Гален из пергама. Марк аврелий антониннаедине с собой Придворный врач императора марка аврелия
Мы привыкли восхищаться Клятвой Гиппократа, хотя мало кто читал ее целиком, и еще меньше знают о том, что она называется просто Клятва, реже – Клятва врача.
Страшная клятва Гиппократа
Удивление приносит знакомство с древним памятником греческой письменности, входящим в так называемый Гиппократов корпус . Высокая этика этого текста остается современной – не случайно все присяги и клятвы, которые приносят молодые врачи-выпускники, основаны на этом древнем тексте. И о достойном отношении к пациенту говорится там, и о почитании научившего тебя медицинскому искусству, и о целомудрии во всех смыслах…
Только одно ускользает от нашего современного сознания – если бы эта Клятва выполнялась во всём ее древнем смысле, не стали бы врачами ни Антон Павлович Чехов, ни Николай Александрович Вельяминов, ни Михаил Афанасьевич Булгаков, ни Лука Войно-Ясенецкий. Причина проста – Клятва гласит: «Наставления, устные уроки и всё остальное в учении я клянусь сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому».
Это подметил крупный исследователь Гиппократова корпуса Людвиг Эдельштейн, совершивший, кстати, в середине XX века переворот в подходе к истории античной медицины. Он сломал многие сложившиеся в XVII–XIX веках стереотипы восприятия места и роли античного врача в обществе.
Врач греческой древности – это не богатый, украшенный перстнями человек, это странник, с посохом идущий по дорогам, небогатый периодевт. Это ремесленник. И искусство врачевания называется techne iatrike
– подобно искусству горшечника.
Итак, ты можешь стать врачом только в том случае, если твой отец – врач.
К счастью, эта клятва рода асклепиадов, потомков Асклепия, таинственного бога-героя, победителя смерти и врача, очень быстро потеряла этот первоначальный смысл.
Гиппократ
Бунт Галена
В семье зажиточного пергамца, известного архитектора Никона – горе. Упрямый единственный сын – «Нравом в мать!», восклицает в горести Никон – не желает более учиться отцовскому искусству.
«Чего же ты хочешь, дитя мое?» – вопрошает усталый Никон. «Хочу учиться на врача!» – отвечает юноша сквозь слезы. «Этого еще не хватало!» – кричит в сердцах Никон, швыряя дифрос, маленький табурет, в угол. Раб-сириец ловко уворачивается, и дорогая египетская ваза разлетается на осколки.
Юноша в слезах убегает в свою спальню, Никон приказывает высечь раба, пытается сосредоточиться на хозяйственных книгах – но от расстройства все валится из рук. Усталый, измученный многодневной домашней войной, он возжигает светильники перед статуями богов и, конечно, перед статуей покровителя их города, Асклепия Пергамского, и ложится спать, призывая судьбу-Тюхе быть милостивой к нему, несчастному архитектору…
Наступает ночь. Созвездие Асклепия-Змееносца сияет над Пергамом, над храмом Асклепия, над медицинской школой при нем, над домом многострадального Никона…
«Никон!» – говорит некий муж в белом одеянии. – «Ты поступаешь против воли богов!»
Никон ворочается на своем беспокойном ложе, но не просыпается. «Отдай сына в мою семью, Никон! – говорит божественный гость. – Его удел – среди асклепиадов!»
Так в Пергамском асклепейоне во II веке нашей эры появился новый ученик, слава которого дошла до Рима и пережила два тысячелетия. Сын архитектора Никона, – придворный врач римского императора Марка Аврелия, а затем и его сына Коммода. Врач, которого почитали и в античности, и в cредние века в Европе и на арабском Востоке. Имя его не забыто и теперь. А кто помнит его однокашников из врачебных семей?
Клавдий Гален
Потомственные монахи-художники эпохи Возрождения
Всем известна история любви отца реформации августинианца-монаха Мартина Лютера и монахини Катарины, принесшая на свет шестерых детей. Но менее известна история монаха Филиппо и монахини Лукреции, истинных чад эпохи Возрождения. Фра Филиппо, сирота, воспитанный монахами и принявший в пятнадцать лет монашество, выкрал из монастыря монахиню Лукрецию, ставшую матерью его детей, в том числе талантливого Филиппино.
Папа Римский по ходатайству Козимо Медичи всё-таки признал этот брак законным, освободив супругов от монашеских обетов. Филиппино рано осиротел и стал учеником Ботичелли, одна из известнейших его картин – «Видение святого Бернарда» в Бадиа во Флоренции. Самые знаменитые работы Филиппо находятся в соборе города Прато.
Мимесис и рыжий Сашка
С древних времен обучение состояло в подражании – по-гречески «мимесис». Ученик должен был стать, «как учитель его» (Мф. 10:25), будь то обучение Торе при ногах Гамалиила, как было в жизни Павла, или плотницкому мастерству, как было в жизни отрока Иисуса из Назарета, названного сына Иосифа. Тысячи и тысячи сыновей учились ремеслу от своих отцов и передавали выученное дальше.
«Древний мир… верно хранил предание, традицию. Отец мог оставить поэму сыну, чтобы тот ее окончил, как мог оставить возделанную землю. Возможно, «Илиаду» создал кто-то один; быть может – целая сотня людей. Но помните: тогда в этой сотне было больше единства, чем сейчас в одном человеке. Тогда город был как человек. Теперь человек – как город, объятый гражданской войною », – писал Честертон.
Кажется, эта традиция древнего мира сохранилась в семьях скрипичных дел мастеров. В итальянском городе Кремоне с 1097 года упоминается род Амати, но впервые это имя зазвучало на весь мир, когда молодой Андреа Амати, еще двадцатишестилетний молодой человек, уже стал ставить свое родовое имя на свои инструменты.
Вместе с братом Антонио они открыли мастерскую и творили в ней то, что потом будут называть «классической скрипкой» – круто закругленная головка, не очень выпуклые деки, узкая талия, удлиненные и изящные пропорции.
Впервые они обратили внимание на выбор древесины для скрипки – только клен и ель брали они, а особый лак был вторым секретом того, отчего скрипка пела, словно дева-итальянка с голосом сопрано. Эти скрипки были в числе скрипок короля, и немногие богачи могли позволить себе их иметь.
Андреа и Антонио стали основателями великой скрипичной династии – их сыновья были так же гениальны, как отцы, но чума унесла всю семью в могилу, едва не прервав род Амати навсегда. И внук Андреа – Никола, единственный выживший, продолжил завещанное ему.
Но ему было суждено нечто большее, чем стать воскресителем рода Амати – скрипичных дел мастеров. В его школе родились основатели других великих школ, он стал, как источник, из которого разбегаются десятки полноводных, сильных рек – Руджери, Гранчино, Санто Серафин…
Один из его учеников – носящий имя его славного деда, Андреа, и фамилию Гварнери, основал новую школу, а уже его внук, самый знаменитый из Гварнери, Джузеппе, получит эпитет Дель Джезу – «Иисусов»: он всегда подписывал скрипки тремя греческими буквами, иота-эта-сигма, IHC – акронимом Спасителя.
Второй ученик Амати известен всем. Это Антонио Страдивари, проживший долгую и счастливую жизнь, чьи скрипки пели звонче и веселее скрипок Амати, и чей секрет никогда не будет разгадан – грунт ли, лак ли дают скрипкам его удивительный голос? Или так поет душа неродного наследника великого Амати, достроившая город, допахавшая поле, допевшая песню?
Антонио Страдивари
Стоит отметить, что когда Константин Третьяков подарил Московской консерватории в XIX веке коллекцию смычковых инструментов мастеров Амати, Гварнери и Страдивари, он сделал это с одним, но строгим условием: эти инструменты предназначались для употребления беднейшими учениками… Династия может родиться не от плоти и крови, но и от бескорыстия-любви учителя и от доверия-любви ученика…
Но в том же XIX веке после дуэли на Черной речке сыновья не допишут поэмы русского Гомера – и он, пожалуй, сам не представлял это возможным. Пушкин писал в письмах жене о любимом сыне Сашке: «Да, в кого-то он рыж? Не ожидал я этого от него! …Не дай Бог ему идти по моим следам, писать стихи, да ссориться с царями! В стихах он отца не перещеголяет, а плеть обуха не перешибет… »
Родословие по Матфею
Когда читаешь один из самых, пожалуй, непонятных отрывков Нового Завета – родословие Христа у евангелиста Матфея, невольно вовлекаешься в восторг повествователя, повторяющего – «четырнадцать, четырнадцать, четырнадцать родов!»
И потом уже понимаешь, что это – радость о Мессии-Давиде, и его число – четырнадцать – с умыслом образовано в родословной, а вернее, кратком богословском трактате Матфея. Да, Иисус – Давид, Давид и Давид! И Он – от плоти и крови Авраама и Исаака, Иорама и Иоафама, Авиуда и Азора – поколений и поколений давидидов. Он – корень и потомок Давида, и этим всё сказано!
