крещусь. Я уже прежде испытал ваш закон: люба мне вера ваша и служение, о которых рассказывали мне посланные от меня мужи.

Обрадованные таким ответом цари умолили Анну согласиться на брак с Владимиром, и когда получили её согласие, вновь отправили посольство в Корсунь.

– Крестись, – велели они сказать: – и тогда пошлем тебе сестру.

Но осторожный Владимир приказал послам своим передать императорам:

– Пусть крестят меня те священники, которые придут ко мне с вашею сестрою.

Греческим императорам ничего не оставалось, как исполнить желание Владимира, и потому они отправили свою сестру в Корсунь. Ее сопровождали и священники.

Молодая царевна боялась идти в неведомую страну, к варварам и язычникам.

– Иду точно в полон, – плакалась она: – лучше бы мне умереть здесь.

Братья уговаривали сестру принести для всей империи эту великую жертву и своей уступкой спасти и их самих и их царство. Они действовали на её молодое воображение, на её христианскую ревность.

– А что, – говорили они: – если тобою Бог обратит в покаяние русскую землю, а греческую избавит от лютой рати? Видишь, сколько зла наделала Русь грекам! И теперь, если не пойдешь, будет то же.

С трудом смогли уговорить они бедную девушку решиться на такую жертву – оторваться от всего дорогого и ехать в далекую сторону, к скифам, как понимали тогда русскую землю. Анна решилась пожертвовать собой, села на корабль, распростилась с родными и с горем отплыла в Корсунь.

Жители Корсуня, большею частью греки, встретили свою царевну с большим торжеством.

Во время приезда царевны, Владимир разболелся глазами так сильно, что совсем ничего не стал видеть, и очень скорбел об этом. Царевна велела сказать ему:

– Если хочешь исцелиться от болезни – крестись скорей, а если не крестишься, то и не вылечишься.

– Если поистине так случится, то и вправду велик будет Бог христианский, – отвечал на это Владимир.

Затем он объявил, что готов принять крещение. Корсунский епископ и прибывшие с царевною священники огласили об этом торжестве и крестили язычника. Едва только возложены были на крещаемого руки, он внезапно прозрел и воскликнул:

– Только теперь познал я истинного Бога!

Вслед за чудным исцелением Владимира крестились и многие из дружины князя.

Брак не замедлил совершиться, и Владимир возвратился из Корсуня в Киев уже с своею новою христианскою женою.

Вот в это-то время, конечно, когда Владимир предложил своей бывшей жене Рогнеде выйти замуж за любого из вельмож, Рогнеда пошла в монастырь, бросив свое языческое, но ставшее столь известным в истории, имя.

О дальнейшей же судьбе Анны почти ничего неизвестно: знаем только, что она умерла вдали от своей родины раньше своего мужа, а именно – в 1011 году.

Около этого же времени, как бы мимоходом, появляется на исторической сцене Предслава или Преслава, дочь Владимира и сестра злополучных юношей-мучеников Бориса и Глеба, но тотчас же и исчезает с этой сцены ужасов, убийств и кровопролитий.

Когда умер Владимир и об этом событии не могла еще дойти весть до Новгорода, где сидел сын его Ярослав, прозванный впоследствии «окаянным», успел умертвить брата своего Бориса, чтоб одному быть властителем русской земли, Предслава тайно послала в Новгород сказать своему брату Владимиру: «Отец умер, Святополк сидит в Киеве, убил Бориса, послал и на Глеба – берегись его!»

Затем Предслава появляется вновь, и также мельком, под 1017 годом, т. е. через два года после смерти отца. Польский король Болеслав еще раньше этого сватался за Предславу, но получил отказ. В отмщение за это и для распространения своей власти на русском востоке, Болеслав пошел войной на Русь, разбил Ярослава, брата Предславы, и взял Киев. Здесь-то он и нашел Предславу. Желая отомстить позором дочери за отказ её отца, Болеслав взял несчастную княжну к себе в наложницы, вместе с другою сестрою, которой имя нам неизвестно.

Какая участь должна была ожидать Предславу в Польше – известий об этом наши летописи не сохранили.

Так же безвестно проходят перед нами жена Ярослава Ингигерда, дочь шведского короля Олофа, затем сестра Ярослава и Предславы – Доброгнева или Мария, которая в 1043 году выдана была в замужество за Казимира Польскаго и повезла с собою богатое приданое, по словам летописца; потом Анастасия, дочь Ярослава, отданная замуж за венгерского короля Андрея, Анна, выданная за французского короля Генриха I-го и знаменитая «дева русская» Елизавета – за Гаральда Норвежскаго.

О последней сохранилось в нерусских памятниках богатое поэтическое предание: как Елизавета пленила сердце Гаральда, как он старался геройскими подвигами заслужить её расположение, мыкался по морям, терпел страшные лишения, показывал чудеса храбрости, но все-таки долго не мог покорить русской красавицы, о чем и передает известная песня, которую будто бы пел Гаральд, – песня, оканчивающаяся (в русском переводе) известным припевом: «А дева русская Гаральда презирает…»

Хотя вообще положение русской женщины в это далекое от нас время представляется до того неясным, что даже немногие из них исторические личности, кроме Ольги, Рогнеды и Анны, проходят какими-то тенями перед глазами историка, однако по некоторым данным можно заключить, что положение это вполне соответствовало грубости нравов того времени, особенно же при естественном господстве и уважении материальной силы предпочтительно перед силами нравственными.

Правда, женщины княжеского рода, при малолетстве детей, управляют землей наравне с князем, имеют даже и при жизни князей свои дружины, как это подтверждают и слова Владимира в былине: «Гой еси, Иван Годинович! возьми ты у меня, князя, сто человек русских могучих богатырей, у княгини ты бери другое сто»; жены, по смерти мужей, получают часть наследства, даже дочери, если у них не было братьев, и только при братьях сестры ничего не получают, почему братья обязываются выдавать их замуж; женщины провожают своих мужей на битву; княжеские жены имеют свои волости, как Рогнеда; князья иногда советуются со своими женами о делах, как Владимир с Анною о церковном устройстве, и проч.; но в тоже время языческое многоженство ставит женщину в самое обидное положение.

Что касается быта собственно княжеского, то в положении женщины замечается, в этот период времени, такая особенность, какой мы не замечаем в последующем ходе русской истории или по крайней мере видим ее гораздо реже: это то, что женами первых русских князей являются женщины всех национальностей – и «грекини», и «чехини», и «болгарыни», немецкие и варяжские княжны, равно и руские княжны уходят замуж далеко от родины: в Германию, Венгрию, Польшу, Норвегию и Францию.

Следующие за этим начальным периодом истории Русской земли столетием – одиннадцатое и двенадцатое – представляют какое-то беспорядочное брожение и борьбу элементов: князья-родичи враждуют из-за земель, из-за уделов, что, впрочем, продолжается до XV-гo века; незаселенные земли постепенно, хотя медленно, заселяются; яснее обозначается русская жизнь в отдельных русских областях – Суздальской, Владимирской, Киевской, Новгородской, Галицкой и т. д. Вся поглощенная борьбою своих собственных элементов и отражением от своих областей кочующих соседей-печенегов, потом половцев, торхов, берендеев, черных-клобуков – Русь как бы забывает о варягах и греках, и надолго замыкается в себе самой, в своем собственном внутреннем историческом росте.

