Процесс трансформации институтов политической системы при переходе. Трансформации политических систем Российской Федерации и Украины: сравнительный анализ

«Трансформация», с позднелатинского «transformatio», означает превращение. Во многих словарях можно найти синонимы данного термина, как изменение, преображение, преобразование, но все они имеют одинаковое значение. В данном параграфе будет рассмотрена трансформация именно политической системы и влияние трансформации на неё.

Под политической трансформацией понимается преобразование структур, процессов и целей, затрагивающее распределение или осуществление властных полномочий по управлению каким-либо обществом, и ведущее к образованию новой политической системы.

А.Н. Бирисова выделяет несколько дефиниций, описывающие схожие с трансформацией процессы: «переход», «смена системы», «системное изменение».

Понятие «переход» (в переводе с английского «Transition») означает фазу перехода от старого режима к новому. По сравнению с ним понятие «трансформация» носит более широкий характер, оно предполагает полное перерастание одной социальной системы в другую, практически без сохранения старой, что неизбежно предусматривает, в том числе, и успешно осуществленный «переход». Понятие «смена системы» (с немецкого «Systemwechsel») является синонимом «трансформации». Хотя следует указать, что оно отражает замену старой общественной системы, на новую.

Если рассматривать понятие «системное изменение» (то есть «Systemwandel» на немецком) охватывает, процесс реформирования, который осуществляется в рамках охваченной кризисом системы с целью ее стабилизации. В противоположность «смене системы», которая предусматривает крах старой системы как обязательную и необходимую предпосылку всех преобразований, понятие «системное изменение», таким образом, предполагает, наоборот, ее сохранение, ограничиваясь лишь принятием последней определенных «мер безопасности».

То есть все эти понятия в какой-то степени взаимосвязаны друг с другом. Довольно умеренное «системное изменение» создает предпосылки для начала «перехода», который со временем развивается в «трансформацию» и завершается «сменой системы». Трансформация является незаконченной, пока старая система полностью не перейдёт в новую.

Трансформация политической системы проходит несколько этапов:

1. Свою начальную фазу она проходит еще в рамках завершающего периода существования старой системы, когда уже затухающая система демонстрирует свою недееспособность к функционированию, либо в долгую стагнацию.

2. Следующая фаза политической и экономической переориентации, это процесс поиска новых путей институционального урегулирования, с одной стороны, и борьба между старой и новой элитой за собственность, власть и влияние, с другой.

3. Предпоследним этапом можно выделить консолидацию. А именно укрепление политической и экономической системы, то есть переход к новым системам.

4. И заключающим этапом трансформации можно назвать нормальную работу новой, установившейся системы.

Трансформация в политической среде затрагивает все аспекты, в том числе и общественные. П.И. Беглов в своей работе рассматривает трансформационную активность, которая в той же степени влияет на политическую систему. Под данным понятием подразумевается совокупность определённых действий индивидов, групп или организаций, которые прямо или косвенно вызывают смещения в базовых общественных институтах. Главными формами такой активности являются:

1. Целенаправленное реформирование общественных институтов. Реализуется преимущественно политической элитой.

2. Практическая инновационно-предпринимательская деятельность. Главным субъектом является формирующийся средний класс.

3. Адаптационное социальное поведение, характерное для «либерально» настроенных групп и слоев.

4. Реактивно-протестное поведение, которое свойственно «протестно» настроенным группам и слоям.

В ходе дальнейшего развития трансформации появилась необходимость комплексного анализа систем. Это исследовала Е.В. Бродовская, синтезируя системные, бихевиоральные, структурно-функциональные и неоинституциональные подходы, что позволило ей выделить целый ряд методологических принципов:

Развитие политических систем сопряжено с инверсионными, дихотомичными процессами, обеспечивающими сочетание устойчивости и динамичности;

Стабильное функционирование политической системы базируется на ее способности реализовывать три основные формы динамики, а именно: воспроизводство, адаптацию и развитие;

Внутрисистемные характеристики политической системы в значительной степени зависят от усложнения и дифференциации ее структурных и функциональных параметров;

Состояние внесистемных характеристик политической системы отражает степень политической вовлеченности граждан и социальной интегрированности (объединения) общества, распространенности горизонтальных связей и самоорганизации различных акторов;

Политические системы различаются формами взаимосвязи со средой, качеством политических акторов, особенностями взаимодействия между ними;

Дифференцированность политических систем делает невозможной экстраполяцию линейных унифицированных моделей развития;

Характер взаимосвязи политической системы со средой опосредован политической культурой общества;

Институциональные и неинституциональные аспекты функционирования политической системы общества находятся во взаимодействии;

Нарушение внутрисистемного взаимодействия политической системы со средой приводит к дискретности (разделению) поступательного перманентного процесса развития.

Политическая трансформация системы рассматриваться как процесс, проходящий по стадиям, который включает в себя три основных направления:

Инновационное, связанное с созданием новых эффективных элементов системы;

Инерционное, стабилизирующее радикальные преобразования;

Дисфункциональное, которое выражается в разрушении сегментов старой системы и, как следствие, в дезорганизации жизнедеятельности общества.

Политическая трансформация отражает способности политической системы адаптироваться к новым требованиям социума, поддерживать рациональные традиционные структуры, создавать новые институты, которые могли бы обеспечивать «обратную связь» между властью и гражданами. То есть в любом случае, какие бы изменения не происходили, они всегда будут в той или иной степени соответствовать желаниям большинства.

Политические трансформации, которые инициируются «сверху», они могут осуществляться успешно лишь при наличии массовой поддержки со стороны народа. Для этого требуется широкая разъяснительная кампания в СМИ и подготовка нового поколения политиков и рациональной бюрократии.

Связь между народом и властью должна быть постоянной. Трансформация политической системы происходит постепенно, в течение нескольких этапов. И общество является субъектом этих изменений, если не брать во внимание гибридный режим, целью которого является, как можно больше устранить общество от политики.