Всё? Но, заканчивая родословие на ликующем «пришел Давид!», евангелист словно перебивает себя и говорит (по-гречески это звучит значительно ярче): «А что касается Рождества Иисуса Христа, то оно было так».
И родословие, генеалогия генезиса-бытия Бога с людьми вырывается за рамки человеческих ступеней, по которым тяжко шагает к надежде поколение за поколением, Авраам и Исаак, Авиуд и Азор – «не получая обещанного» (Евр. 11:39). Бог действует совершенно свободно, и Иисус рождается наперекор всем планам и расчетам – но тогда зачем Овид и Иессей? Зачем династии праведников книги Бытия и так ярко напоминающее их родословие Евангелия от Матфея?
Но пути Бога во Христе – пути парадокса.
Сын плотника и плотник по ремеслу Сам – как несхож Иисус с Иоанном Предтечей, Своим троюродным братом, сыном священника, впитавшего с ранних лет традицию, передающуюся от отца к сыну со времен Аарона и Моисея, и благороднейшая черта людей этой династии – ревность по Боге, до смерти – своей ли, чужой ли…
И приходит к Нему на Иордан неузнанный младший брат – сколько таких младших родственников в восточных бедных селениях, Бог весть! Иоанн совершает крещение и узнает Того, Кто будет учить не тому, что постиг в мимезисе от учителя через поколения и поколения, а будет учить «со властью», то есть напрямую от Бога, минуя династии и родословия наставников.
Он, Иисус, Сын Божий, Сын Человеческий, словно действует вне династий, родословий и самой традиции – хотя на одежде Его пришиты кисточки-цицит, а после крестной смерти Он будет завернут в плащаницу-тахрихим – как все сыны Израилевы.
Он словно не был в традиции – и это привело Его на Крест, но Он был в ней настолько, что подорвал все родословия и генеалогии изнутри, как разорвалось небо над Иоанном, как разорвалась храмовая завеса в день Его распятия.
И поэтому в Его новое родословие пришли разные люди от пределов земли, не от рода Авраама, а сирофиникияне, греки, римляне, славяне и азиаты. Потому что Он теперь, Воскресший, может любого чужого сделать братом, любого непохожего – научить тому, как слышать Отца…
Непотомственные гении – русские писатели
Удивительно, но великие творцы русской литературы – литературы, открывшей и открывающей миру Христа Страждущего, Христа Кроткого, Христа Неузнанного и Узнаваемого, были вне литературных династий. Словно им, как некогда Саулу, было слово от Духа – и вот, дворяне отчего-то «стали писать», хотя им-то это, на простой житейский взгляд, зачем было?
Не из семей писателей вышли Достоевский, Толстой, Тургенев, и не рассчитывали они на то, что их дети закончат неоконченные романы. Здесь – тайна исхода из династии, сродни тайне Авраама, уводящего Исаака на гору Мориа. Исааку не дано прожить жизнь, похожую на бурную жизнь своего отца, не дано узнать тайну поднятого меча над жертвой всесожжения…
Смерть доктора Боткина
Четвертый сын Сергея Петровича Боткина, Евгений, пробовал искать свой путь, поступив на физико-математический факультет Петербургского университета, но проучился там всего лишь год и стал врачом, как и его знаменитый отец, закончив с отличием Военно-медицинскую академию.
Научная и медицинская карьера его – поистине головокружительны. После командировки за границу в Гейдельберг и Берлин он защищает диссертацию, посвященную своему отцу – его первому наставнику и вдохновителю. Оппонентом его выступает сам великий Павлов.
Наступает 1917 год. Доктора Боткина вызывают на допрос.
«Слушайте, доктор, революционный штаб решил вас отпустить на свободу. Вы врач и желаете помочь страдающим людям. Для этого вы имеете у нас достаточно возможностей. вы можете в Москве взять управление больницей или открыть собственную практику. Мы вам дадим даже рекомендации, так что никто не сможет иметь что-нибудь против вас ».
…Этот Боткин был великаном. На его лице, обрамленном бородой, блестели из-за толстых стекол очков пронизывающие глаза. Он носил всегда форму, которую ему пожаловал государь. Но в то время, когда Царь позволил себе снять погоны, Боткин воспротивился этому. Казалось, что он не желал признавать себя пленником.
«Мне кажется, я вас правильно понял, господа. Но, видите ли, я дал царю мое честное слово оставаться при нем до тех пор, пока он жив. Для человека моего положения невозможно не сдержать такого слова. Я также не могу оставить наследника одного. Как могу я это совместить со своей совестью? Вы всё же должны это понять».
«Для чего вы жертвуете собой для… ну, скажем мы, для потерянного дела?» «Потерянное дело? – сказал Боткин медленно. Его глаза заблестели. – Ну, если Россия гибнет, могу и я погибнуть. Но ни в коем случае я не оставлю царя!» (*)
Для доктора Боткина был выбор – продолжить традиции династии врачей, дело своего отца-врача – или умереть смертью неудачника с другими неудачниками. Но не случайно его отец – и врач, и христианин – дал ему имя Евгений – «благородный». Евгений продолжил традицию отца-христианина и остался великим врачом, достойным своей династии.
Лейб-медик Е.С. Боткин с дочерью Татьяной и сыном Глебом. Тобольск. 1918 год
Евгений Боткин был расстрелян в ночь с 16 на 17 июля 1918 года вместе со своими пациентами – взрослыми и детьми из династии Романовых…
Вопреки всякой безнадежности, совершается чудо – династия русских врачей сливается с династией русских царей, становясь династией мучеников Христовых и обретя себя в Сыне Давидовом, Сыне Божием, Сыне Марии….
(*) По И. Л. Мейер, «Как погибла Царская Семья»
Вы прочитали статью Страшная клятва Гиппократа . Читайте также.
Гален - знаменитый врач древности, родился в Пергаме в конце II века до нашей эры. Галену принадлежит ряд работ по анатомии и физиологии человека. // Гален (Galenus), Клавдий (ок. 130 - ок. 200) - древнеримский врач, продвинувший вперед школу Гиппократа в отношении анатомии, физиологии и патологии; в философии - идеалист, эклектически соединявший учения Платона , стоиков и особенно Аристотеля .
Гален (ок. 129-199 н. э.). Знаменитый врач и анатом из Пергама, работавший в Риме и бывший другом и придворным врачом императора Марка Аврелия. Многие из медицинских трудов Галена сохранились и через арабские источники оказали влияние на всю средневековую медицину и анатомию. Его познания о функциях спинного мозга были полностью оценены только в 19 в., а его открытия в диссекции костей и мускулов дали термины, которыми пользуются до сих пор.
Кто есть кто в античном мире. Справочник. Древнегреческая и древнеримская классика. Мифология. История. Искусство. Политика. Философия. Составитель Бетти Редис. Перевод с английского Михаила Умнова. М., 1993, с. 57.
Гален (лат. Galenus, ок. 130 – ок. 200 гг.) - древнеримский врач. В классических трудах «О частях человеческого тела» представил первое анатомо-физиологическое описание целостного организма. Ввел в медицину эксперименты на животных. Показал, что анатомия и физиология - основа научной диагностики, лечения и профилактики. Обобщил представления античной медицины в виде единого учения, оказавшего большое влияние на развитие естествознания до XVI в. Учение Галена канонизировано церковью.
Гален (лат. Galenus, 129–199 гг.) греческий врач гладиаторов в Пергаме, после этого практиковал в Риме. С 169 г. - лейб-медик при дворе императора. Признавал авторитет Гиппократа, в области философии примыкал к Аристотелю. В его медицинских сочинениях отражены все достижения медицины, а также его собственные исследования в области анатомии, физиологии, патологии и фармакологии. В классическом труде «О частях человеческого тела» представил первое анатомо-физиологическое описание целостного орханизма. Показал, что анатомия и физиология основа научной диагностики, лечения и профилактики. Уже в IV веке его сочинения получили большую оценку и стали источником для медицинских справочников. Его медицина была заимствована арабами и благодаря им утвердилась в качестве авторитетного учения.
Грейдина Н.Л., Мельничук А.А. Античность от А до Я. Словарь-справочник. М., 2007.