В этой борьбе элементов и в процессе этого внутреннего постепенного гражданского роста женщина показывается редко, в неясных или слишком общих очертаниях, так что ни одна женская личность не выявляется даже в тех неясных образах, в каких выявились, например, Ольга, «переклюкавшая» греческаго императора, гордая Рогнеда, не хотевшая «разуть робичича», Елизавета, прославленная песнью Гаральда.

Целых два века дают нам каких-нибудь две-три женщины личности, о которых летописцы упоминают вскользь, случайно, как например о том, что какая-то сердобольная попадья, недалеко от Юрьева, сжалившись над страданиями ослепленного братьями Василька, вымывает кровавую сорочку этого несчастного князя, когда он лежал в беспамятстве, и потом поит его водой, когда больной приходить в себя, или о том, что княгиня Рогнеда (другая), сестра князя Ростислава, бывшая замужем за Олегом, князем Северским, уговаривает умирающего брата не покидать ее, а «лечь в построенной им церкви» в том городе, где живет Рогнеда, или, наконец, о том, что Ольга, несчастная жена знаменитого князя Ярослава Владимировича Галицкаго, упоминаемаго в «Слове о полку Игоря», под именем «Осмомысла» и променявшего свою жену на какую-то Настасью, убегает из Галича в Польшу с сыном Владимиром, а галичане, схватив возлюбленную Осмомысла сжигают ее на костре, а потом бунтуют против сына Осмомысла от этой Настасьи – Олега, в пользу другого сына Осмомысла и Ольги, Владимира, которого отец обидел в пользу Олега, рожденного от более дорогой для него женщины, чем его жена: все это такие случайные явления и представляются в таких неопределенных очертаниях, что о них больше и сказать нечего.

Несколько явственнее рисуется одна только женская личность за все эти двести лет – это жена Романа, князя Галицкаго, который, по преданию, «пахал Литвою».

У нее на на руках после мужа осталось два сына-младенца, Даниил и Василько, права которых она энергически отстаивает от враждебных родичей, князей других уделов, спасает своих детей в чужих землях, ищет себе помощи и в Венгрии, и в Польше, и наконец добивается того, что маленького Даниила избирают князем в Галиче, в столице его отца, а другого малютку – Василька – в Бельзе. Но бояре-галичане, привыкшие самовластно управлять городом, не желают, чтобы ребенок-князь находился под руководством умной матери, и когда она приезжает к сыну, ее заставляют удалиться из Галича. Ребенок-князь не хочет оставаться без матери, плачет, и, когда шумавинский тиун хочет насильно отвести его коня, на котором он ехал за удаляющеюся от него матерью, малютка-князь выхватываешь меч и бьет тиуна, но бессильная рука ранить своего собственного коня. Мать вырывает меч у маленького Даниила, успокаивает его и уезжает к другому сыну – Васильку.

Вот почти и все, что можно сказать о русских исторических женщинах XI-го и XII веков, хотя, конечно, гораздо больше можно было бы сказать вообще о положении женщины в то время. Но целью наших очерков мы поставили себе не общую характеристику положения женщины в России, а только краткое ознакомление с более. или менее выдающимися историческими женщинами, почему и переходим к последующим периодам истории Русской земли.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги 400 лет обмана. Математика позволяет заглянуть в прошлое автора Носовский Глеб Владимирович

13.6 Как в «бронзовом веке» могли делать бронзу, не зная олова? Некоторые специалисты по химии и металлургии давно обратили внимание на то любопытное обстоятельство, что в скалигеровском «древнейшем» бронзовом веке бронзу делать не могли. Профессор Микеле Джуа, «крупный и

Из книги Великие и неизвестные женщины Древней Руси автора Морозова Людмила Евгеньевна

Полоцкая княжна Рогнеда Рогволдовна На страницах древнейших летописей Рогнеда Рогволдовна выступает как одна из наиболее ярких личностей, уступая в этом отношении только княгине Ольге. Летописца или заказчика летописи почему-то не заинтересовала участь горькая

Из книги Учебник русской истории автора Платонов Сергей Федорович

§ 117. Екатерина I, Петр II, Анна Иоанновна и Анна Леопольдовна Вот главные события дворцовой и правительственной жизни этого периода. Когда императрица Екатерина передала всю власть своему фавориту Меншикову, то среди других сановников началось сильное неудовольствие

Из книги Полный курс русской истории: в одной книге [в современном изложении] автора Соловьев Сергей Михайлович

Владимир и Рогнеда «И послал к Рогволоду в Полоцк сказать: „Хочу дочь твою взять себе в жены“, – сообщает летопись. – Тот же спросил у дочери своей: „Хочешь ли за Владимира?“ Она ответила: „Не хочу разуть сына рабыни, но хочу за Ярополка“. Этот Рогволод пришел из-за моря

Из книги Русская земля. Между язычеством и христианством. От князя Игоря до сына его Святослава автора Цветков Сергей Эдуардович

Падение Преслава Мятеж Варды Фоки был подавлен в конце 970 г. Возвратившись в столицу, Иоанн женился на дочери Константина Багрянородного Феодоре и всю зиму увеселял народ празднествами. Одновременно он снаряжал войско и флот для войны со Святославом.Весной 971 г. к устью

Из книги Фавориты правителей России автора Матюхина Юлия Алексеевна

Фаворитка Святослава: Малуша (940 – 971 (978)) По примеру Игоря у Святослава было несколько жен (историки насчитывают до шести). Но любимой, самой верной, матерью его сына – будущего князя Владимира, собирателя земли русской, всегда оставалась Малуша. Она не играла ведущей роли

Из книги Краткий курс истории Беларуси IX-XXI веков автора Тарас Анатолий Ефимович

Рогволод и Рогнеда С этих двух людей начинается письменная беларуская история. Рогнеда (Ронгхильда) - дочь Рогволода (Ронгвальда). Известно, что она стала первой из жен киевского великого князя Владимира.Традиционная версия такова: Владимир Святославич с 969 или 970 г. был

автора Хмыров Михаил Дмитриевич

108. ИРИНА ОЛОФОВНА (в иночестве Анна, до св. крещении Ингигерда), великая княгиня жена Ярослава I Владимировича великого князя киевского и всей Руси, дочь Олофа I, короля швеского, причтенная православной церковью к лику святых.Год ее рождения не известен. Обвенчана с князем

Из книги Алфавитно-справочный перечень государей русских и замечательнейших особ их крови автора Хмыров Михаил Дмитриевич

117. Малуша младшая из двух жен Святослава I Игоревича, великого князя киевского и всей Руси, дочь любчанина (жителя г. Любеча) Малка, или Мальца.Великий князь Святослав взял ее за себя, когда она была ключницей его матери, св. Ольги, и имел с ней, по-видимому, только одного

163. ПРЕСЛАВА, великая княгиня по некоторым известиям, старшая из двух жен Святослава I Игоревича, великого князя киевского и всей Руси, княжна болгарская (что вернее, нежели, как пишут другие, венгерская), мать сыновей Святославовых: Ярополка I, великого князя киевского, и

164. РОГНЕДА (Горислава) Рогволодовна, великая княгиня по летописи Нестеровой, первая старейшинством из всех жен св. равноапостольного Владимира Святославича, великого князя киевского и всей Руси, дочь Рогволода, князя полоцкого, из племени варяжского.Объявленная

Из книги Числа против лжи. [Математическое расследование прошлого. Критика хронологии Скалигера. Сдвиг дат и сокращение истории.] автора Фоменко Анатолий Тимофеевич