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

КАФЕДРА ПОЛИТОЛОГИИ И ПОЛИТИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине: "Сравнительная политология"

Тема: "Трансформации политических систем Российской Федерации и Украины: сравнительный анализ"

Выполнила:

Студентка 2 курса ОФО факультета управления

и психологии (направление - "Политология")

Ратке Е.Р.

Научный руководитель:

доктор исторических наук, доктор политических наук,

профессор Баранов А.В.

Краснодар 2013

Введение

1.1 Политические системы: основы сравнительного анализа

1.2 Трансформации политических систем: сущность, типология

1.3 Особенности трансформаций политических систем постсоциалистических стран

2.1 Долгосрочные общественные факторы политической трансформации РФ и Украины

2.2 Тенденции развития политических режимов РФ и Украины: сравнительный анализ

Заключение

Библиографическийсписок

Введение

Актуальность исследования . Основные характеристики и тенденции развития политических систем современного российского и украинского общества отражают специфику трансформационных процессов, начавшихся в 90-е гг. ХХ в. Представляя собой сложный комплекс качественных изменений в структуре, функционировании и способах взаимодействия политической системы со своей внешней средой, системная трансформация связана с процессами взаимной адаптации институциональной и социокультурной подсистем. Новые политические институты и доминирующие ценностные ориентации одновременно выступают по отношению друг к другу и как условие существования, и как результат функционирования. Институциональные и социокультурные составляющие политической трансформации обеспечивают баланс системообразующих и системоизменяющих факторов развития, определяют параметры конкуренции формальных и неформальных институтов, влияют на функциональность политической системы общества.

Степень научной разработанности проблемы. Процессы демократического перехода, институционализации демократических правил и процедур в постсоветских государствах, повлекшие за собой изменение политического сознания и поведения граждан, обострили потребность в изучении закономерностей взаимосвязи институциональных и неинституциональных факторов, оказывающих влияние на трансформацию политической системы общества. Комплекс исследований, направленных на изучение различных сторон политического трансформационного процесса, проводили такие специалисты, как Ч. Эндрейн, Г. Алмонд, А.Ю. Мельвиль, Р. Чилкотт, С. Хантингтон, В.И. Полохало, В.В. Лапкин, С.С. Жильцов, О.Д. Куценко и др. Обобщение подходов исследований позволило уточнить и систематизировать вопросы интенсивности, вариативности и результативности трансформационных процессов.

Объектом исследования является трансформация политической системы обществакак процесс, протекающий на институциональном, ценностном и поведенческом уровнях.

Предметом исследования выступает посткоммунистическая трансформация политических систем Российской Федерации и Украины в период с 1992 по 2012 гг. как совокупность процессов институционализации, изменения ценностных ориентаций массовых и элитных групп, формирования субъектов политической активности.

Цель курсовой работы - определить специфику и динамику трансформации политических систем современного российского и украинского общества в сравнительном аспекте.

Цель потребовала решения следующих исследовательских задач:

Установить основные признаки трансформации политической системы России и Украины в период с начала 1992-х гг по настоящее время.

Выявить особенности трансформаций политических систем постсоциалистических стран;

Установить закономерности и особенности трансформации политических систем Российской Федерации и Украины;

трансформация политическая система постсоциалистический

5. Определить тенденции развития политических режимов России и Украины;

Провести сравнительный анализ акторов политического процесса в Российской Федерации и Украине.

Теоретико-методологическая основа исследования включает в себя совокупность общенаучных принципов и подходов, а также специально-научных методов познания.

Для теоретического осмысления взаимообусловленности институциональных и социокультурных факторов политической трансформации базовыми являются классические труды П. Бергера, Э. Гидденса, Э. Дюркгейма, У. Мура, Т. Парсонса и др., заложивших основы исследования факторов и механизмов формирования, вариативности и условий функциональности социальных изменений. Разнообразные аспекты политических изменений представлены в работах Г. Алмонда, Р. Даля, К. Дойча, Д. Истона, С. Хантингтона, Р. Саквы, Л.В. Сморгунова, Д. Сартори.

Эмпирическую базу курсовой работы включает в себя совокупность видов документов, выделенных по цели создания, содержанию и способам изложения информации:

законодательные акты (Конституция 1993 г.);

материалы периодической печати: газетные публикации, такие как "Коммерсант", "Российская газета", "Украïнський Тиждень", и журналы - "Полис", "Социс", "Общественные науки и современность";

Интернет-сайты органов государственной власти: официальный сайт Президента Российской Федерации, официальное представительство Президента Украины

Структура работы. Курсовая работа состоит из введения, двух глав, согласно логике поставленных задач, заключения, списка использованных источников и литературы.

1. Теоретические аспекты исследования трансформаций политических систем

.1 Политические системы: основы сравнительного анализа

Политическая система общества - это совокупность норм, устанавливающих конституционно-правовой статус государства как особого политического образования, политических партий, общественных и религиозных организаций и регулирующих их взаимоотношения. Это совокупность взаимосвязанных институтов, органов, организаций, групп людей и отдельных граждан, участвующих в политической деятельности данной страны. В политическую систему входит и система идей, принципов, воплощенных в законах, идеологии, морали. К ней можно отнести и деятельность отдельных людей, выступающих с политическими целями.

Создание теории политической системы стало возможным в середине 1950-х гг. благодаря таким специалистам как Б.Ф. Скиннер, разработавших бихевиоральный подход к анализу политики, а также Г. Саймон, использовавшего системный подход и структурно-функциональный метод. Появление бихевиорального подхода ознаменовало своеобразный протест в политологии, который исходил от ряда американских ученых. Они выражали открытую неудовлетворенность достижениями традиционной политической науки, призывали разработать дополнительные методы и подходы, которые вооружили бы политическую науку эмпирическими гипотезами и системными теориями.

Политика, по мнению бихевиористов, - это действия людей в политической жизни, а не различные виды институтов и структур, через которые действуют граждане. К основным достижениям бихевиорального метода можно отнести следующие:

) рассмотрение "политического поведения" как основного объекта исследования;

) максимальное применение статистических и количественных формулировок;

) разработка теорий, способных объяснить политические события.