Гален Клавдий (129-199) - римский врач и естествоиспытатель, классик античной медицины. Бжмрафия. Родился в семье богатого греческого архитектора. В Пер гаме изучал философию Платона, Аристотеля, стоиков, эпикурейцев, а также медицину, естественные науки. Для получения врачебных знаний путешествовал, побывал в Коринфе, Смирне, Александрии. Медицинскую помощь оказывал преимущественно гладиаторам, на которых изучал анатомию. В 164 г. переехал в Рим, где стал придворным врачом у императора Марка Аврелия, а после его смерти - у его сына Коммода. Исследования. Наряду с прочим занимался проблемами центральной нервной системы. Описал четверохолмие, блуждающий нерв, 7 пар черепно-мозговых нервов. Проводя опыты по перевязке нервов, установил, что нервы связаны с ощущениями и движениями. В противоположность мнению Аристотеля о мозге как о железе, выделяющей слизь для охлаждения теплоты сердца, считал, что мозг - это орган мышления. Основываясь на учении Гиппократа, развивал учение о пневмах и соках организма (De temperamentum). По его представлениям, есть «естественная пневма», которая производится в печени и распространяется по венам; «животная пневма», которая производится в сердце и распространяется по артериям; и «душевная пневма», которая образуется в мозге и распространяется по нервам. К «сокам» организма он относил слизь (флегму), желтую желчь, черную желчь и кровь. По соотношению этих «соков» им было выделено 9 темпераментов, из которых до нашего времени дошло только 4 (сангвинический, флегматический, холерический, меланхолический). Констатировал, что женщины-меланхолики чаще заболевают раком, чем женщины-сангвиники. Рассматривая аффекты, полагал, что в них первичны не стремления, а изменения в организме, в частности повышение «сердечной теплоты».
Кондаков И.М. Психология. Иллюстрированный словарь. // И.М. Кондаков. – 2-е изд. доп. И перераб. – СПб., 2007, с. 120-121.
Сочинения: Opera omnia, Venetiis, 1541-1545; Oeuvres anatomiques, physiologiques et medicales, P., 1854-1856; О назначении частей человеческого тела. М.: Медицина, 1971.
Литература: Ковнер С. История древней медицины. Ч. 1. Вып. 1-3, Киев, 1878-1888; Лушевич В. В. От Гераклита до Дарвина: Очерки по истории биологии. 2-е изд.. Т. 1-2, М., 1960; История медицины / Под ред. Б. Д. Петрова. М., 1954; Ярошевский М. Г. История психологии: От античности до середины XX века. М.: Академия, 1996.
Гален (Γαληνός, рим. имя Claudius Gnlenus) (129, Пергам,- 199, Рим), древнеримский врач и философ греческого происхождения (писал на греч. яз.). Изучал медицину и философию в Греции и Александрии. С 169 года жил в Риме, лейб-медик при дворе императоров Марка Аврелия и Луция Вера, впоследствии также Коммода. Громадная по размаху и влиянию преподавательская и литературная деятельность Галена, во многом определившего пути развития европейской медицины вплоть до эпохи Возрождения, проникнута ведущей мыслью о тождестве медицины и философии (сравните программное сочинение Галена «О том, что лучший врач в то же время - философ»); его кумиры - Гиппократ и Платон (многочисленные комментарии к сочинению Гиппократа, трактат «О взглядах Гиппократа и Платона», «сокращение» платоновского «Тимея»), но также и Аристотель. Философские взгляды Галена эклектичны. В логике, физике и метафизике Гален примыкал к Аристотелю. В метафизике он добавил к «четырём причинам» Аристотеля пятую - «инструментальную» (öi"ou). Основной физиолого-анатомический трактат Галена «О назначении частей человеческого тела» (рус. пер. 1971) обнаруживает последовательное проведение принципа телеологии, что не мешало Галену склоняться к эмпиризму в теории познания и делать важные открытия в экспериментальной анатомии. Созданная Галеном система медицины, сочетание монотеистических идей (отождествление бога с высшим мировым разумом - стоически-платоническим нусом) с телеологией обеспечили Галену место высшего авторитета в медицине и естествознании средних веков (сравнимого только с авторитетом Аристотеля). Сочинения Галена были переведены на арабский, сирийский, еврейский языки. Названная именем Галена 4-я фигура силлогизма восходит к Тоофрасту и Евдему. Сохранившаяся под именем Галена «История философии» - учебник для студентов-медиков, составленный около 500 года (см. Доксографя).
Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв , П. Н. Федосеев , С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.
Сочинения: Opera omnia, ed. K. G. Kühn, v. 1-20, Lpz., 1821-33 (изд. сильно устарело); отд. трактаты в серии «Corpus medicorum graecorum», v. 4, 9,10; Scripta minors, v. l-3, Lipsiae, 1884-92; Einführung in die Logik, Komm., übers, v. J. Mau, B., I960; Galen"s Institutio logica, transl., introd., comm. by J. S. Kieffer, Baltimore, 1964; Oriental Studies, v. l, Camb., 1962 (араб, пер.).
Литература: Bowersoek Q. W., Greek sophists in the Roman Empire, Oxf., 1969, eh. 6.
Гален (Γαληνός) из Пергама (129 - ок. 210) - греческий ученый, врач и философ, в своих сочинениях давший синтетическое изложение всей античной медицины. С 169 года жил и работал в Риме при дворе императоров Марка Аврелия и Луция Вера. Сохранился значительный корпус текстов Галена, включающий работы по практической медицине (диагностике, диететике, анатомии и др.), подробные комментарии на книги Гиппократовского корпуса и труды по прикладной философии («О мнениях Гиппократа и Платона», комментарий на «Тимея», «О том, что лучший врач в то же время - философ», «О наилучшем учении»). Комментарии Галена на Гиппократа завершают богатую экзегетическую традицию, у истоков которой стоял Герофил Александрийский (ок. 300 до н. э). Т. к. тексты этой традиции практически полностью утрачены (кроме одного небольшого комментария Аполлона из Китая и толкового словаря Эроциана), Гален оказывается главным источником сведений о медицинских комментариях своих предшественников. Из трактата «О своих собственных сочинениях» известно, что всего им было составлено 17 комментариев на Гиппократа (сохранилось 11). Гален получил хорошее гуманитарное образование, изучал грамматику, диалектику, философию, а также геометрию и арифметику. В Смирне слушал платоника Альбина , а ранее в Пергаме - некоего «ученика Гая», учился также у философа-перипатетика «ученика Аспасия», - так сформировался платонико-перипатетический каркас его философских взглядов. Философией он интересовался постольку, поскольку эти знания могли быть ему полезны как врачу - и в центре его внимания оказывается логика и психология. Дискуссии между различными медицинскими эллинистическими школами (эмпириками, методистами, рационалистами) во многом были философскими по содержанию и касались таких вопросов, как природа знания и способы его достижения, соотношение теории и врачебной практики, структура причинно-следственного объяснения. В трактате «О том, что лучший врач в то же время - философ» Гален говорит, что знание родов и видов болезней связано с изучением логики, которой врачи обычно пренебрегают (vol. I, р. 54.6-10 Kiihn). Мысль о пользе философии для врача высказана и в «Протрептике». О серьезности логических занятий Галена говорит сохранившееся «Введение в диалектику» (лат. Institutio logica) (аутентичность его оспаривалась Прантлем), а также названия утерянных сочинений по логике, в т. ч. трактаты по теории силлогизма (De libris propriis, vol. 19, p. 43.9-45.10 Kuhn); 4-я фигура силлогизма, названная именем Галена, восходит к Теофрасту и Евдему. В целом в логике Гален следовал Аристотелю и Теофрасту, что было характерно для современных ему философов-платоников (ср. Алкиной , Апулей ); стоическую логику он критиковал, хотя и принимал учение Посидония об аналогическом силлогизме.
«О мнениях Гиппократа и Платона» (лат. сокр. De placitis), в 9 кн. - основное философское сочинение Галена, над которым он работал более 10 лет (между 162 и 176). Гален попытался показать согласие во взглядах Платона и Гиппократа по ряду проблем, касающихся «физики» живого организма. В кн. 1-IV рассматриваются взгляды на природу сил, управляющих человеком и живыми существами, и обосновывается истинность взглядов Платона и Гиппократа, кн. V-IX посвящены проблемам чувственного восприятия и методологии исследования. Трактат носит подчеркнуто полемический характер. Гален принимает платоновское деление души на вожделеющую, аффективную и разумную, и в этой связи постоянно критикует монистическую психологию стоиков за отрицание неразумной души и понимание «страстей» (патосов) как ошибок суждения. Стоики критикуются также за локализацию «ведущей способности» души, равно как и речевой и двигательной, в сердце, - по Галену, этот тезис не выдерживает критики, основанной на «анатомической очевидности», которая указывает на мозг. В качестве главного оппонента выступает Хрисипп, чей трактат «О душе» Гален часто цитирует, что является для нас важным источником знания о стоической философской психологии; имя стоика Посидония Гален приводит с симпатией, ибо тот принял платоническую трехчастную модель души. Для Галена характерно сочетание монотеистических идей (отождествление бога с умомнусом, в духе среднего платонизма) с телеологическим принципом (особенно в «О назначении частей человеческого тела»): на основании изучения строения организма Гален приходит к выводу, что «ум-нус все распределяет и упорядочивает» (vol. 3, р. 469.11 Kuhn), «творец-демиург ведет все возникающее к наилучшему виду» (470, 11 - 12), «во всем наш творец имеет в виду единую цель совершенства всех частей, выбор наилучшего» (476.8-10); принимая за образец платоновского демиурга, Гален принимает также аристотелевский принцип «природа ничего не делает напрасно». Он использует аристотелевское учение о причинах и вслед за средними платониками добавляет к четырем причинам пятую - инструментальную (…).