13.6. Как в бронзовом веке изготовляли бронзу, якобы не зная олова? Такова одна из проблем скалигеровской истории Оказывается, некоторые специалисты по химии и металлургии уже давно обратили внимание на то любопытное обстоятельство, что в скалигеровском «древнейшем»

Из книги Энциклопедия славянской культуры, письменности и мифологии автора Кононенко Алексей Анатольевич

Малуша Летопись Нестора называет Малушу ключницей княгини Ольги, сестрой Добрыни и дочерью Малка Любечанина (древлянского князя Мала). Малуша была любовницей сына Ольги князя Святослава Игоревича, матерью Владимира Святославича. Собственно, через связь Святослава и

(Рогнеда с сыном Изяславом)

На страницах древнейших летописей Рогнеда Рогволдовна выступает как одна из наиболее ярких личностей, уступая в этом отношении только княгине Ольге. Летописца или заказчика летописи почему-то не заинтересовала участь горькая монахини-гречанки и судьба многочисленных жен и наложниц князя Владимира. Причина, видимо, в том, что те ничего не сделали для изменения своей жизни к лучшему.

Иной была полоцкая княжна Рогнеда

Следует отметить, что в то время княжить в Полоцке было очень выгодно, поскольку он находился на важных торговых путях из Балтийского моря в Черное. Своеобразными дорогами являлись крупные реки: Западная Двина, Полота, Березина, Днепр и др. Полоцкие князья собирали с торговцев пошлины и, видимо, сами активно торговали дарами своей земли: мехами, воском, кожами, зерном, салом. По своему богатству они были вполне сравнимы с киевскими князьями. Естественно, что последним было очень выгодно породниться с Рогволдом, чтобы взять под свой контроль путь из Прибалтики в Византию. Поэтому-то Ярополк и хотел жениться на Рогнеде.

Но и для Владимира союз с полочанами был просто необходим. Ведь Рогволд с Ярополком могли перекрыть новгородцам торговые пути и в Византию, и в страны Европы. К тому же родство с полоцким князем усилило бы позицию новгородского правителя в борьбе со старшим братом, вознамерившимся стать единоличным правителем Древнерусского государства. В 977 г. он уже расправился с полностью родным братом Олегом и присоединил Древлянскую землю к своим владениям. Поначалу Владимир, не чувствуя поддержки со стороны новгородцев, бежал за море, где начал собирать варягов в свою дружину. На родину он смог вернуться только в 980 г. В это время в Новгороде уже правили посадники Ярополка, но это, видимо, не очень нравилось местным жителям. Поэтому они с готовностью поддержали Владимира, изгнали посадников и вместе с кривичами и чудью влились в войско своего князя.

Владимир, княжий ублюдок, сын жидовки - ключницы.

(ублюдок здесь - от блуда, вне брака зачатый, незаконнорожденый ребенок)

В «Повести временных лет» по Второму Лаврентьевскому списку под 6478 (то есть 970) годом мы читаем: «В то время пришли новгородцы, прося себе князя. И сказал Святослав: «А кто бы пошел к вам?»... И сказал Добрыня: «Просите Владимира». Владимир же был от Малуши - ключницы Ольгиной. Малуша же была сестрой Добрыни. Отец же им был Малк Любечанин, и приходился Добрыня дядей Владимиру. И сказали новгородцы Святославу: «Дай нам Владимира». Он же ответил им: «Вот он вам». И взяли к себе новгородцы Владимира, и пошел Владимир с Добрынею, своим дядей, в Новгород...»

Из этого сообщения ясно, что отцом Малуши и Добрыни был некий Малк из города Любеча - одного из древнейших русских городов, находящегося в 202 верстах (215,5 км) от Киева и в 50 верстах (около 53 км) от Чернигова и вначале платившего дань хазарам, а в 882 году захваченного князем Олегом. Поскольку «Малк» - имя еврейское**, а дело происходило в дохристианской Руси, то этого Малка следует считать либо евреем, либо хазарином-иудаистом (Или любавическим раввином, бггг..)

Строго придерживавшаяся в своем творчестве летописных источников советская писательница В. Панова пишет: «Среди челяди была девица Малуша. Вместе с братом Добрынею ее пленили в младенчестве, выросли оба на Ольгином дворе. Едва войдя в мужество, Святослав повадился, что ни ночь к Малуше. Ольга уговаривала...: «Да зачем Малуша, что ты в Малуше нашел? Чернавка и чернавка».

Здесь интересно описание внешности Малуши. Словарь Даля толкует слово «чернавка» как женщину или девушку «со смуглым лицом и черными волосами». Как ни крути, этот типаж крайне далек от эталона славянки до монгольской эпохи. Но и здесь мы не найдем какого-либо упоминания о возможном происхождении матери Владимира. Создается ощущение некоего табу, наложенного на литературное творчество.

ИНСТИТУТ ЕВРЕЙСКИХ ЖЕН

То, что мать великого князя Владимира была еврейкой или хазарянкой, не представляется чем-то из ряда вон выходящим. В 695 г, свергнутый с престола византийский император Юстиниан-II Ринотмет, не только нашел у хазар пристанище, но и вступил в брак с дочерью хазарского кагана . В период правления в Византии императоров - «иконоборцев» один из них - Константин V (741-775 гг.) - женился на хазареянке Ирине, также дочери кагана. Их сын с 775 по 780 гг. занимал императорский престол под именем Льва IV Хазара.

Следует отметить, что при правлении этих императоров жизнь евреев не подвергалась опасностям, и они могли беспрепятственно исповедовать веру предков . Позднее аналогичная история произошла и в Болгарии, где правивший с 1330 г. царь Иоанн Александр в 1335 году женился на красавице-еврейке из Тырнова по имени Сара, после крещения ставшей именоваться Феодорой и получившей титул «новопросвештена царица». Их сын Иоанн Шишман во времена своего пребывания на тырновском престоле дружелюбно принял изгнанных в 1360 году из Венгрии и расселившихся в Никополе, Плевене и Видине евреев . Таким образом, как видим, в странах, которым Киевская Русь была обязана принятием христианства и культурным патронажем, иудаизм невест, не был препятствием для браков коронованных особ.

Итак, потомков князя Владимира с большой, пожалуй, исторической достоверностью можно именовать не «Рюриковичами», а «Малковичами».

СВАТОВСТВО

Желая обрести в лице будущего тестя верного союзника, Владимир послал к его дочери сватов. В летописной статье 980 г. нет сведений об именах сватов, но в годовой статье 1128 г. указано, что главным сватом стал дядя Владимира Добрыня, «воевода, храбр и наряден муж». Источник этих сведений неизвестен, возможно, они были придуманы продолжателем «Повести временных лет» (она заканчивается событиями начала XII в.).

Однако как повествуют летописи, гордая Рогнеда ответила Владимиру решительным отказом. В Лаврентьевской летописи ее слова звучат так: «Не хочю розути робичича (т. е. сына раввина) но Ярополка хочю» . Смысл этой фразы заключался в том, что Рогнеда не желала разувать, по обычаям того времени, мужа слишком низкого происхождения, а предпочитала киевского князя Ярополка.