В рамках бихевиорального подхода его роль в становлении появились и развивались системный и теории политической структурно-функциональный методы. системы. Системный анализ проник в политическую науку благодаря теории социальной системы Т. Парсонса, который заимствовал идею системы из биологической теории. Фундаментальным для системного подхода Т. Парсонса является постулирование четырех основных функциональных требований к рассматриваемой системе, которые обеспечивают сохранение и выживание любой системы: адаптация, целедостижение, интеграция и поддержание модели.

На уровне социальной системы функцию адаптации обеспечивает экономическая подсистема, функцию целедостижения - политическая, функцию интеграции - правовые институты и обычаи, функцию поддержания модели - система верований, мораль и органы социализации (семья, институты образования и др.). Таким образом, рассматривать политику и другие подсистемы общества необходимо в контексте с этими основными функциями.

Согласно системному анализу, любая система, в том числе и политическая, имеет следующие характеристики:

) система состоит из многих частей;

) части составляют единое целое;

) система имеет границы. Политическая жизнь рассматривается как функционирующая система, то есть между многообразными аспектами политики и политическими явлениями существует относительно стабильная взаимосвязь.

Системная теория делит процессы взаимодействия на три цикла: ввод, конверсия, преобразование и вывод. Что касается границы политической системы. то она может расширяться или сужаться. Поскольку индивидуумы в обществе являются субъектами ряда систем и подсистем, то они фактически выполняют различные роли в многообразии систем, с которыми они связаны: политической, экономической, религиозной и т.д.

В политической системе индивидуумы, прежде всего выполняют роли граждан, подданных, избирателей. В день выборов, например, граница политической системы расширяется, ибо люди бросают свою непосредственную работу и "пересекают" границу политической системы. В период войны границы политической системы значительно раздвигаются, поскольку большое число людей привлекается к военной службе, деятельность коммерческих компаний регулируется и предпринимаются дополнительные меры по обеспечению внутренней безопасности.

Развитию теории политической системы способствовал структурно-функциональный метод, который во многом дополнял системный анализ. Структурно-функциональный метод в его современной и системной форме проник в политическую науку из работ представителей антропологической школы и социологической школы. Последние, несмотря на отличия их теорий, утверждали, что объяснять и предсказывать в социальных науках возможно только тогда, когда мы размышляем о социальных структурах и институтах, как исполняющих функции в системах. "Структурный" элемент подхода относится к любой организации человеческого общежития: семье, общественным объединениям, суду, различным комиссиям, законодательным органам и т.д.

В современной политической науке нет универсального определения политической системы, ибо существуют разные подходы к определению власти и политики, с которыми непосредственно связана категория "политическая система". Но есть нечто общее для всех определений политической системы: политическая система ассоциируется с применением узаконенного физического принуждения в обществе. Во всех определениях подчеркивается законное право политической системы наказывать, принуждать и подчинять.

Преобладающей точкой зрения в политической науке на систему является выделение таких подсистем как институциональная, нормативная, функциональная, коммуникативная, культурная.

Институциональная подсистема состоит из политических институтов, каждый из которых также является системой государственной, партийной, общественно-политической, представляющей, в свою очередь, частные подсистемы.

Основным институтом институциональной подсистемы политической системы является государство. Оно представляет собой властную опору существующей общественной системы, оказывает значительное воздействие на деятельность других подсистем. Государство обладает монопольным правом на контролируемой им территории осуществлять от имени всего общества внутреннюю и внешнюю политику, издавать законы, нормативные акты, обязательные для всего населения, взимать налоги, различные платежи, контролировать соблюдение законов и иных правовых норм вплоть до применения или угрозы применения физического принуждения.

В рамках политической системы действуют различные политические партии, общественно-политические движения, профессиональные союзы, молодежные организации, организации предпринимателей, творческие объединения, всевозможные лоббистские организации в структурах законодательной и исполнительной ветвей власти, группы давления.

Особое место в политической системе занимают религиозные объединения. Их воздействие на реальную политику осуществляется через участие верующих граждан с политической жизни.

Нормативную подсистему составляют различные политические нормы. Особое место занимают нормы права, Конституция, которые служат главным регулятором общественных отношений, обеспечивают нормальное функционирование не только государственных органов, но и общественных организаций, не вмешиваясь во внутреннюю деятельность последних. Нормативная подсистема включает политические традиции, мораль, этику политической жизни.

Функциональная подсистема выражается в формах и направления политической деятельности, в способах и методах осуществления власти, связи государства, общества, индивида, то есть политическом режиме. Современная наука выделяет основные политические режимы: демократический, авторитарный, тоталитарный.

Коммуникативная подсистема включает разнообразные формы и принципы взаимодействия как внутри политической системы, так и между политическими системами стран. Важным элементом коммуникативной подсистемы являются средства массовой информации, выступающие в качестве государственных учреждений и как органы партий, массовых общественных организаций. Велико их воздействие на политическую жизнь как важного канала формирования и выражения общественного мнения и гласности, а также информирования населения о событиях, деятельности государства, партий, движений.

Культурная подсистема представляет собой комплекс ценностей и образцов поведения, отвечающих потребностям развития данной политической системы и предполагающих участие граждан в политической жизни, одобрение и поддержку ими существующей власти, участие в процессах принятия решений, выборах и т.п. На функционирование политической системы большое влияние оказывает политическое сознание - восприятие и осознание мира политики, политических процессов и событий личностью, социальной группой, обществом в целом. Одной из форм общественного сознания является политическая идеология, выражающая интересы определенных социальных групп и оправдывающая способы достижения поставленных целей.

Скрепляющим фактором структуры политической системы являются политические отношения, в процессе которых обеспечивается функционирование всех сфер жизнедеятельности общества. Особая роль политических отношений заключается в том, что они выражают отношения по поводу публичной власти больших групп людей - классов, наций, социальных групп.