В физиологии Гален вслед за Гиппократом был сторонником гуморальной теории, согласно которой основными составляющими организма человека являются кровь, слизь, желтая и черная желчь, каждая из которых ассоциируется с парой фундаментальных противоположностей (по Аристотелю): горячим, холодным, сухим и влажным. Болезнь определяется как «повреждение естественных функций», она проистекает от избытка или недостатка четырех основных качеств - самих по себе или в сочетании.
С именем Галена связано становление экспериментального метода в медицине (что в целом не было характерно для античного естествознания); эксперименты, в т. ч. по вивисекции живых животных, проводились им с целью опровержения стоических и аристотелевских представлений о физиологии организма, в частности, в ходе таких опытов была опровергнута традиционная точка зрения, полагавшая наличие крови исключительно в венах, а в артериях - пневмы (ибо при вскрытии трупов артерии оказывались пустыми). Однако для объяснения процесса дыхания Гален полагал наличие некоей пневмы, которая может смешиваться с кровью и соответственно трем частям души разделяется на три вида. Ряд опытов Гален провел для доказательства того, что центр ощущений и источник двигательных импульсов сосредоточен не в сердце, а в головном и спинном мозге. Наряду с воздухо- и водолечением Гален придавал большое значение лекарственным препаратам (рецептам их посвящен отдельный трактат), составил также несколько описаний лечебных растений (травников), неоднократно переводившихся на латынь, арабский, сирийский и персидский языки. Понятие «галеновы препараты» существует в медицине до сих пор и означает препараты, полученные из растительного сырья путем особой технологии (настойки, экстракты и др.). О многих утраченных сочинениях Галена известно только по арабским, сирийским и латинским переводам. В Средние века, как на Востоке, так и на Западе, Гален оставался непререкаемым авторитетом в медицине, «королем анатомии», и представлял тот идеал, о котором говорил Гиппократ: «врач-философ подобен богу».
M. А. Солопова
Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин , А.А. Гусейнов , Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. I, А - Д, с. 477-478.
Далее читайте:
Философы, любители мудрости (биографический указатель).
Сочинения:
Galeni Opera Omnia, ed. С. G. Kiihn, Lpz., 1821-33; Galeni Per- gameni Opera Minora, eds. J. Marquardt, I. v. Miiller, G. Helmreich. 3 vols. Lpz., 1884-93; Galenus: De usu Partium, 2 vols., ed. G. Heimreich. Lpz., 1907-09; Galeni De Placitis Hippocratis et Platonis. ed. and comm. R H. De Lacy, 3 vols. В., 1978-83; Galens Kommentar zu PlatonsTimaios, hrsg. von С J. Lanain. Stuttg., 1992; Galen"s Institutio logica, transl., introd., comm. by J. S. Kieffer. Baltimore, 1964; в рус. пер.: О назначении частей человеческого тела, пер. С. П. Кондрать-ева, ред. и вступит, ст. В. Н. Терновского и Б. Д. Петрова. М., 1971.
Литература:
Ковнер С. История медицины, ч. 3. Киев, 1888; Domini P. L. Galeo ela fllosofia, ANRW И, 36, 5, 992, p. 3484-3504; Hiisler К. Galen und die Logik.-Ibid, p. 3523-3554; Hankinson R. J. Galens philosophical eclecticism. - Ibid, p. 3505-3522; Idem. Actions and Passions: Galen"s Anatomy of the Soul. - Brunschwig J., Nussbaum M. C. (eds.) Passions and Perceptions: Studies in Hellenistic Philosophy of Mind. Cambr., 1993, p. 184-222; Tieleman T. Galen and Chrysippus on the Soul: Argument and Refutation in the De Placitis Books II-III. Leiden, 1996; Moraux P. Galien de Pergame. P., 1985; Frede M. (ed.) Galen: Three Treatises on the Nature of Science. Indianapolis, 1985; Nutton V. (ed.) Galen: Problems and Prospects. L., 1981; Todd R. B. Galenic medical ideas in the Greek Aristotelian commentators. - «Symbolae Osloensis», 1977, v. LII. p. 117- 134; De Lacy Ph. Galens Platonism. - -«American Journal of Philology», 1972,93, p. 27-32; Sarton G. Galen of Pergamon. Kansas, 1954; Kollech J., Nickel D. Bibliographia Galemiana. Die Beitrage des 20. Jahrunderts zur Galenforchung, ANRW II, 37, 2, 1994, p. 1351-1420; 2063-2070.
© Э. Вашкевич, составление, предисловие, комментарии, 2018
© ООО «Издательство АСТ», 2018
Праведник на троне
Марк Аврелий Антонин – римский император, принадлежавший к династии Антонинов, полководец и философ. Жил он почти два тысячелетия назад, в 121–180 гг.
Сначала имя будущего императора было Марк Анний Катилий Север – в честь прадеда со стороны матери. Но отец его умер молодым, и мальчика забрал на воспитание дед, опять же – со стороны матери, которого звали Марк Анний Вер. В те времена широко было распространено усыновление, и дед усыновил внука, в результате чего изменилось и имя ребенка: он стал Марком Аннием Вером.
Марк Анний Вер, будущий Марк Аврелий, при-надлежал к элите римского общества, к тому же его дед состоял в отдаленном родстве с тогдашним императором Адрианом, что оказало определенное влияние на судьбу мальчика. Кстати сказать, император Адриан называл молодого человека Вериссимом, переделывая его имя «Вер», которое означало «правдивый», в «правдивейшего» – и это была весьма высокая оценка способностей Марка Анния Вера.
Его воспитывали как будущего правителя, он получил самое лучшее образование. Причем его дед был категорически против школьного обучения, и для мальчика нанимали отличных учителей. Впоследствии он упомянул их всех в своей книге «Наедине с собой», выражая благодарность и за науку, и за дружеские отношения, и за формирование личности.
В 138 году умер Луций Элий Вер, который был приемным сыном императора Адриана и должен был стать его преемником. Вскоре император Адриан усыновил Тита Аврелия Фульва Бойония Аррия Антонина, который был женат на Аннии Галерии Фаустине, родной тетке Марка Анния, сестре его отца, кроме того, теткой Фаустины по материнской линии была жена Адриана. Одним из условий этого усыновления и последующей преемственности императорства было усыновление двоих юношей: Марка Анния Вера и сына Луция Элия Вера. Все усыновления были произведены, и молодой человек вновь сменил имя. Теперь его звали Марк Элин Аврелий Вер. Ну а его приемный отец стал Антонином Пием, будущим императором.
Марку Аврелию было пятнадцать лет, когда он получил мужскую тогу – обычно это происходило после достижения шестнадцатилетия. А в семнадцать лет он стал квестором, что подтверждает его таланты правителя. И тут же состоялась помолвка с Фаустиной Младшей, дочерью Антонина Пия, который к тому времени уже был императором после смерти Адриана. В 140 году, всего в 19 лет, Марк Аврелий стал консулом.
Начиная с 139 года Марк Аврелий жил на Палатинском холме, в императорской резиденции – такова была воля Антонина Пия. Следует заметить, что сам Марк Аврелий отнюдь не рвался ни к почестям, ни к званиям, ни тем более к императорскому дворцу. Он был совсем юным, когда начал вести аскетический образ жизни. Он спал на голых досках, а в качестве одеяла использовал звериную шкуру, был весьма непритязателен в еде. Для такого юноши императорский дворец был хуже темницы, но он сознавал свой долг и принимал его.
Ему было двадцать пять лет, когда он всерьез начал заниматься философией, и впоследствии из-за этого увлечения его стали называть философом на троне. Однако Марк Аврелий вовсе не был главой философской школы, как это можно предположить, он не создал собственную философскую теорию и даже не спорил со своими учителями-философами, принимая в полной мере и объеме все знания, которые они ему предлагали, все их теории и философские построения.
Его окружала поистине императорская роскошь, его обучали всему, что могло потребоваться главе государства, с молодости он принимал непосредственное участие в управлении империей и при этом получал все почести, полагающиеся по должности. А он тяготел к философии. Возможно, дело в слабом здоровье, которым он отличался с ранних лет. А может, дело в сложности и тяжести обязанностей, которые возлагали на хрупкие плечи, и требовалось выдержать всё это, не подавая вида, что груз практически неподъемен. Не удивительно, что Марк Аврелий так тянулся к стоической философии, как люди тянутся к религии, ища утешения, объяснения и поддержки.