Сватовство Владимира к Рогнеде (рис. из Радзивиловской летописи)

Узнав о том, что невеста отказала ему в грубой форме и хочет выйти замуж за его противника, новгородский князь собирает большое войско. В него вошли: наемники-варяги, словене, кривичи и чудь, т. е. те племена, которые объединялись в союз еще при Рюрике. Естественно, что полоцкий князь Рогволд не мог сражаться с такой большой силой. Он, видимо, попытался отправить Рогнеду к Ярополку, но не успел. Полоцк был захвачен, и семья правителя оказалась в плену у Владимира. Возможно, Рогволд и его два сына пытались оказать сопротивление, но в ходе боя были убиты. Рогнеда попала в руки Владимира, который насильно сделал ее своей женой. После этого ее, видимо, отправили в Новгород. Войско же во главе с Владимиром направилось в Киев против Ярополка. Тот не смог дать отпор младшему брату и вскоре был убит.

Владимир въехал в Киев победителем. Ему досталась не только казна Ярополка, но его беременная жена-гречанка. В отместку Рогнеде вдову брата Владимир также сделал своей супругой. Возможно даже, гречанка осталась хозяйкой в киевском дворце. Рогнеду же поселили в пригороде Киева, на р. Лыбедь для нее построили отдельный двор. Этим Владимир еще больше унизил заносчивую полоцкую княжну.

ОДЕРЖИМЫЙ ПОХОТЬЮ

В летописи Владимир представлен большим женолюбом: «Бе же Володимер побежен похотью женьскою, и быша ему жены водимыя: Рогнед…, от нея же роди 4 сыны: Изеслава, Мьстислава, Ярослава, Всеволода, а 2 дщери; от Грекине Святополка; от Чехине Вышеслава; а от другое Святослава и Мьстислава и Станислава; а от Болгарыни Бориса и Глеба; а наложниц бе у него 300 в Вышгороде, а 300 в Белегороде, а 200 на Берестове».

Если проанализировать перечень жен и сыновей Владимира, то можно заметить, что больше всего детей ему родила Рогнеда: 4 сына и 2 дочери. Вдова Ярополка родила только Святополка, которого Владимир хоть и признал своим сыном, но, по сути, тот был его племянником. Отсутствие общих детей может свидетельствовать о том, что с гречанкой на самом деле Владимир не жил, а своей женой объявил, чтобы унизить Рогнеду и заставить жить вдали от княжеского дворца. С матерью Вышеслава, своей первой женой, князь, видимо, тоже не жил. Ее имя скорее всего было Малфрид, и летописец указал его. Она с сыном, очевидно, осталась в Новгороде. Еще одну жену-чешку Владимир, возможно, нашел во время войны с поляками в 981 г. Она могла стать его как бы походной супругой, поэтому и родила трех сыновей. Но где она проживала с детьми постоянно, неизвестно.

На булгарке князь женился, судя по всему, в 985 г., когда совершил удачный поход на Волжскую Булгарию. Возможно, она-то и стала настоящей хозяйкой киевского дворца, поскольку ее сыновей, Бориса и Глеба, Владимир любил больше остальных детей.

Судя по количеству сыновей и дочерей у Рогнеды, Владимир жил с ней почти до самого брака с византийской принцессой Анной. Ее терем он навещал не так уж и редко, но, видимо, не для того, чтобы высказать свою любовь, а чтобы в очередной раз унизить. Об этом известно из повествования 1128 г. Его автор рассказал читателям о происхождении полоцких князей и сообщил о том, как Владимир неудачно сватался к Рогнеде, как, возмущенный отказом, напал на ее город, убил родственников, а саму княжну насильно сделал своей женой. После этого ее прозвали Гориславой. Родив сына Изяслава, Рогнеда стала возмущаться, что у мужа много других жен, с которыми он постоянно ей изменяет.

ПОКУШЕНИЕ НА УБИЙСТВО

Считая себя самой знатной и законной супругой, а своего сына наследником престола, она решила убить Владимира. Один раз, когда тот пришел в ее терем и заснул после удовлетворения похоти, княгиня взяла кинжал и решила вонзить его в грудь неверного супруга. Но тот внезапно проснулся и перехватил ее руку. Возможно, Владимир хотел нанести тем же кинжалом ответный удар Рогнеде, но она стала просить его сжалиться и понять причину ее поступка. Оправдываясь, княгиня сказала следующее: «Отца моего уби и землю его полони, мене деля; и се ныне не любиши мене и с младенцем сим».

Услышав обвинения в свой адрес, Владимир решил сразу не убивать супругу, но приказал ей приготовиться к смерти на следующий день. Однако хитрая Рогнеда решила спастись с помощью маленького Изяслава. Ему она дала меч и научила словам, которые тот должен был сказать при виде отца. Сама же надела лучшие одежды и приготовилась ждать. Когда Владимир вошел в покои, навстречу ему вышел Изяслав и, протягивая обнаженный меч, сказал: «Отче! Еда един мнишися ходя?», намекая на то, что Владимир собрался жить один и решил избавиться от близких людей.

Слова сына заставили князя уйти. Он рассказал боярам о случившемся и спросил их совета. Те, видимо, сочувствуя Рогнеде, которая была знатного рода и не заслуживала крайне небрежного отношения к себе и постоянных унижений со стороны супруга, посоветовали отдать Рогнеде с сыном Изяславом ее родное Полоцкое княжество и отправить их туда на постоянное местожительство. Поскольку Полоцк был полностью разорен, Владимир отстроил новый город для жены и сына и назвал его Изяславль.

К началу 80-х гг. Рогволд, видимо, был достаточно видным и богатым князем, поэтому и киевский князь Ярополк, и новгородский князь Владимир захотели с ним породниться. Для самого полоцкого князя наиболее выгодным был союз с Ярополком, владевшим выходом в Черное море. В этом отношении Владимир был ему совсем не нужен. Поэтому отец наверняка посоветовал дочери выбрать киевского князя. Предлогом же для отказа Владимиру стало его не совсем законное происхождение. После этого в Киев было отправлено посольство, сообщившее о желании Рогнеды стать женой Ярополка.

Рогволд, видимо, рассчитывал, что после этого киевский князь защитит его семью от отвергнутого жениха. Но оказалось, что Владимир уже готов к междоусобной борьбе, а Ярополк – нет. В том же 980 г. новгородские дружины подошли к Полоцку, быстро сломили сопротивление Рогволда и превратили в пленников его самого и всех членов его семьи. Так Рогнеда стала пленницей-рабыней.

В присутствии родителей победитель надругался над ней и, фактически, превратил в наложницу.

После этого он вполне мог бы расправиться со всеми членами семьи слишком заносчивых полоцких князей. Однако Рогнеду он почему-то оставил в живых и даже официально назвал своей женой, прекрасно зная, что та его ненавидит. Возможно, Владимиру доставляло удовольствие унижать знатную варяжку, чувствовать свою власть над ней и заставлять ее страдать.

Поскольку Полоцк был полностью разгромлен и разрушен, Рогнеду, видимо, отправили в Новгород, где она узнала, что у мужа уже есть жена-чешка, Малфрид, родившая сына Вышеслава. Значит, собственные дети Рогнеды уже не могли стать первенцами и рассчитывать на верховную власть.

Пока Рогнеда осваивалась со своим достаточно унизительным положением второй жены новгородского князя, сам Владимир расправился с Ярополком и получил в качестве трофея его беременную супругу. Гречанка тоже официально была названа женой победителя, а ее неродившегося ребенка тот соглашался признать своим. Получалось, что в любом случае ребенок Рогнеды становился третьим.