Под функциями политической системы понимается любое ее стандартизированное действие, которое способствует поддержанию достигнутого состояния и дальнейшего развития. Исходные объективные требования к политической системе состоят в обеспечении ее сохранности и стабильности. Функции суть все, что способствует самосохранению и результативности политической системы. Функции политической системы не являются неизменными, они постоянно развиваются, обновляются с учетом конкретной исторической обстановки. Можно выделить следующие функции: определение целей развития общества; властно-политическая интеграция; регулирование режима общественно-политической деятельности; легитимация политического режима; обеспечение целостного управленческого воздействия на общество; разрешение конфликтов; мобилизация ресурсов и др. Иначе указанные функции можно обозначить как "координирующую, интегративную, направленную на достижение адекватного отражения приоритетных социальных интересов в принимаемых политических решениях"

Американский политолог Г. Алмонд предложил разделить функции политической системы на "входящие" и "исходящие". "Входящие" функции: политическая социализация и вовлечение в политику; артикуляция (выражение) интересов; агрегирование (интеграция) интересов; политическая коммуникация. "Исходящие" функции: нормотворчество; использование правил и норм; контроль за соблюдением правил и норм.

Будучи чрезвычайно сложными, богатыми по содержанию, политические системы могут классифицироваться по различным основаниям. В отечественной науке критерием типологии политических систем считался экономический базис общества. Соответственно выделялись рабовладельческая, феодальная, буржуазная и социалистическая политические системы. Не отрицая этого критерия, следует отметить чрезмерную абсолютизацию экономического фактора. Из истории известно, что однотипный экономический базис породил различные типы политических систем накануне второй мировой войны (фашистская Германия, Франция, Великобритания, США).

В современной политической науке критериями типологии политических систем являются:

характер взаимодействия со средой: открытые и закрытые;

тип политической культуры и ее выражение в формах организации власти: англо-американская, континентально-европейская, тоталитарная, доиндустриальная, частично-индустриальная;

ориентация на стабильность или перемены: традиционные, модернизированные демократии и тоталитарные;

участие граждан в политической жизни;

социальная основа;

характер и способы взаимоотношения власти, общества и личности (политический режим) и др.

Таким образом, политическая система предстает перед нами как системное множество постоянных и переменных величин, процессов, структур, идей, которые движутся в разных направлениях, в разных измерениях и с разной скоростью. Для каждого элемента есть свое место в системе в целом или в подсистеме, все элементы оказываются необходимыми для функционирования системы и обеспечения ее равновесия и устойчивости. Понятие политической системы носит многоаспектный характер. Тем и объясняется неоднозначность подходов в его анализе. Политическая система, будучи обусловленной социально-экономическими структурами, выступает по отношению к ним и ко всей социальной среде как целое, функционирует в качестве относительно самостоятельного комплекса социальных институтов и политических отношений. Она имеет свои закономерности, что определяется наличием специальных структурных связей, ролей, функций, а также закреплением и регулированием их особыми нормами - правовыми и политическими. Как часть общества, функционируя в социальной среде, политическая система подвергается влиянию тех воздействий, которые исходят извне, от общества, а также импульсов изнутри - взаимодействий её институтов, ценностей и т.д.

.2 Трансформации политических систем: сущность, типология

Трансформация (от позднелат. transformatio - "превращение") - приобретение политической системой новых черт, изменение политических стандартов и ценностей; радикальные структурные изменения, направленные на достижение качественно нового состояния системы. Политическая трансформация - это процесс изменения формы, вида, природы или характера политической системы или отдельных элементов ее структуры. Трансформация не предполагает обязательного наличия вектора изменений - она может быть прогрессивной, регрессивной, а может иметь сложный (нелинейный) характер. Главное в трансформации - именно преобразования форм и содержания политической жизни, ее институциональной сферы, норм, ценностей, моделей политического поведения. При переходе от одного типа системы к другому становится иным сам способ формулирования и проведения определенного политического курса. В деятельности ведущих политиков меняются культурно-нравственные приоритеты. Структурные взаимоотношения претерпевают преобразования по мере изменения властных позиций различных правительственных институтов, политических партий, общественных объединений внутри страны и зарубежных институтов. С осуществлением системных трансформаций меняется поведение как политической элиты, так и широких масс. Новые типы лидеров вырабатывают иную, отличную от прежней, политику. Изменяется обычно и степень участия масс в политике, степень поддержки правительственной политики обществом в целом.

В политологической литературе существуют различные подходы к определению типов политических систем. Рассмотрим четыре основные типов политических систем в обобщенном виде:

Англо-американская, Европейская континентальная, доиндустриальная, тоталитарная, основой типологизации является политическая культура (однородная или разнородная), автор Г. Алмонд.

Административно-командная, соревновательная, социопримирительная, основой типологизации выступают способы управления обществом.

Этакратическая, где основой типологизации является место и роль государства в политической системе, авторы: В.В. Радаев, О.И. Шкаратан.

Из изложенного видно, что политические системы можно исследовать с разных позиций. Типологизация политических систем несет на себе методологическую и прикладную нагрузку. Так, первая теория утверждает, что политические системы существуют и функционируют лишь в рамках классового общества, а с отмиранием классов теряют политический характер. Если вторая часть этой теории сегодня полностью отвергается, то первая остается в силе. Однако предпочтение классовому подходу, при анализе современной политической системы, существенно ограничивает представления о ней в целом, так как в политической системе, наряду с классовыми признаками и чертами, отражаются также межклассовые, общесоциальные, национальные, групповые и общечеловеческие.

Основное различие между политическими системами заключается в том, как распределяется политическая власть в процессе управления: рассредоточена ли она между несколькими самостоятельными субъектами власти или концентрируется в руках одного субъекта (и монополизируется им), будь то отдельный человек, законодательное собрание, комитет, хунта или партия. Если политическая власть разделена и рассредоточена, то политическая система классифицируется как конституционная или демократическая. Если же власть сосредоточена в руках одного субъекта, то система классифицируется как автократическая.