Он не стремился к власти, власть сама пришла к нему, и оставалось лишь согласиться с тем, что придется оставить науки в пользу политики – так как именно в этом состоял его долг, его путь праведности.
Марк Аврелий вовсе не был воинственным человеком, но, как императору, ему нередко приходилось возглавлять войска в походах – и это с учетом его слабого здоровья. Современники писали, что он страдал от кровохарканий в таких походах, годами мучился от бессонницы, придворный врач Гален неотлучно находился при нем. И тем не менее Марк Аврелий преодолевал телесную слабость ради исполнения своего долга, своего непреложного обязательства. Он был равнодушен к внешним почестям, очень ценил своих друзей и всегда старался воздать им должное, лишенный чувства зависти к чужим достижениям.
Философия стоиков предлагала гораздо больше, чем политеистическая религия, принятая тогда в Риме. Стоики давали своим адептам не только объяснение картины мироздания, но и указывали на место человека в этой картине, связь личности с мировым разумом, с величием космических сил и явлений. Кроме того, стоики представляли систему мировоззрения, которая помогала переносить трудности и даже страдания, недаром в современной интерпретации «стоицизм» – это вовсе не философская школа, но образ жизни, предполагающий мужественное преодоление и перенесение всех препятствий и превратностей судьбы. Расхожий стереотип: «стоическое» перенесение трудностей и испытаний. Это как раз то, в чем остро нуждался молодой Марк Аврелий, изнемогающий под тяжестью свалившейся на него ответственности. Да еще следует учитывать слабость здоровья, которую постоянно приходилось преодолевать…
Скорее всего, именно слабое здоровье подвигло Марка Аврелия так заинтересоваться проблемой жизни и смерти. Смерть с самого раннего возраста стояла у него за плечом, а ведь хотелось жить – и жить долго. Стоики предложили ему бессмертие. Причем не бессмертие в потомках или в делах, что является весьма ненадежной формой (в соответствии с учением тех же стоиков – и об этом Марк Аврелий напишет потом в книге «Наедине с собой»), но бессмертие личное – бессмертную душу, часть личности, которая не исчезает после смерти, не становится землей или травой, но сливается с мировым разумом. Такая форма бессмертия чрезвычайно привлекательна – подобное использовали и используют все монотеистические религии, предлагая своим последователям бессмертие души, которая после смерти плотской оболочки воссоединяется с Творцом.
В учении стоиков Марк Аврелий нашел опору и поддержку, в которых остро нуждался, став императором, да и ранее, когда ему приходилось исполнять различные государственные обязанности по приказу Антонина Пия. Ведь долгие годы Марк Аврелий был тенью правящего императора и своего приемного отца, готовясь к самостоятельному правлению. И когда Антонин Пий умер, его преемник был полностью подготовлен к трону, и империя не содрогнулась, как это бывает при смене правителя.
Заметим, что некоторые биографы Марка Аврелия считают, что по природе своей он вовсе не тяготел к упорству в целедостижении, не слишком был склонен доводить до конца начатое дело, трудиться с утра до вечера, да еще при этом не жаловаться на ежедневную рутину. Однако он все это делал – по примеру Антонина Пия, своего приемного отца и предшественника-императора. Причем у Антонина Пия эти качества были естественными, рутинная работа не была для него нудной, а любое начатое дело он вел к логическому завершению, считая это единственно правильным деянием. Одной из огромных заслуг Антонина Пия перед государством является то, что ему удалось привить свои положительные качества приемному сыну и наследнику, и он оставил Риму императора, обладающего многими нравственными достоинствами, философа и настоящего праведника, который превыше всего ставил исполнение своего долга.
Нередко отмечают, что Марк Аврелий вовсе не принадлежал к числу тех императоров, которых называют великими. В нем не было ничего от Юлия Цезаря, Александра Македонского или даже Петра Первого. Он не расширил границы империи до края мира, не изменил законодательство или строй на более прогрессивные. Его правление было, что называется, равномерным и прямолинейным – как простейшее движение в физическом мире. Из-за этого Марка Аврелия иногда называют императором-посредственностью, ставя ему в вину чрезмерное увлечение философией.
Однако подобная точка зрения далеко не верна. Да, Марк Аврелий не сделал того, что сделал, скажем, Александр Македонский. Но у него не было и такой задачи. Он ставил перед собой цель не дать распасться огромной империи, сохранить наследие, бережно переданное в его руки Антонином Пием. Ведь не зря Марк Аврелий стал пятым императором, которых сами римляне называли «хорошими». Именно при этих пяти хороших императорах, правивших последовательно, Рим достиг небывалого расцвета. И в годы правления Марка Аврелия этот расцвет продолжался. Так не является ли исполнение подобной задачи – сохранение счастья и благополучия многих и многих граждан империи – куда большим величием, чем создание государства Александра Македонского?
Чаще всего Марка Аврелия изображают фигурой трагической, ведь именно с его жизнью закончился и золотой век Римской империи и начался бесславный кровавый закат. Можно даже предположить, что он предвидел такое завершение своих дел – крах империи. Ведь его сын, Коммод, который наследовал империю, отнюдь не отличался ни нравственностью, ни даже способностью к управлению государством. Коммода больше интересовали гладиаторские бои, и он даже сам выступал на арене – деяние непозволительное и недопустимое даже для обычного свободного гражданина, позорящее его, уж не говоря о наследнике престола. Он был далек и от стоицизма, и от аскетизма, его привлекала императорская роскошь и блеск драгоценностей. И вот такому человеку Марк Аврелий должен был передать практически неограниченную власть, предвидя все возможные последствия. Однако, читая его «размышления», можно увидеть, что печальные перспективы вовсе не угнетали императора, и нет в нем того трагизма, на который частенько намекают биографы.
Единственную книгу, которую написал Марк Аврелий, «Наедине с собой», считают своеобразным дневником, отражающим не внешнюю, но внутреннюю жизнь человека – императора, государственного деятеля и философа. Это не философский трактат, но дневник человека, ищущего уединения не в окружающем мире, удаляясь от людей, но внутри самого себя, в собственной душе, и при этом познающего себя и свою душу. Естественно, как приверженец стоической философской школы, Марк Аврелий постоянно употребляет стоические формулировки и определения, он пользуется философией как инструментом, открывающим для него некие жизненные перспективы, инструментом, с помощью которого можно расширить границы познания, соединяя себя с космосом, находя свое место в громадном мире, простирающемся далеко за пределы земного шара.
Очевидно, что именно такой философский подход не только к собственной жизни, но и к руководству империей, на всю жизнь сохранил Марку Аврелию оптимизм, несмотря на переносимые им тяготы, и даже будущий крах империи в этом свете представлялся не таким уж ужасным – ведь все преходяще, а Земля – лишь точка, и место империи, а уж тем более отдельного человека на этой точке практически невозможно различить.
Но, несмотря на все возможные катаклизмы, войны и прочее, тянется непрерывная нить из прошлого в будущее, соединяющая все сущее в цепь вселенского разума – и только это и имеет значение. И только это и есть бессмертие. Так считал Марк Аврелий. Об этом он написал книгу – для себя, к себе. И через тысячелетия мы можем воспользоваться его мудростью, его силой и даже его добротой, с которой он всегда относился к людям. «Размышления» – поистине источник живительной мысли, к которому стоит припасть всякому, даже не увлекающемуся философией.
Через столетия Артур Конан Дойл написал: «Тому, кто пробует поставить себя выше матери-Природы, нетрудно скатиться вниз. Самый совершенный представитель рода человеческого может пасть до уровня животного, если свернет с прямой дороги, предначертанной всему сущему» («Человек на четвереньках») – и этим полностью выразил общий принцип стоической философской школы, которая требовала от своих последователей жизни в соответствии с природой, что означало жизнь в соответствии с разумом. Марк Аврелий ни разу не свернул с той дороги, которую начертала природа – или вселенский разум. Каждое свое действие он соотносил с разумностью, тщательно взвешивая не только каждый шаг, но даже каждую свою мысль. «Размышления» – это весы, которыми пользовался Марк Аврелий и которыми может воспользоваться любой человек, было бы желание!
Эльвира Вашкевич
Первая книга
От Вера, моего деда, я унаследовал сердечность и незлобивость.
Отцом Марка Аврелия был Марк Анний Вер, так же звали и его деда. При рождении будущему императору было дано имя Марк Анний Вер, а после двух усыновлений его стали называть Марк Элий Аврелий Вер Цезарь. Марк Аврелий зачастую, говоря об отце, имеет в виду вовсе не своего биологического родителя, но отца по усыновлению – императора Антонина Пия.
От славы моего родителя и оставленной им по себе памяти – скромность и мужественность.
От матери – благочестие, щедрость, воздержание не только от дурных дел, но и дурных помыслов. А также – простоту образа жизни, далекую от всякой роскоши.