В итоге в новгородской княжеской резиденции хозяйкой осталась чешка, в киевском дворце продолжала жить гречанка, а Рогнеду поселили на р. Лыбедь, в пригороде, на специально для нее отстроенном дворе. Так гордая полоцкая княжна превратилась в третью жену любвеобильного Владимира.

Как уже отмечалось, спальни Малфред и гречанки князь скорее всего не посещал. Рогнеда же постоянно должна была исполнять супружеский долг и рожать детей. При этом она с горечью узнавала о появлении у Владимира все новых и новых жен, а также многочисленных наложниц сразу в трех городах. При этом всех родившихся детей он признавал своими законными наследниками. Некоторые исследователи полагают, что у князя было около 20 детей.

Бесконечные унижения и оскорбления, а также беспокойство за судьбу детей, которые могли остаться без уделов и приданого, видимо, заставили Рогнеду пойти на отчаянный шаг – убийство супруга. Данный инцидент мог произойти в 987 – начале 988 г., когда Владимир задумал жениться на византийской принцессе. Раньше это быть не могло, поскольку с момента замужества в 980 г. Рогнеда не успела бы родить 6 детей. Позже это также быть не могло, поскольку после крещения князь не имел права быть многоженцем.

Замышляя убийство, Рогнеда, видимо, опиралась на каких-то лиц из окружения мужа, обещавших ей в случае успеха всяческое содействие в получении престола вместе со старшим сыном. Ведь в противном случае ее поступок был бы бессмысленным. Эти люди, возможно, и спасли потом княгиню от немедленной расправы, когда ее попытка убийства не удалась. Конечно, ослабленной бесконечными родами женщине трудно было одолеть крепкого мужчину-воина.

ОТЪЕЗД РОГНЕДЫ В ПОЛОЦК

Следует отметить, что Рогнеда не растерялась даже тогда, когда Владимир схватил ее за руку с занесенным кинжалом. Она сама стала обвинять его в том, что он довел ее до отчаянного и жестокого поступка. Именно это остановило князя от немедленной расправы с супругой-убийцей. Потом, видимо, не только хитрость княгини, но и советы бояр склонили его к решению о высылке Рогнеды в Полоцкую землю. Ведь ее казнь могла произвести самое негативное впечатление на новую невесту-христианку. В ее глазах Владимир не желал представать кровавым варваром. Кроме того, в случае расправы над Рогнедой князь мог навсегда лишиться любви ее сыновей. В будущем они могли превратиться в тайных врагов, мечтающих отомстить за мать. Ведь по сути, хотя поступок княгини был и недопустимым, вполне оправданным, никто не может терпеть оскорбления и унижения до бесконечности.

Владимир, очевидно, и сам осознал, что удаление Рогнеды из Киева со старшим сыном и исключение ее из числа жен очень выгодно для него в период подготовки брака с византийской царевной; можно предположить, что в это время он расстался и со всеми другими женами, отправив их вместе со старшими сыновьями княжить в различные города.

Следует отметить, что сыновья Рогнеды сразу получили неплохие уделы, хотя были совсем маленькими мальчиками. Из остальных княжичей сразу получили собственные владения только Святополк – Туров, и Святослав – Древлянскую землю. Другие же, по мнению исследователей, стали княжить несколько позднее. Однако если считать, что со старшими сыновьями поехали их матери, то Борис с Глебом также должны были что-то получить. Возможно, их городом вместе с матерью-булгаркой стал Муром, поскольку остальные города они получили позднее, а этот располагался неподалеку от Волжской Булгарии.

Таким образом, приблизительно в 988 г., накануне больших перемен в жизни Владимира Святославича, Рогнеда вместе с Изяславом отправилась в Полоцкую землю в специально для них отстроенный городок Изяславль. Он и стал столицей восстанавливающегося самостоятельного Полоцкого княжества. Поскольку сын был мал, то полновластной правительницей в первое время, видимо, была сама Рогнеда.

Анализируя деятельность Владимира I Святославича, можно заметить, что гордое и независимое поведение Рогнеды побудило его на ряд судьбоносных для Древнерусского государства поступков: присоединение Полоцкого княжества, разгром Ярополка и объединение под своей властью всех славянских земель. Даже женитьбу на принцессе Анне можно рассматривать как вызов борющейся за свою честь полоцкой княжне. Ведь на иерархической лестнице гречанка стояла много выше Рогнеды. К тому же официальное церковное венчание с Анной как бы аннулировало все языческие браки и превращало гордую полочанку в рядовую наложницу.

Думается, что для Рогнеды прекращение ненавистных супружеских отношений с Владимиром и переезд в Изяславль явились величайшим благом. На родине она наконец-то превратилась в полновластную хозяйку собственной судьбы. Укрепив власть сына, она ревностно занялась распространением христианства в Полоцкой земле. Основала один из первых на Руси женских монастырей и стала в нем наставницей для своих последовательниц. Правда, после ее смерти и переноса столицы в Полоцк эта обитель, видимо, заглохла. Поэтому православная церковь забыла одну из первых подвижниц.

(по материалам сети интернет)

Сразу оговорюсь, что публикуя этот материал, я вовсе не хочу сказать, что князь Владимир это какая-то весьма положительная личность в истории России. К данной персоне я отношусь крайне негативно - как к человеку, который иудаизировал Русь посредством навязывания нашему народу совершенно чуждой ему греческой ортодоксии, что в итоге привело к ужасным для всех нас последствиям и в конечном счете - к игу иудейскому. Но... восстановление исторической справедливости требует того, чтобы развеять сам миф о якобы еврейском происхождении князя, повсюду раскручиваемый ныне в неоязыческих кругах. К сожалению, и в нашей среде могут быть предатели народа и расы, в этом нет ничего удивительного и невозможного, особенно, если учесть нынешние реалии. Для того, чтобы объяснить действия Владимира, вовсе не обязательно упражняться в приписывании ему еврейского происхождения.

Версия о «жиде Владимире» впервые всплыла в неоязыческой брошюре «Десионизация», вышедшей из-под пера Валерия Емельянова . В ней автор, в частности, утверждает: «Исполнителем этого чудовищного злодеяния [Крещение Руси] над национальным идеологическим достоянием нашего народа стал князь Владимир, сын князя Святослава от ключницы его матери кн.Ольги — некой Малуни (имя ласкательное от еврейского имени Малка) » . Далее идут непосредственно аргументы в пользу еврейства Владимира.

Вот они:
1) Имя матери Владимира — Малуша, что есть уменьшительное от еврейского имени Малка.

2) Имя дяди Владимира — Добрыня, что есть искажённое еврейское имя Дабран.

3) В «Повести временных лет» Владимир назван «робичичем», что переводится как «сын раввина».

4) В некоторых летописях титул Владимира указывается как «каган».

Разберём эти утверждения детально.

1. «Имя матери Владимира — Малуша,
что есть уменьшительное от еврейского имени Малка».

В те времена женщин часто называли именем отца. Так, Мала — женская форма мужского имени Мал . Согласно летописи, Малуша была дочерью некоего Мала Любечанина, которому Емельянов и приписывает еврейское происхождение.

Действительно, в иврите есть похожее слово «мелех» или «мелек», что переводится как царь , а также «малак», что значит ангел . Из этого специалист по семитским языкам Емельянов заключает, что Мал есть выходец из Хазарского каганата, с которым Русь в то время соседствовала и неоднократно воевала.

В летописи употребляется две формы имени - как Мал, так и Малк. Откуда же возникло это несвойственное для русского произношения "к" на конце, очень напоминающее еврейское имя?