Примитивные системы обладают минимумом структурной дифференциации, национальное целое для них остается без внимания; преобладает "приходская культура".

Традиционные системы имеют развитую дифференцированную политическую структуру и в плане политических позиций характеризуются "культурой подчинения". Люди знают, что существуют политические институты, нормы, традиции и т.п. Но для них политическая система существует как бы рядом, она остается вне их; они ждут от нее услуг, не мысля себе, что могут принимать участие в ее акциях. Традиционные структуры подразделяются на патримониальные (политические элиты, королевская семья), централизованные бюрократические и феодальные политические системы.

Современные политические системы знаменуют собой дальнейший прогресс и в структурном, и в культурном плане. Они обладают и развитыми политическими структурами, и политическими инфраструктурами. При такой системе функционирует уже не "культура подчинения", а "культура участия". Граждане из "подданных" становятся "участниками". Раньше они были жертвами решений, поступавших на "выход" системы, сегодня они активные участники, вовлеченные в процесс артикуляции, агрегирования требований и принятия решений. Граждане уже могут влиять на политическую систему посредством выборов, демонстраций, митингов, они способны тем самым направлять и поправлять ее действия. Современные системы подразделяются на секуляризованные города-государства и на мобилизационные системы. Сюда относятся: демократические системы, авторитарные системы.

Французский политолог Ж. Блондель различает политические системы по содержанию и формам управления. Он выделяет пять основных типов:

) либеральные демократии с опорой на либерализм в принятии государственных решений;

) коммунистические системы с приоритетом равенства социальных благ и пренебрежением к либеральным средствам его достижения;

) традиционные политические системы, управляемые олигархиями с весьма неравномерным распределением социальных и экономических благ;

) становящиеся политические системы в развивающихся странах с авторитарными средствами управления;

Большинство западных политологов выделяют следующие типы политических систем.

Политические системы англо-американского типа. Они характеризуются секуляризованной политической культурой, опирающейся на рациональный расчет, терпимость и толерантность граждан и политической элиты. Системы этого типа стабильны, эффективны, способны к саморегулированию. Здесь оптимально реализуется принцип разделения власти на законодательную, исполнительную, судебную и четко определены их функции.

Политические системы тоталитарного типа. Власть сосредоточена в руках немногочисленной политической номенклатуры (бюрократии). Средства массовой информации находятся под контролем государства. В обществе, как правило, разрешена деятельность только одной партии, которая контролирует деятельность всех элементов политической системы. Господствует идеология правящей партии. Чрезмерно расширены функции репрессивных органов. Политическая активность носит разрушительный и принудительный характер.

Континентально-европейские системы. Имеются в виду системы, сложившиеся во Франции, Германии, Италии. Для них характерно взаимодействие старых и новых культур, политических традиций и форм политической деятельности, партии и общественно-политические объединения свободно функционируют в границах существующих конституционных норм, представительная и исполнительная ветви власти осуществляют свою деятельность на основе определенных законом регламентов и процедур.

Классификация политических систем необходима, так как политическая наука изучает не одну систему, а проводит сравнительный политический анализ нескольких систем, выявляет общее и особенное в их структуре, функциях и механизмах функционирования.

Таким образом, наиболее фундаментальные изменения влекут за собой преобразования во всех трех параметрах политической системы, как: культурно-нравственные ценности, политические институты и поведение лидеров и рядовых граждан. В современном мире существуют многообразные политические системы. В зависимости от различных критериев предлагаются разные классификации. Практическое значение классификаций политических систем состоит в определении достаточности условий, которые позволяют политическим институтам эффективно функционировать и выполнять свои политические роли.

.3 Особенности трансформаций политических систем постсоциалистических стран

Предпосылки трансформации накапливаются в виде противоречий (количественных изменений) реальной жизни, которые отражаются в сознании людей в форме неудовольствия (протеста) ввиду различных причин, связанных с неудовлетворительными условиями жизни. Следовательно, народ выступает движущей силой трансформации. Однако масса людей, ощущая необходимость перемен, не всегда владеет достаточной возможностью выбора правильных путей их осуществления. Как свидетельствует история, обычно варианты перемен обусловлены соотношением сил объективных и субъективных факторов. Действие субъективных факторов может, при их большей силе, направить трансформацию в направлении, соответствующем воле индивидов. В результате трансформация может оказаться прогрессивной или регрессивной. История знает немало примеров изменения жизни народов в соответствии с интересами и волей отдельных групп субъектов или даже отдельных лиц.

При доминирующей роли объективных факторов (внутренних предпосылок), трансформация системы, как правило, протекает спонтанно, адаптивно, без ярко выраженного подталкивания внешними силами и без резких изменений. Она протекает плавно, вызывая, тем не менее, существенные сдвиги в жизни общества.

Можно утверждать, что исторический процесс - это цепь трансформаций различных масштабов в социально-экономической жизни. Глубокий консерватизм и долгая стагнация не приемлемы для цивилизации, перемены по внутренним ее законам становятся необходимыми. Но история не протекает по простой, линейной схеме. Она сложна, допускает зигзаги, смешанные и даже туманные формы жизни. Трансформации бывают всеобщего и локального масштабов, охватывающие группу стран, отдельные страны или стороны жизни общества.

Посткоммунистические трансформации не в полной мере вписываются в классические модели демократических переходов, сложившиеся в политической науке, так как они имеют иную стадиальность, отличаются специфичной иерархией процедурных и структурных факторов, носят смешанный характер форм транзита, реализуют одновременные преобразования в различных сферах, сохраняют значимость властных номенклатур, стимулируют появление сложносоставных конфликтов. Кроме того, посткоммунистические трансформации характеризуются специфичными субъектно-деятельностными основаниями, к которым можно отнести дефицит демократических акторов, недостаточное развитие социального и политического капиталов в обществе, рассогласование приоритетов и ценностных ориентаций элитных и массовых групп.