Умеренность для Марка Аврелия была частью стоицизма, который предполагал невозмутимость, с которой настоящий стоик переносит любые жизненные испытания. Следует отличать умеренность стоицизма, связанную в большей степени с отказом от страстей, которые, по мнению стоиков, мешают самосовершенствованию, от аскетизма, предполагающего отказ от всего, без чего можно обойтись, и довольствование лишь самым необходимым. Так, Марк Аврелий, восхищавшийся неприхотливостью кулинарных запросов матери, – стоик, а вот Диоген, который, кстати, был одним из апологетов стоицизма, куда как ближе к аскетизму: легенда утверждает, что Диоген выбросил чашку, так как понял, что может пить из ладоней, сложенных лодочкой, и выбросил миску, так как понял, что можно есть из куска хлеба. Марк Аврелий был далек от отказа от столовых приборов и посуды, однако, вряд ли очень бы огорчился, если бы лишился их – как настоящий аскет.
От прадеда – то, что не пришлось посещать публичных школ; я пользовался услугами прекрасных учителей на дому и понял, что на это стоит потратиться.
В Древнем Риме существовала целая система общественных школ, начиная от элементарной (начальной), обучение в которой продолжалось два года и заключалось в первичных навыках чтения, письма и счета, и заканчивая грамматической школой с двумя ступенями – тривиум (риторика, диалектика, грамматика) и квадриум (арифметика, геометрия, астрономия, музыка). Программа общественных римских школ была сугубо практической, ориентированной на пользу. То есть, обучение должно было обеспечить возможность последующей военной или политической карьеры. Сейчас подобные предметы, способствующие дальнейшей карьере в той или иной области, называют перспективными и при обучении делают упор в основном на них. В этом плане современная система образования недалеко ушла от Древнего Рима с его общественными школами прагматичного характера. Однако у римских школ был весьма существенный недостаток: качество обучения в них в значительной степени зависело от преподавателя (как нередко бывает и сейчас). Учебной литературы, с помощью которой ученики могли бы изучать предметы независимо от преподавателя, еще не существовало – едва была осознана ее необходимость, и она только начинала создаваться. В результате обучение в общественных школах давало весьма средние результаты, так как система, направленная на «перспективность», препятствовала гармоничному развитию и, как следствие, не позволяла в полной мере развиваться творческому мышлению. Аналогичную ситуацию можно наблюдать в современной системе не только среднего, но и высшего образования. Именно по этой причине состоятельные римляне предпочитали, чтобы их дети получали домашнее образование – со специально отобранными преподавателями. Такое образование стоило дорого и было доступно далеко не всем. Именно прадед Марка Аврелия заложил основы семейного благосостояния, а также принципы, в соответствии с которыми дети должны были получать отличное образование вне общественных школ.
От воспитателя – равнодушие к борьбе между зелеными и синими, победам гладиаторов с фракийским или галльским вооружением (пармулариев и скутариев), а также прихотливость, выносливость в трудах, несуетливость и стремление к самостоятельности в решении дел, невосприимчивость к клевете.
Зелеными и Синими называли спортивные команды, выступавшие в Римском цирке. Эти команды имели своих фанатов, подобно тому, как сейчас знаменитые футбольные команды имеют своих отчаянных болельщиков.
Пармуларии – так называли гладиаторов из Фракии, так как они пользовались маленьким щитом пармулой.
Скутарий – так называли гладиаторов из Галлии, которые выступали в галльском вооружении. Заметим, что пармуларии и скутарии могли и не быть выходцами из Фракии или Галлии, основой названия оставалось именно вооружение тех мест.
От Диогнета – нерасположение к пустякам, недоверие к россказням чудотворцев и волшебников о заклинаниях, изгнании демонов и тому подобных вещах. А также и то, что не разводил перепелов, не увлекался глупостями, а отдался философии, слушая сначала Бакхия, затем Тандасида и Маркиана. Уже с детских лет писал диалоги и полюбил простое ложе, звериную шкуру и прочие принадлежности эллинского образа жизни.
Диогнет – древнегреческий художник, живший и работавший в Риме, был учителем живописи Марка Аврелия. Интересно, что известен трактат, называемый «Послание к Диогнету», написанный предположительно в 120–210 гг. В данном трактате описывается понимание христианского учения. Считается, что он обращен к некоему знатному язычнику, пожелавшему ознакомиться с новым религиозным учением. Но этот трактат может быть обращен и к тому Диогнету, который обучал живописи Марка Аврелия, а, возможно, был предназначен и для самого императора.
Упоминая о перепелах, Марк Аврелий имеет в виду боевых птиц – в Древнем Риме были распространены перепелиные бои, как позднее в Европе – петушиные. Немало любителей держало перепелов и тренировало их для боев. Считается, что перепелиные бои пришли в Древний Рим из Греции. Говоря о перепелах, Марк Аврелий фактически утверждает, что не увлекается азартными играми.
Бакхий – имеется в виду один из учеников философа платонической школы Гая. О самом Гае сведений сохранилось немного, а его труды – спорны, предполагается даже, что он не писал никаких философских трудов, ограничиваясь преподаванием.
Маркиан – по предположениям некоторых историков, преподавал Марку Аврелию судебное красноречие и юриспруденцию. Другие же специалисты считают его неизвестным персонажем. Также историкам неизвестен Тандасид. Можно предположить, что эти люди являлись домашними учителями Марка Аврелия, но, оставив след в его чувствах, не оставили такового в истории.
От Рустика – мысль о необходимости исправлять и образовывать свой характер, не уклоняться в сторону изощренной софистики и сочинения бессмысленных теорий, не составлять увещевательных речей, не разыгрывать напоказ ни страстотерпца, ни благодетеля, не увлекаться риторикой, поэтическими украшениями речи и не разгуливать дома в сто́ле.
Сто́ла – элемент литургического облачения католического (и лютеранского) клирика. Шёлковая лента 5–10 см в ширину и около 2 метров в длину с нашитыми на концах и в середине крестами. Носится поверх альбы, под далматикой или казулой.
(Благодаря ему я пишу письма простым слогом, по примеру письма, написанного им самим из Синуэссы к моей матери. Я всегда готов к снисхождению и примирению с теми, кто в гневе поступил неправильно, оскорбительно, едва они сделают первый шаг к восстановлению наших прежних отношений. Я стараюсь вникнуть во все, что читаю, не довольствуясь поверхностным взглядом, но не спешу соглашаться с многоречивыми пустословами. Рустик первый познакомил меня с «Воспоминаниями об Эпиктете», ссудив их из своей библиотеки.
Рустик – Квинт Юний Рустик, философ-стоик (около 100–170 гг). Квинт Юний Рустик дважды занимал должность консула, был одним из учителей Марка Аврелия и обучал императора именно учению стоиков. Он считается самым знаменитым философом школы стоиков своего времени. Именно Рустик вел суд над Иустином Философом, раннехристианским мучеником и богословом. Иустин Философ причислен к лику святых как в Православной, так и в Католической церквях. Квинт Юний Рустик, будучи в то время римским префектом, убеждал Иустина отречься от христианства и вернуться к почитанию богов Эллады (Иустин был греком), но Иустин отказался, поэтому его и шестерых его учеников сначала подвергли бичеванию, а затем обезглавили.
Марк Аврелий весьма уважал Рустика и оказывал ему различные почести. Именно Рустик познакомил Марка Аврелия с трудами Эпиктета – древнегреческого философа, который был в Риме сначала рабом, а затем вольноотпущенником, и основал философскую школу. Интересно, что сам Эпиктет, подобно Диогену, не писал философских трудов, все его учение передавалось в устной форме. Однако один из его учеников, Флавий Арриан, древнегреческий историк и географ, записал выдержки из философии учителя, и эти заметки дошли до наших дней – «Беседы» (четыре книги) и «Руководство» (этот текст можно назвать кратким изложением учения Эпиктета).
Заметим, что девизом Эпиктета было «Сдерживайся и воздерживайся!», то есть он проповедовал самоограничение как один из путей к внутренней свободе. Также Эпиктет считал, что обязательное условие внутренней свободы – самопознание. Девиз Эпиктета был полностью воспринят и принят Марком Аврелием).
От Аполлония – свободомыслие и осмотрительность, стремление неуклонно руководствоваться ничем иным, кроме разума, оставаясь верным себе при невыносимой боли, потере ребенка и тяжелой болезни. На его примере я наглядно убедился, что в одном и том же лице величайшая настойчивость может сочетаться со снисходительностью. Когда приходится с трудом растолковывать что-либо, я не раздражаюсь и не выхожу из себя, ибо видел человека, который опытность и мастерство в передаче глубочайших знаний считал наименьшим из своих достоинств. От него я научился, каким образом следует принимать от друзей так называемые услуги, не чувствуя себя вечно обязанным, но и не проявляя равнодушия.