А. А. Шахматов предложил убедительное объяснение причины возникновения двух разных летописных именований отца Малуши и Добрыни: Мал и Малк Любчанин: Мал происходил, по преданию, из древлянского города Кольческ - Кьльческ и звался Мал Кьльчанин, но переписчик летописи неправильно разделил слова, получился "Малкъ Льчанин", и второе слово превратил в "Любчанин", поскольку город Любеч был гораздо более известным (см.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших летописных сводах. СПб., 1908. с. 375).

Но откуда вообще взялось имя Мала и какого его значение? Очевидно, это славянизированное Малфред — оным варяжским именем она названа в одной из киевских летописей. Именно этой версии придерживались многие известные историки с филологическим образованием, такие как А. Шахматов и М. Грушевский.

2. «Имя дяди Владимира — Добрыня,
что есть искажённое еврейское имя Дабран».

И тут Емельянов пытается выдать желаемое за действительное, не приводя при этом ни одного доказательства. Добрыня — герой русских сказок и былин — ни в одном источнике (!) не назван «Дабраном». При том, что о нём сохранились тонны фольклорного материала, в том числе с его родных мест. Ко всему прочему нет никаких сведений о том, что такое имя было у евреев, тем более — хазар, которые являлись тюркоязычным народом .

Налицо та же самая фальсификация, что и в предыдущем пункте.

3. «В „Повести временных лет“ Владимир назван „робичичем“,
что переводится как „сын раввина“».

В «Повести временных лет» за 980 год приводится такой фрагмент биографии Владимира. Когда князь пришёл свататься к Рогнельде, получил от неё отказ: «Не хочу розути робичича» . «Розути» — значит разуть, по законам того времени невеста должна была снять обувь с потенциального жениха в том случае, если он ей пришёлся по нраву. Однако Рогнельда этого не сделала, вдобавок обозвав нашего героя «робичич».

В этой связи Емельянов, ничтоже сумняшеся, пишет: «Несторовская цензура дохристианских летописей привела к переосмыслению слова „равв“ или „рабб“; удвоение согласной пропало и слово стало возводиться к глаголу „робити“» . Нет никаких сомнений, что Емельянов лжёт и в этот раз. Во-первых, непонятно, откуда в тех местах в то время могли взяться раввины? Емельянов отмечает, что город Любеч, откуда предположительно и происходит дед князя Мал, был некоторое время под властью Хазарского каганата — там, дескать, и мог поселиться раввин. Однако, во всём Хазарском каганате раввинов можно было пересчитать по пальцам одной руки — все они были придворными советниками хазарских каганов и обслуживали исключительно знать. Напомню, что иудаизм в Хазарии приняла только самая верхушка, в то время как основная масса состояла из язычников, мусульман и даже христиан. Во-вторых, неясно, откуда дочь половецкого князя могла знать такие подробности владимировской родословной? Раввином ведь якобы был дед князя, живший в далёком Любече. В-третьих, ни о каких «раввинах» ранние летописи не говорят вообще. К тому же, окончания «-ичеч», «-ович» и пр. добавлялись к имени отца, образуя таким образом фамилию человека. Например, «Попович» — «сын попа». Но ведь отцом Владимира был не Мал, а Святослав! Неужто сам князь, великий полководец Святослав являлся раввином? По версии Емельянова получается что так. (Кстати, пользуясь емельяновским методом можно доказать и этот тезис — исходя из того, что выбривание чуба и изготовление чаши из черепа — степные хазарские обычаи).

Так что же всё-таки имела в виду Рогнеда, называя Владимира «робичичем»?

Как считают многие историки, гордая дочь половецкого князя не хотела выйти за «сына рабыни» — «робичича». Мать Владимира Малуша-Малфреда действительно была ключницей при дворе княгини Ольги. Из этого и делается вывод о «холопском» происхождении Красно Солнышко. Однако, и эта версия не выдерживает никакой критики.

Дело в том, что профессия ключницы в средневековье не была рабской. Ключница — особа, приближенная к княгине. Она знает все секреты двора, имеет доступ к золоту и оружию и является хранительницей «документов» того времени. На такую должность просто не могли взять раба — человека, склонного к побегу и воровству. Ко всему прочему многие исследователи отмечают, что на должность ключницы брали только образованных людей. Неужто княгиня Ольга была настолько дурой, что могла поставить жидовку на такую важную должность?

Есть и множество косвенных факторов, свидетельствующих о том, что Владимир Святославович не мог быть сыном рабыни. Так, А. М. Членов, ссылаясь на известного историка Прозоровского, пишет: «…несмотря на огромный гарем у самого Владимира, в многолетней усобице, разыгравшейся после его смерти, ни один сын Владимира от наложницы не участвует (и даже не упоминается летописью). Стало быть, различие прав княжеских детей от жен и от наложниц было в ту эпоху важной государственно-правовой нормой и строго соблюдалось как в теории, так и на практике. На земельных столах сидели при жизни Владимира его сыновья от разных жен — они имели княжеский ранг, считались принцами крови, потом боролись за престол. Сыновья же наложниц принцами крови не считались, никаких княжеских прав не имели и на подобные права не претендовали. Из летописи известно, однако, что мать Святослава, Ольга, воспитывала Владимира вместе с двумя другими сыновьями Святослава (чья законность ни у кого сомнения не вызывала). А когда Святослав вскоре после смерти Ольги стал раздавать в 970 году сыновьям княжения, Владимир получил „земельный стол“, как и братья. Хорошо известно также, что в языческие времена религиозные правила разрешали (тем более князьям) многоженство. Так действительно ли Владимир незаконный сын? Более того, мог ли Владимир быть бастардом? И могла ли его мать быть просто безродной рабыней? Прозоровский ответил на эту серию вопросов убедительным „нет“. Он писал: „Из сыновей Владимира признаны князьями только происшедшие от его жен, а не от наложниц; если же Владимир самою Ольгою был признан князем, то его мать, хотя первоначально и была наложницей Святослава, но происходила из такого рода, который давал ей право быть княгинею и по которому она впоследствии признана женою Святослава, то есть она была княжною“» .

И всё же, почему «робичич»?

На этот вопрос отвечает академик Львов: «робами» в то время называли не только рабов, но и просто рабочих . Малуша хоть и придворная, но всё же рабочая. Именно этот факт, судя по всему, и не устроил строптивую половецкую княжну.

4.«В некоторых летописях титул Владимира
указывается как „каган“».

На самом деле Владимир был не первым, кто назвался каганом.

В записи «Бертинских анналах», датированной 839 годом, говорится о скандинавских послах, явившихся к Византийскому императору. Правитель неких «росов», согласно им, имел титул… кагана! «Он также послал с ними тех самых, кто себя, то есть свой народ называли Рос, которых их король, прозванием Каган, отправил ранее ради того, чтобы они объявили о дружбе к нему» .

Людовик II, в переписке с Василием Мекедонским (871 г.) также указывает о том, что царь норманнов именуется «каганом» («chaganum vero non praelatum Avarum, non Cazarum, aut Nortmanorum nuncipari reperimus» ).

Наконец, о некоем «хакан-Росе» повествует арабский источник, общий для Ибн Русте, Худуд-ал-Алам, Гардизи и Ауфи.

То есть «каганами» русские князья звались задолго до рождения Владимира, что доказывает нехазарское происхождение сего титула.

Последний аргумент Емельянова разбит.