Отличительные признаки посткоммунистического развития, прежде всего, отражают несоответствие между формируемой институциональной структурой и ценностями, нормами, стратегиями элитных и массовых групп. Именно посткоммунистические транзиты подтверждают возможности осуществления демократического перехода, результатом которого выступает институциональная или режимная консолидация, существенным образом отличающаяся от консолидации либеральной демократии. Режимная консолидация является своего рода реакцией на тенденции десуверенизации, возникновения многосоставных конфликтов, неопределенности результатов перехода.

Политические трансформации в России, в Украине и в других постсоциалистических странах представляют собой противоречивый и многовариантный процесс, главное содержание которого выражается в изменениях политической сферы, влекущих за собой становление качественного новой политической системы. Одной из характерных черт России, Украины, которые находятся в широком диапазоне переходных политических режимов, является проведение многопартийных выборов Однако на определенных стадиях переходного периода они либо урезают полноценные права участия в указанных выборах, либо ограничивают политическую состязательность путем ограничения гражданских свобод Результатом этого является концентрация политической власти в исполнительной ветви государственного управления.

Главной "развилкой" в судьбе демократического транзита становится не общее эпохально-декларативное "быть или не быть" демократии, а качество этой демократии либо развитие политического режима и политического процесса в сторону к европейским стандартам, либо "хронически переходное" состояние, которое в свою очередь может стать едва ли не отрицанием демократических норм. Демократический транзит может быть успешно завершен лишь в том случае, если сформировавшийся политический режим способен гарантировать относительное равновесие между политической системой и средой в соответствие с цивилизационными, историко-культурными и геополитическими особенностями постсоциалистических обществ.

Многофакторность политической трансформации обуславливает их неравномерность и неоднозначность, поэтому результатом транзитивного процесса является сосуществование демократических и иных альтернативных тенденций что в свою очередь порождает в этих странах гибридные политические режимы. Как и в других регионах, в России, на Украине переход к демократии является одним из вариантов политических трансформаций и здесь проявляется общаязакономерность демократических транзитов успех демократизации возможен лишь при установлении устойчивого режима демократии, который в свою очередь имеет прочную социально-экономическую и социокультурную основу

Трансформацию политических систем в постсоциалистических государствах можно условно разделить на два этапа. На первом этапе в 1990-е годы направленность политических процессов характеризовалась двумя ключевыми тенденциями: стабилизацией и адаптацией. В прибалтийских государствах, заранее определивших для себя европейский путь развития, эти процессы проходили ускоренным темпом. В остальных государствах наблюдались схожие тенденции, связанные со стабилизацией обстановки в стране. Так, были заморожены этнические конфликты, которые окончательно разрешены не были, однако противоборствующим сторонам удалось достигнуть перемирия; завершены гражданские войны. В бывших союзных республиках к концу 1990-х гг. сформировались национальные государства, граждане которых старались адаптироваться к новым рыночным условиям в экономике, минимуму государства в социальной сфере и новым политическим институтам - демократическим по форме и традиционным по содержанию.

В 2000-е годы наступил второй этап трансформации, совпавший с началом экономического роста и повышением требований населения к своему благосостоянию. На первый план выходит проблематика выбора дальнейших целей и путей развития. Данная проблема решалась по-разному. Так в странах, где сложились достаточно активные и развитые гражданские структуры и где правящие круги вовремя не отреагировали на новые вызовы, произошли "цветные революции". В России властные элиты предложили населению новую форму социального контракта: авторитарное правление в обмен на рост благосостояния. Такой маневр позволил правящим кругам избежать демократизации и постепенно вытеснить публичную конкуренцию из политики. В ряде стран властным элитам с помощью силовых мер разного масштаба и разной степени интенсивности удалось не допустить развития по сценарию "цветных революций". В Молдове же на волне требований социальной справедливости к власти вернулась Коммунистическая партия, традиционно эксплуатировавшая этот лозунг и сумевшая эффективно использовать ностальгические воспоминания о временах Советского Союза.

Таким образом, на протяжении текущего десятилетия возрастает вероятность завершения полномасштабной политической трансформации постсоциалистических стран. Некоторые страны, имеют реальные шансы пройти весь путь от системного кризиса неконкурентной политической модели до формирования полноценной и дееспособной демократической системы.

В краткосрочной перспективе (2013-2014 гг.) растет вероятность повышения темпа политических изменений в логике самоускоряющегося политического кризиса. К концу 2012 г., во многом в силу неспособности властей к действиям на опережение, сложилась критическая масса оппонентов власти на базе двух социальных полюсов и начался активный переход на их сторону пассивного большинства населения. Тем самым, возникли условия для ускорения роста внесистемной оппозиции и ее консолидации.

В среднесрочной перспективе, по меньшей мере до середины текущего десятилетия, можно ожидать снижения устойчивости и падения эффективности политических систем постсоциалистических стран при ограниченных возможностях для проведения ответственной социально-экономической политики. Это будет происходить вне зависимости от того, завершится ли текущий кризис переходом к более конкурентной политической модели или на некоторое время продолжит существование сложившаяся неконкурентная модель.

В долгосрочной перспективе, к концу текущего десятилетия, могут сложиться предпосылки для становления полноценной и дееспособной демократической системы в странах этого региона.

Таким образом, к концу текущего десятилетия страны получат хорошие шансы преодолеть исторический рубеж, за которым неконкурентная политическая система окончательно уйдет в прошлое.

2. Закономерности и особенности трансформации политических систем российской федерации и украины

.1 Долгосрочные общественные факторы политической трансформации РФ и Украины

По мере завершения посткоммунистического перехода к демократии, складывания новой институциональной модели политической системы все большая роль в трансформационном процессе принадлежит социокультурным факторам, центральное место среди которых занимает ценностная система общества. Интегративные возможности политической системы, ее способность сбалансировать системообразующие и системоизменяющие процессы в определенной мере зависят от взаимообусловленности институциональных и ценностных изменений, предопределяющих основные параметры результативности политической трансформации (эффективность обратной связи, устойчивость и динамичность развития и т.д.).