Аполлоний – имеется в виду Аполлоний Халкедонский, философ школы стоиков, приехал в Рим по приглашению приемного отца Марка Аврелия – императора Антония Пия, в Риме стал учителем Марка Аврелия и его брата Луция Вера. Марк Аврелий убежден, что «обдуманность слова и устойчивость нрава», которые отмечал у него Флавий Филострат, достались ему от Аполлония Халкедонского в результате обучения. Для стоика такая черта характера весьма важна, так как сама основа стоического учения предполагает внутреннюю согласованность души с образом жизни в целом.
Очень интересно замечание Марка Аврелия об услугах, которые он научился принимать от друзей: для философов-стоиков это целая проблема, так как, с одной стороны, им следует проявлять определенное безразличие и сохранять чувство собственного достоинства, а с другой – требуется некое выражение благодарности. Судя по всему, Аполлоний Халкедонский продемонстрировал Марку Аврелию способ выражения благодарности, полностью сохраняющий собственное достоинство – принятие услуги без унижения, но с выражением подобающих чувств.
От Секста – благожелательность; образец дома, руководимого отцом семейства, представление о жизни согласно природе и подлинном величии; заботливое отношение к нуждам друзей, способность терпеливо сносить невежество, верхоглядство, самомнение и ладить со всеми. Общение с Секстом было приятнее всякой лести, да и у самих льстецов он пользовался величайшим почетом, вопреки собственному желанию. От него я научился методически находить и связывать между собою основополагающие правила жизни, не выказывать признаков гнева или какой-либо другой страсти, сочетать невозмутимость с самыми нежными почтительными привязанностями, пользоваться доброй славой, соблюдая благопристойность, накоплять знания, не выставляя их напоказ.
Секст – имеется в виду Секст Херонейский, философ платонической школы, племянник Плутарха, знаменитого древнегреческого писателя, философа и общественного деятеля. Имеются сведения, что Марк Аврелий пользовался советами и наставлениями Секста даже в поздний период своего правления.
Марк Аврелий считает, что Секст Херонейский в полной мере обладал такой стоической добродетелью, как нестрастие, что для стоиков означает неподверженность различным страстям, которые могут возникать при неразумности и неверности суждений. Стоики выделяли следующие страсти: печаль, вожделение, наслаждение, страх. Интересно, что гнев стоики считали следствием вожделения: тот, кто гневается, вожделеет наказать обидчика.
То есть, вожделение у стоиков вовсе не связано исключительно с сексуальным порывом, а может быть направлено и на другие чувства, вожделение суть сильное желание, страстное и почти неконтролируемое. В противовес страстям, в понимании стоиков, существовали радость, осторожность и воля.
Необходимо уточнить, что, в соответствии с философией стоицизма, «жить сообразно природе» вовсе не означает упрощения жизни до возвращения в пещеры или шалаши. Напротив, стоики считают, что именно в природе человека – жить в соответствии с движениями разума, в то время как животными движут исключительно инстинкты. Следовательно, «жить сообразно природе» для стоика означает жить, пользуясь во всей полноте тем, что дарует человеку разум, то есть быть настоящим человеком разумным. Если же человек использует в своей жизни не разум, но инстинкты, то, с точки зрения стоицизма, он опускается до положения животного и фактически перестает быть человеком. При этом следует учитывать, что стоики рассуждают не только о природе человека и человечества, но и о мироустройстве в целом, частью которого является человеческая природа, равно, кстати, как и природа всего живого. Стоики считают, что даже происходящее с человеком и не зависящее от его воли происходит в соответствии с неким мировым планом, в гармонии с общим мироустройством и миропорядком. Например, болезни, смерть – как своя, так и близких, и прочее негативное, что может происходить с человеком, – тоже являются частью мирового плана. Такой мировой план считается природой общей, в отличие от природы человека, которая считается природой собственной. От собственной природы зависит оценка, которую человек дает различным событиям, его восприятие этих событий. К примеру, безропотно и даже с радостью переносить различные испытания либо, напротив, роптать и всегда быть всем недовольным – это зависит от природы каждого человека, от природы собственной. Фактически Марк Аврелий утверждает, что человек должен принимать все испытания, которые приносит ему природа общая, но при этом поступать в соответствии с природой собственной, частной. И частная природа человека должна быть добродетельной. Опять же, если человек будет стремиться к совершенствованию, то в конце концов он сможет достичь единства природы общей и частной, и в этом есть его истинное предназначение. Эти взгляды довольно близко приближаются к христианским принципам принятия испытаний, посланных человеку Богом либо за какие-то его проступки, либо просто в качестве испытаний (примером является судьба Иова, который должен был в результате испытаний доказать, что его праведность не зависит от условий жизни), а также устремления человека к идеалу, добродетели, чтобы затем воссоединиться с Божественной сущностью.
От Александра-грамматика я научился воздержанию от упреков и обидных замечаний тем, кто допускал варваризмы, коверкание и неблагозвучность речи, предлагая им надлежащие выражения в форме ответа, подтверждения или совместного разбора самого предмета, а не оборота речи либо посредством другого уместного приема напоминания.
Александр-грамматик, называемый также Александром Котиейским из Фригии, был преподавателем греческого языка Марка Аврелия. До наших дней дошли его комментарии к Гомеру. Считается, что Александр-грамматик преподавал Марку Аврелию не только греческий язык, но и давал ему уроки красноречия.
От Фронтона – понимание того, что тирания влечет за собой клевету, изворотливость, лицемерие и что вообще люди, слывущие у нас аристократами, отличаются бессердечием и черствы душой.
Фронтон Марк Корнелий грамматик, ритор, адвокат, поэт, писатель, философ, был консулом в 142 г. Считалось, что как оратор Фронтон уступал лишь Цицерону. Антоний Пий, римский император в 138–161 гг., назначил его наставником своего приемного сына Марка Аврелия. Также Фронтон был наставником еще одного приемного сына Антония Пия – Луция Вера, который в 161–169 гг. был соправителем Марка Аврелия, своего сводного брата. До нашего времени дошло лишь несколько фрагментов личной переписки Фронтона с Луцием Вером, Марком Аврелием и другими учениками, а также с Антонием Пием. Грамматические трактаты, которые, как ранее считалось, принадлежали Фронтону, на самом деле оказались трудами совсем другого автора. То, что в распоряжении исследователей оказалась лишь личная переписка Фронтона, привело к тому, что долгое время его репутацию считали незаслуженной – в переписке не содержалось философских идей и прочего, что могло бы заинтересовать современных ученых, но зато было много жалоб на слабое здоровье и тому подобное. Фронтон был оценен по достоинству лишь в ХХ столетии. Интересно, что Марк Аврелий не упоминает о талантах и репутации своего учителя, а лишь указывает на то, что с его помощью он смог узнать нечто о характере патрициев. Заметим, что из некоторых писем Фронтона следует, что у него и Марка Аврелия была интимная связь, либо они делали вид, что таковая имелась.
От платоника Александра я научился избегать частых, не вынужденных обстоятельствами ссылок в письмах и разговорах на свою занятость и не увиливать от обязанностей по отношению к ближним под предлогом «неотложных» дел.
Гален родился в Пергаме около 129 г.н.э., где начал он учиться, затем продолжил в Коринфе, Александрии. В 157 г. вернулся в Пергам, где был какое-то время врачом гладиаторов. В 163 г. приехал в Рим, где пробыл около трех лет; когда там началась эпидемия, он поспешил вернуться в Пергам. Затем в Смирне он слушал лекции медиоплатоника Альбина, от которого немало перенял.
В 168 г. император Марк Аврелий пригласил Галена в Рим в качестве личного врача в его походах против германцев. Серия непредвиденных событий заставила императора вернуться в Рим, где Гален обосновался медиком при Коммоде, сыне императора. Как придворный врач (оставаясь им и после смерти Марка Аврелия), Гален посвящал все свое время исследованиям и составлению книг. Его слава была настолько грандиозна, что даже при его жизни то и дело появлялись фальсификации, подписанные его именем. Сам Гален рассказывал с нескрываемым удовольствием историю, коей был очевидцем, как однажды в лавке один образованный римлянин разоблачал книгопродавца, вопя, что книга, которую тот хотел продать как галеновскую, написана таким скверным греческим, что она недостойна пера Галена. Умер Гален около 200 г.
Литературное наследие его безмерно, несколько тысяч страниц. Многие из них утрачены, но значительное их число сохранилось (около сотни названий). В каталог, отредактированный и названный самим Галеном "Мои книги", вошли: 1) сочинения терапевтические, 2) книги по теории прогнозирования, 3) Комментарий к Гиппократу, 4) полемические против Эрасистрата, 5) книги, относящиеся к Асклепию, 6) работы, посвященные различным медицинским методам, 7) книги, используемые при доказательствах, 8) книги по философии морали, 9) книги по философии Платона, 10) книги, относящиеся к философии Аристотеля, 11) книги, касающиеся разногласий с философией стоиков, 12) работы по философии Эпикура, 13) книги об аргументах грамматических и риторических.