Как видим, нет ровным счётом никаких оснований считать Владимира «полукровкой». НИКАКИХ . Показательно, что ныне версию о хазарском происхождении князя активно поддерживают… сами евреи .

ИСТОЧНИКИ :

1. В. Емельянов. «Десионизация». М., 2001
2. А. Членов. «По следам Добрыни». М., 1986
3. А. Молдован. «Слово о законе и благодати» Илариона. К., 1984
4. S. Prudentii annales sive Annalium Bertinianorum pars secunda. Ab anno 835 usque ad 861 PL. T. CXV. P. 1852
5. Chron. V. ed Pertz
6. Hudud al-Alam. The Regions of the World. A Persian Geography 372 A. H. -982 A. D. Translated and explained by V. Minorsky. London, 1937
7. Abh. der Bayerischen Akad. der Wiss. Philos.-philol.Klasse«. MЭnchen, 1901
8. К. Цукерман. «Два этапа формирования древнерусского государства», 2003
9. «Повесть временных лет». М., 1953
10. А. Шахматов. «История русского летописания». М., 2002
11. Г. Вернадский. «Древняя Русь». Т., 2000
12. М. Артамонов. «История хазар». Л., 1962
13. С. Плетнева. «Хазары». М., 1976
14. А. Кестлер. «Крушение империи хазар и её наследие». Спб., 2001
15. М. Грушевский. «История Украинской Руси». К., 1991

По материалам Блога: http://lj.rossia.org/users/vudit/

В колонках играет - Смерть: дата неизвестна
Будутино (?) Отец: некий Малк Любчанин Мать: неизвестна Супруг: Святослав Игоревич (не женаты; наложница) Дети: Владимир I Святославич

Малуша Любечанка (версии: Малка , Мауса, Мауся, Малфреда) (ок. 940-944 г. - ?) - ключница-рабыня великой княгини Ольги , наложница её сына великого князя Святослава Игоревича , сестра Добрыни , мать Владимира Святого .

Поскольку никаких достоверных данных о её происхождении нет, а сыну её довелось стать одним из самых знаменитых русских князей, по поводу родственных связей Малуши (с целью создать определенную репутацию Владимиру, проследив корни его предков по женской линии) было высказано немало гипотез, некоторые из которых являются весьма надуманными и фантастическими.

Биография

О крайне низком социальном положении Малуши свидетельствует оскорбление, нанесенное позже её сыну Владимиру: когда в 979 году Владимиру сватали Рогнеду , дочь полоцкого владетеля Рогволода , она ответила: «Не хочу я за робичича». Этот ответ сильно оскорбил Добрыню, сестру которого назвали рабыней, и после победы, одержанной над Рогволодом, он, по замечанию летописи, приказал племяннику «быть с ней (т.е. овладеть Рогнедой) перед отцом её и матерью».

Брат Малуши Добрыня, ставший воеводой, быть может, тоже начинал свой карьерный взлёт при княжеском дворе с рабских должностей (тем же ключником), что косвенно подтверждают былины.

Да три года жил Добрынюшка да конюхом,
Да три года жил Добрынюшка придверничком,
Да три года жил Добрынюшка де ключником,
Ключником, Добрынюшка, замочником,
Золотой де казны да жил учетчиком...

Как сообщают поздние источники XVI века Никоновская и Устюжская летописи, Владимир Святославич родился в селе Будутине (Будятине) (возможно, д. Будник под Псковом или с. Будятычи (укр.Будятичі) под Владимиром-Волынским), куда разгневанная Ольга отослала беременную Малушу. Это село принадлежало Ольге (или Малуше) и после её смерти было завещано церкви Богородицы.

Точный год рождения Владимира неизвестен. Его отец Святослав родился в , а старший сын Владимира Вышеслав - около , откуда историки выводят год рождения Владимира -й с точностью до нескольких лет.

О дальнейшей судьбе Малуши летописи не сообщают, а малолетний Владимир вернулся в Киев, где находился под присмотром княгини Ольги. Воспитанием его занимался скорее всего дядя по матери Добрыня, так как в обычаях Руси было доверять воспитание наследников членам старшей дружины. Затем в 970 году Добрыня (с вероятно 10-летним) племянником был послан великим князем держать Новгород, то есть выступал при нем регентом .

Версии

Отец Малуши «Малк Любчанин»

В настоящее время гипотеза Шахматова считается опровергнутой. Он строил свои выводы на «Хронике» Яна Длугоша , использовавшего не дошедшие до нашего времени русские летописи. У него имя древлянского князя читалось «Мискиня », Шахматов посчитал, что это испорченное «Мистиня », после чего сблизил его с «Мистиша » (Мстислав). Однако в оригинале у Длугоша имя читалось как «Нишкина » (польск. Niszkina ), что делает построения Шахматова ошибочными. Это также делает отождествление Мистиши и Люта Свенельдичей маловероятным . Наиболее обстоятельная критика дана в работах историков А. В. Соловьёва и А. В. Поппэ .

М. Грушевский отнесся отрицательно к выводам Прозоровского и Шахматова.

Имя «Малуша»

Первоисточники

ПВЛ: 49,247
Татищев: 51,204,237,279,307
НПЛ: 121,523

Литература

Д. И. Прозоровский. О родстве св. Владимира по матери. - Записки Императорской Академии наук, т. V, кн. I. СПб., 1864 .
И. И. Срезневский. О Малуше, милостнице в. к. Ольги, матери к. Владимира. - Записки Императорской Академии наук, с. 33.
А.Шахматов. Разыскания о русских летописях. Глава ХIV. Свенельдич и сказочные предки Владимира Святославича
Владимир Святой. - М .: Молодая гвардия , 1997. - 446 с. - (Жизнь замечательных людей : Серия биографий; Вып. 738). - 10 000 экз. - ISBN 5-235-02274-2

Примечания

Вариант имени Малуши, известный из Никоновской и Архангелогородской летописей
На родине князя Владимира
Владимир Святославович // БСЭ
Дядя по матери
Диба Ю. Літописне Будятино (про місце народження князя Володимира Святославовича та розташування найдавнішої церкви Пресвятої Богородиці) // П’яті « Ольжині читання ». Пліснеськ. 7 травня 2010 року. Львів-Броди, 2011, с.23-28.
ПСРЛ. Т. 9, с. 35; Т. 37, с. 60
Прозоровский Д. О родстве св. Владимира по матери // Записки Императорской Академии наук. - СПб., 1864. - т. V, кн. I. - С. 19
Диба Ю. Історично-географічний контекст літописного повідомлення про народження князя Володимира Святославовича: Локалізація Будятиного села // Княжа доба. Історія і культура. Львів: Інститут українознавства ім. І. Крип`якевича НАН України. - Вип. VI. - С. 37-70
ПВЛ: В год 6478 (970). Святослав посадил Ярополка в Киеве, а Олега у древлян. В то время пришли новгородцы, прося себе князя: «Если не пойдете к нам, то сами добудем себе князя». И сказал им Святослав: «А кто бы пошел к вам?». И отказались Ярополк и Олег. И сказал Добрыня: «Просите Владимира». Владимир же был от Малуши - ключницы Ольгиной. Малуша же была сестра Добрыни; отец же им был Малк Любечанин, и приходился Добрыня дядей Владимиру. И сказали новгородцы Святославу: «Дай нам Владимира», Он же ответил им: «Вот он вам». И взяли к себе новгородцы Владимира, и пошел Владимир с Добрынею, своим дядей, в Новгород, а Святослав в Переяславец.
С. Герберштейн. Записки о Московии
Принято считать, что речь здесь идёт о княгине Ольге, которая на самом деле была не женой Владимира, а его бабушкой.
Монархи России
Бернштам Т. А. “Слово” об оппозиции Перун–Велес/Волос и скотьих богах Руси // Полярность в культуре (Альманах “Канун”. – Вып. 2). – Санкт-Петербург, 1996. – С. 108

«В Третьяковской галерее
На стенах одни евреи.
А из «трёх богатырей»
Левый тоже был еврей».
(народное творчество)

Этот стишок, который многие, наверняка, слышали, имеет под собой псевдо-научное обоснование, а также конкретную идеологическую цель, связанную отнюдь не с Добрыней Никитичем (богатырём, изображённым на картине Васнецова слева из всей тройки).