Ценностная система общества - это не просто сумма ценностных иерархий индивидов, а структурная целостность, которую составляют надындивидуальные, статусно-ролевые (прежде всего политические, закрепленные в формальных нормах и обладающие инклюзивными свойствами) и персональные ценности, проявляющиеся, соответственно, на общественном, групповом и индивидуальном уровнях сознания. Опосредуя через представления о политической сфере интересы и потребности различных социальных групп, ценностная система общества не только воздействует на политический выбор, формы политического поведения, степень вовлеченности в политический процесс, уровень межгрупповой коммуникации, но и испытывает на себе влияние функционирования политической системы.

Существенные изменения в сложившейся ценностной системе происходят, как правило, в трансформационных условиях, поэтому всякие преобразования в обществе имеют свое ценностное измерение и, как следствие, нуждаются в ценностном анализе. Специфика, динамика, тенденции трансформации ценностной системы отражают особенности формирования новых политических институтов, очерчивая адаптационный и инновационно-реформаторский потенциал массовых и элитных групп.

Неотъемлемым компонентом системной трансформации является процесс комплексных, многоуровневых изменений в представлениях индивидов, групп, слоев о приоритетных целях и способах развития общества (т.е. процесс аксиологической трансформации, влекущий за собой формирование новых качественных характеристик ценностной системы и связанных с ними моделей трансформационного поведения).

Итогом трансформации политической системы должны стать: новые организационные формы и типы политического взаимодействия, функционирующие политические институты, становление индивида как субъекта политики.

Главной причиной столь своеобразной политической системы Украины, в первую очередь, является само государственное и политическое устройство страны. Крайне обобщенно можно сказать, что политическая система Украины является промежуточным (переходным) вариантом между современной российской политической системой и политической системой большинства постсоциалистических стран Центральной и Восточной Европы.

Важнейшее отличие процесса политической трансформации на Украине от российского - его эволюционный характер. На Украине не было событий, похожих на российские 1993 г. или румынские 1989 г., - конституционный процесс происходил в соответствии с нормами прежнего режима, парламент, как и в большинстве стран Центральной и Восточной Европы, сам принимал решения, означающие трансформацию политической системы. В известном смысле украинский сценарий трансформации похож на восточноевропейские "бархатные революции". И альянс экс-коммуниста Л.М. Кравчука с национально-демократическим движением ("Рух") вполне коррелирует с восточноевропейскими "круглыми столами". Между Верховной Радой и президентом Украины 8 июня 1995 года был заключен Конституционный договор "Об основных началах организации и функционирования государственной власти и местного самоуправления на Украине на период до принятия новой Конституции Украины".

Разработка конституции была диалоговым процессом согласования решений, но в отличие от большинства стран Центральной и Восточной Европы этот процесс на Украине был гораздо более длительным, и согласительные процедуры были здесь гораздо менее успешны. Показательный факт: Украина приняла новую конституцию только в 1996 году, последней из всех бывших союзных республик. Возможно, причина в том, что политическая система изначально была плохо структурирована и складывалась из множества сегментов, ведущих друг с другом ожесточенную борьбу.

Важным фактором было и то, что Верховный Совет (Верховная Рада) Украины долго сохранял все те властные прерогативы, которые имели советы в СССР, то есть был правомочен "решать любой вопрос". Так как в нем была представлена вся основная бывшая партийно-хозяйственная элита, которая удерживала в своих руках реальные рычаги власти, а политической фигуры, способной на силовую трансформацию, не было, то в результате Верховная Рада, по конституции 1996 года, является представительным органом власти, сохранившим многие важные прерогативы Верховного Совета УССР и в первую очередь - фактически монопольное право внесения изменений в Конституцию. Это обстоятельство существенно отличает Украину от других постсоветских и постсоциалистических стран. С одной стороны, на Украине действует необычайно сильный для постсоветской республики парламент, с другой - необычайно сильный для восточноевропейских стран президент. В результате на Украине имеется крайне слабое по сравнению с другими постсоциалистическими странами правительство, что ведет к постоянным кризисам во взаимоотношениях во властном треугольнике "президент-правительство-Верховная Рада". Подобная система плохо сбалансирована, ее перманентный кризис носит системный характер, и следствие всего этого - слабая исполнительная власть, лишенная возможности проводить самостоятельный политический и экономический курс, ставший в итоге жертвой постоянного политического торга между президентом и парламентскими группами.

Президент Украины по своим возможностям сильнее большинства восточноевропейских президентов. Президент Украины практически не имеет права на роспуск парламента (оно носит гипотетический характер и не связано с отношением парламента к правительству, единственный вариант роспуска Верховной Рады - если за время календарной сессии она в течение месяца не сможет собрать пленарное заседание). При этом решения об отставке правительства, принятые парламентом, обязательны для президента. Как и в большинстве стран Восточной Европы, президент и премьер-министр на Украине осуществляют большинство полномочий совместно, то есть ключевые решения вступают в силу только после того, как будут подписаны ими обоими.

Если Верховная Рада выразила недоверие кабинету министров, он автоматически уходит в отставку, то есть президент Украины не может, в отличие от президента России, согласиться или не согласиться с мнением парламента о недоверии правительству - он обязан ему подчиниться. И уж тем более выраженное правительству недоверие никоим образом не дает президенту возможности принять решение о роспуске Верховной Рады. Получается, что премьер-министр по факту подчиняется президенту и без его согласия не может принять ни одного важнейшего решения, он постоянно вынужден оглядываться на наличие поддержки в Верховной Раде, так как утрата этой поддержки приведет к отставке кабинета. При этом фактически не входят в правительство, напрямую подчиняясь президенту и Верховной Раде, председатель Антимонопольного комитета Украины, председатель Фонда государственного имущества и председатель Государственного комитета телевидения и радиовещания (их назначает президент с согласия Верховной Рады). Кроме того, фактически напрямую подчиняются президенту силовые министры.