Среди наиболее значительных его работ назовем: "Анатомические процессы", "Полезность частей", "Естественные способности", "Терапевтический метод", "Учебное руководство по медицине", "Комментарий к Гиппократу".
3.2. Новая фигура врача: истинный медик должен быть также философом
Гален ставит целью восстановить античный образ врача, достойным примером которого, более того, живой парадигмой, был Гиппократ. Медикам своего времени, отвернувшимся от Гиппократа, Гален предъявляет три тяжких обвинения: 1) невежество, 2) коррупция, 3) абсурдная разобщенность.
1) Невежество новых медиков он усматривает в том, что они: а) не утруждают себя методичным познанием природы человеческого тела, б) как следствие, не умеют отличать болезни по родам и видам, в) не располагают отчетливыми логическими понятиями, без чего не могут ставить верно диагнозы. Утратив все это, искусство врачевания превращается в ползучую эмпирическую практику.
2) Коррупция медиков состоит в а) небрежении обязательствами, б) ненасытной жажде денег, в) лени и праздности духа. Пороки эти влекут за собой атрофию ума и воли врача. "Личность, которая хочет стать истинным врачом, - пишет Гален, - не только презирает богатство, но она в крайней степени приучена к перегрузкам, любит напряженный ритм работы. Нельзя и представить себе, что такой работяга может позволить себе напиваться, объедаться, предаваться усладам Венеры, короче говоря, служить своей нижней части тела. Все это потому, что истинный медик - друг умеренности, сколько и истины". Гении масштаба Фидия среди скульпторов, Апеллеса среди художников, Гиппократа среди врачей, - не появляются более по причине коррупции. Можно было бы, изучив все, открытое Гиппократом, весь остаток жизни посвятить применению познанного, открыть недостающее. И эта была бы цель медицины. Но, - добавляет он, - "невозможно, считая богатство самой ценной из добродетелей, изучая и применяя искусство не на благо людей, но ради наживы, достичь ее цели".
3) Что касается разделения на секты, то необходимо помнить, что уже после Эрасистрата медицина пережила раскол, в результате чего выделились три позиции: а) т.н. "догматики", они утверждали, что факторы болезнетворные и излечивающие целиком и полностью определяются разумом, б) т.н. "эмпирики", считавшие, что искусство врачевания опирается всегда и только на чистый опыт; с) т.н. "методисты" (таково их самоопределение и самоотделение от "догматиков"), напротив, полагавшие основой медицинского искусства некоторые очень простые понятия (схематично "выделение", "сокращение" и т.п.). Гален отвергает все три позиции, видя в их поверхностности большую опасность. Его метод соотносит момент логический с экспериментальным, полагая и тот, и другой одинаково необходимыми.
Дмитрий Зубов
Коммод. Император-гладиатор
Правление Коммода (180–192) напомнило римлянам времена Калигулы и Нерона. Хотя называть тогдашних жителей столицы римлянами можно только условно: император объявил Вечный город своей колонией и переименовал в Коммодиану. Удержись он у власти чуть дольше, та же участь постигла бы Карфаген, флот, армию, сенат...
Тщеславие этого человека не знало предела. Он воображал себя то Александром Македонским, то Гераклом. Доходило до того, что в львиной шкуре, с палицей в руках Коммод появлялся в цирке и обстреливал из лука сидящих в амфитеатре граждан, как будто они стимфалийские птицы.
Дальше - больше. Нарушив священные традиции Рима, Коммод занялся презренным ремеслом: более 700 раз он выходил на арену в роли секутора (гладиатора, вооруженного мечом и щитом), чтобы участвовать в избиении беззащитных людей и зверей. А сенаторов заставлял приветствовать себя долгими криками: «Ты первый из секуторов, ты бог, ты победитель!»
Пристрастие к кровавым зрелищам и разгульной жизни усугублялось алчностью Коммода и... Впрочем, довольно о печальном. Римляне поняли, какого правителя лишились в лице Марка Аврелия. И посреди коммодовской вакханалии к статуе императора-стоика начали приходить люди, чтобы прикоснуться к ней, поговорить, выразить любовь и уважение. Даже после смерти Марк Аврелий оставался со своим народом.
Гален.Светлейший врач
Говорят, он был другом Марка Аврелия, возможно, первым читателем его дневников. Он оставался рядом с умиравшим от чумы императором, презирая опасность заразиться. Врач Гален (ок. 130 - ок. 200), Светлейший, как называли его современники.
Он родился в Малой Азии, в Пергаме - городе прекрасных дворцов и храмов, многие из которых построил его отец, архитектор Никон. В 14 лет мальчик увлекся философией, в 17 - медициной и до конца жизни остался верен обеим. Ученик лучших врачей Александрии, он со своим талантом мог легко сделать себе имя и состояние, если бы стал лечить богатых. Но предпочел стать врачом в школе гладиаторов Пергама. Там он приобрел бесценные практические знания по анатомии, физиологии, фармакологии. Слава о его успехах разлетелась по всей империи.
И вот он уже личный врач императора. Гален переезжает в Рим и пытается стать столичным жителем. Богатство, слава, успех, знатные пациенты... Неожиданно, продав имущество, он возвращается в Пергам, к своим любимым занятиям - лечению больных, экспериментам, написанию книг. Его перу принадлежит около 400 трактатов (сохранилось лишь 100) не только по медицине, но и по философии, математике, логике, грамматике, которые до XVII века считались одними из лучших. Обширная медицинская практика, человеколюбие, вера в нематериальность сил, влияющих на здоровье человека, стали основой врачебного искусства Галена.
Двухлетнее добровольное изгнание было прервано личным посланием Марка Аврелия - армии Великого Императора нужен был Великий Врач. Вновь дорога, на этот раз в римский лагерь на берегу Дуная. Вновь бессонные ночи, сотни раненых, с надеждой смотрящих на искусного медика. Спасая от смерти римских солдат, он, увы, был бессилен уберечь от опасной болезни их полководца. И вот уже на месте отца - сын...
Коммод - беспутный и алчный человек, бездарный правитель, но для врача он прежде всего пациент. Император-гладиатор без страха ввязывался в опасные битвы на арене цирка, зная, что под трибуной дежурит гениальный Гален.
Странно, но точную дату его смерти не знает никто: 200-й, 201-й, 210-й, 211-й - биографы все отодвигают время, словно не желая отдавать врача в руки смерти...
Адриан.Император-эллин
Адриан (76–138) - личность неординарная. Поэт, художник, скульптор, поклонник философии, знаток греческого искусства. Из 20 лет правления десять он путешествовал по всей империи - от Египта до Британских островов. Посвященный в Элевсинские мистерии, он использовал любую возможность, чтобы знакомиться с новыми религиями и культами. На востоке империи Адриан посещал храмы, подолгу беседовал со жрецами, пытался постичь глубину обрядов и верований, многим из которых он открыл путь в Европу.
Страстный почитатель греческой культуры, император занимался благоустройством Афин, заложил храм Зевса Олимпийского, был устроителем спортивных игр. Миролюбивый человек, он делал все, чтобы без войн и насилия укрепить мощь империи. Следы «Адрианова вала», пересекшего всю Англию, видны и по сей день.
Коллекционер древностей, хранитель традиции, любитель старины, Адриан неожиданно оказался еще и провидцем. Назначив преемниками Антонина Пия и Марка Аврелия, он определил судьбу Рима почти до конца столетия.
Антонин Пий. Благочестивый император
«Лучше сохранить одного гражданина, чем убить тысячу врагов» - правило, которым Антонин Пий (86–161) руководствовался во внешней политике. «Справедливость, счастье, верность» - три принципа, по которым он строил внутреннюю жизнь государства.
Казалось, вернулись легендарные времена Нумы Помпилия. Теперь все, даже рабы, получили право на защиту и покровительство закона, а значит, и императора.
Новые дороги по всей империи, постоянно пополняющаяся казна, справедливый суд, а главное - умный, благочестивый, порядочный правитель. Двадцать три года процветания страны и подданных. «Золотой век», прожитый как один день, спокойно и благородно. Лучшего учителя для Марка Аврелия было не найти.
«Во всем будь учеником Антонина. Подражай его настойчивости в деятельности, согласной с разумом, никогда не изменявшей ему уравновешенности и благочестию, ясности его чела, вежливости в обращении, презрению к суетной славе и рвению в познании вещей» - Марк Аврелий в совершенстве усвоит уроки наставника.
В последний день жизни, чувствуя близкий конец, Пий распорядился перенести золотую статую богини Фортуны в комнату своего приемного сына Марка. Умирая, Антонин прошептал, как последний завет, всего два слова: «Душевное спокойствие».
Оригинал статьи находится на сайте журнала "Новый Акрополь": www.newacropolis.ru
на журнал "Человек без границ"