Послушаем это обоснование:

«В результате одного из удачных походов против хазар к Киеву отошла часть их владений, включавшая в числе других город Любеч (ныне в Черниговской области, Украина). "Повесть временных лет" (ссылаясь на 960 г.) называет одного из жителей Любеча, еврея, именуя его Малк Любечанин.
Он удостоился упоминания в летописи из-за своих детей. Было их у него двое: дочь Малка и сын Товий.
Видимо, отец дал им хорошее по тем временам образование, и поэтому Ольга забрала их на службу ко двору. Малку она сделала ключницей (домоправительницей) и милостивицей - ответственной за раздачу милостыни, а Товия приставила воспитателем - сначала к своему сыну, а затем и к внуку.
При этом она их переименовала. Малка получила ласкательное имя - Малуша, а с Товия она сняла "кальку", то есть перевела его имя, имеющее смысловое значение, на русский язык: Товий происходит от ревнееврейского "тов" - добрый, и Ольга превратила Товия в Добрыню (имя, сохранившееся только в
фамилии - Добрынины).
Каковы же были судьбы детей Малка Любечанина? В Малушу влюбился Святослав и женился на ней. Младшим сыном от их брака был Владимир.
У Добрыни проявился полководческий талант, и он, став воеводой у Святослава, сыграл выдающуюся роль в победных сражениях с хазарами. Впоследствии, уже при Владимире, он был назначен княжеским посадником (наместником) в Новгороде и по указанию Владимира крестил новгородцев.
И вот, казалось бы, парадоксальная ситуация в русской религиозной истории: крещение Руси в Киеве провел Владимир, чья мать Малуша была еврейкой, а в Новгороде - его родной дядя, брат матери».
()

Во, какие дела! Евреи правили Русью, евреи были былинными богатырями… в общем, ни дать - ни взять, «на стенах одни евреи».

Я долго сомневался в том, стоит ли писать опровержение этой очевидной чуши. Но байка активно гуляет в сети и в последнее время набирает всё бОльшую популярность на форумах, поэтому решился.

В рубрике «Развенчание мифов» мы уже не раз констатировали, что те или иные исторические мифы, как правило, основаны на полуправде - полувымысле. Этим и обеспечивается «достоверность» толкований истории. Здесь же мы имеем абсолютную, стопроцентную ложь, лишь краем своим зацепившуюся за исторический контекст.

Насколько мне удалось отследить, источником и пропагандистом этой «теории» является «учение» дилетанта и мошенника Хиневича об «Инглиизме », т.н. «Родноверии», «Арийской расе», «Славянских ведах», «Сотворении мира в звёздном храме» и прочей чуши, не имеющей ни первоисточников, ни исторических подтверждений. Лично мне достаточно того, что, по признанию самого Хиневича, все свои знания он получил «напрямую от бога Рамхи».
Цель же данного вброса — опорочить христианскую веру, назвав её эсперантизированным иудаизмом в форме восточной ветви христианства, то есть православия, и тем самым, загнав в одно стойло «противников» «истинной веры предков русичей».

Начнём с того, что сторонники данной теории априори не видят разницы между православным христианством и иудаизмом, а также между евреями и иудеями. В то время как христианство является прямым противопоставлением и ярым противником иудаизма по определению.

Во-первых, Повесть временных лет ссылается в своём упоминании Малка на 970-й, а не на 960-й год. Но это не сильно влияет на суть, а лишь говорит о поверхностном знании первоисточника авторами теории. Во-вторых, НИ В ОДНОМ источнике, прямом или косвенном, не сказано, что Малк был евреем — это досужий домысел, не имеющий под собой абсолютно ни каких оснований.

(В год 6478 (970). Святослав посадил Ярополка в Киеве, а Олега у древлян. В то время пришли новгородцы, прося себе князя: «Если не пойдете к нам, то сами добудем себе князя». И сказал им Святослав: «А кто бы пошел к вам?» И отказались Ярополк и Олег. И сказал Добрыня: «Просите Владимира». Владимир же был от Малуши - ключницы Ольгиной. Малуша же была сестра Добрыни; отец же им был Малк Любечанин, и приходился Добрыня дядей Владимиру. И сказали новгородцы Святославу: «Дай нам Владимира». Он же ответил им: «Вот он вам». И взяли к себе новгородцы Владимира, и пошел Владимир с Добрынею, своим дядей, в Новгород, а Святослав в Переяславец) .

Большинство исследователей сходятся на том, что летописный Малк был древлянским князем, славянином. Именно этим и обусловлено попадание его детей в услужение княгини Ольги — они были «заложниками», взятыми ко княжескому двору после покорения Ольгой древлян и заточения их князя Мала (Малка), которого древляне сватали Ольге в мужья сразу после убийства князя Игоря (Новгородская Первая летопись).
Именно поэтому древлянский князь удостоился упоминания в летописи, а не за то, что рядовой еврей из Любеча «Видимо, […] дал им [своим детям] хорошее по тем временам образование». Именно поэтому внебрачный младший (!) сын Святослава был признан Ольгой, поскольку имел знатное происхождение (Святослав не женился на Малуше, как утверждает «теория» — она была его наложницей). И именно в силу этого знатного происхождения Добрыня получил возможность военной карьеры.

Следующий отрывок.
«При этом она их переименовала. Малка получила ласкательное имя - Малуша, а с Товия она сняла "кальку", то есть перевела его имя, имеющее смысловое значение, на русский язык: Товий происходит от ревнееврейского "тов" - добрый, и Ольга превратила Товия в Добрыню ».

И снова досужий домысел. Малушу мы впервые встречаем в летописи под… славянским именем «Малуша». Ни о какой «Малке» речи в летописи не идёт. Добрыня также впервые фигурирует, как ни странно, под славянским именем «Добрыня». И какой-либо Товий, связанный с его личностью, в тексте отсутствует. Спрашивается, откуда авторы взяли эту информацию? Ответ очевиден — придумали…

* * *

Стрелы блещут за спиною,
Топчет конь степную ширь.
Это скачет Рабинович,
Славный русский богатырь.

Шапка золотом расшита,
Меч горит как бирюза.
Для отчизны он — защита,
Для обидчиков — гроза.

Выйдет в поле — жнет и пашет.
В город выйдет — там народ:
«Рабинович! Хлеба! Каши!»
Всех накормит, всем нальет.

А потом, присев в сторонке,
Для сирот и бедноты
Отливает он коронки,
Ставит зубы и мосты.

Но сограждане упорны,
Не смотря на славный труд,
Все равно «жидовской мордой»
Рабиновича зовут.