Согласно статье 75 Конституции Украины, Верховная Рада - "единственный орган законодательной власти" государства. Важнейшей прерогативой Верховной Рады является внесение изменений в Конституцию Украины, которые она принимает не менее чем 2/3 голосов от своего конституционного состава. Изменение разделов Конституции "Общие положения", "Выборы. Референдум" и "Внесение изменений в Конституцию" требует подтверждения на всеукраинском референдуме.

Довольно широк и список должностей, назначение на которые требует согласования с парламентом. Вместе с вышеозначенными особенностями все это ведет к тому, что правительство является фактически коалиционным и для основных украинских финансово-промышленных групп в процессе политического торга выгоднее иметь собственные, пусть и небольшие, партии и фракции, чем объединяться в блоки. Так как партий много, а парламентское большинство неустойчиво и нуждается в постоянной поддержке, то в процессе торга каждый получает хоть что-то (многие неправительственные посты, которые контролирует Верховная Рада, не менее важны, чем правительственные). В большей же коалиции выигрывали бы только самые крупные участники, а "младшие" партнеры не получали бы ничего.

В результате партийная система Украины - это в большей степени система "лоббистских партий" финансово-промышленных групп и региональных кланов (или, как считают некоторые украинские политологи, "система олигархических партий"), чем система "идеологических" партий.

В Российской Федерации в начале последнего десятилетия ХХ в. сложились такие условия, которые повлияли на происходящие политические процессы, содержанием и следствием которых явилась перемена образа мышления населения, впервые получившего декларативную демократическую возможность оказывать влияние на принятие политических решений посредством участия в альтернативных выборах или в референдумах по наиболее важным и значимым вопросам. Возникли новые политические институты и общественные организации, которые стали постепенно набирать политический вес и прилагать усилия по консолидации граждан вокруг базовых ценностей с целью последующего оказания политического влияния на высшие органы государственной власти.

Вместе с тем процесс формирования гражданского общества в современной России идет противоречиво и медленными темпами, что отчасти обусловлено менталитетом россиян. В Российской Федерации резкой смены одной политической системы на другую не произошло. Западный вариант демократизации, предложенный политическими технологами США и Западной Европы, России не подошел. С момента принятия Конституции Российской Федерации была задана, точнее сказать, формально провозглашена определенная система демократических политических координат, которая обозначила пределы политической системы, регенерирующей себя посредством демократических методов политического управления. Народ в большинстве своем искренне считает, что главным источником власти и носителем суверенитета является не он сам, как это закреплено в Конституции Российской Федерации, а Президент РФ, что вполне характерно для политического и исторического архетипа российского общества.

Таким образом, предпосылки происходящих в современной России изменений были заложены в конце 80-х годов ХХ столетия, когда прежний формат организации политической власти претерпел большие изменения. Реализация власти прежними советскими методами оказалась невозможной.

Последние изменения в нормативной правовой базе Российской Федерации и Украины, регламентирующей деятельность главы государства и депутатов высшего законодательного собрания государства и Верховной Рады, связанные с увеличением сроков их пребывания у власти, указывают на ослабление демократических принципов государственного управления. Как мы видим, создание бюрократической вертикали власти, отмена многих демократических выборов, полный контроль над ними, ликвидация практически всей политической оппозиции, юридические и административные меры против самой возможности создания новых политических субъектов (политических партий и общественно-политических объединений), ограничение возможности проведения референдумов свидетельствуют на практике пока лишь о фактическом свертывании публичной политики и замене демократизации бюрократическим администрированием.

Используя новейшие технологии манипулирования сознанием, власть модернизируется, трансформируется, и это позволяет ей не только выживать, но и воспроизводиться, используя в том числе и так называемый институт преемничества. Такая система регенерации власти практически окончательно приобрела черты законченности и стабильности.

.2 Тенденции развития политических режимов РФ и Украины: сравнительный анализ

Политический режим (от лат. regimen - управление) - совокупность методов, приёмов и форм осуществления политических отношений в обществе, то есть способ функционирования его политической системы. Политический режим характеризуется методами осуществления политической власти, мерой участия граждан в управлении, отношением государственных институтов к правовым основам собственной деятельности, степенью политической свободы в обществе, открытостью или закрытостью политических элит с точки зрения социальной мобильности, фактическим состоянием правового статуса личности.

Политическая система российского общества на современном этапе характеризуется переходным состоянием от тоталитаризма к демократии. Механизм эволюционной трансформации российской политической системы включает в себя смену концентрации власти принципом разделения властей, однопартийной системы многопартийной, политического и идеологического монополизма - политическим плюрализмом, превращение подданного государства в самостоятельного независимого гражданина.

Демократизация российской общественной жизни ведет к устранению монополии центрального аппарата на власть, преодолению отчуждения социальных общностей, личностей от политической власти, всех элементов политической системы Российской Федерации. Политическая власть становится не внешним - формальным атрибутом, а внутренней потребностью человека. Изменяется соотношение государства и личности. Государство призвано гарантировать свободу, демократическую жизнь человека, существовать для него. Главным элементом демократической политической системы является человек как политический субъект. Интерес человека - это основной политический капитал" и политический рынок обязан его учитывать.

Поскольку демократической политической системы у нас в прошлом не было, то и прямой представительной демократии также не существовало. Возможности и способности масс к непосредственному участию в управлении, регулированию общественно-политического процесса, выражению воли и формированию общегражданского, общегосударственного интереса подавлялись, делались формальными, показными. Представитель народа в депутатском корпусе оказывался несвободным от аппарата исполнительных органов, несамостоятельным, лишенным права проводить волю избравших его людей. Отдельные попытки внедрения в политическую систему механизмов демократии - гласности, открытости были потом локализованы в руках узкой группы лиц. Одним из важнейших путей реформирования политической системы является разрешение данного противоречия демократическими способами, позволяющими поставить личность в центр политической системы.

Формирование новой демократической стабильности, и эффективной политической системы длительный и весьма сложный процесс. Требуется время для того, чтобы вызрели активно действующие политические институты, утвердились новые политические нормы, политический режим свободного общества, практика политического плюрализма.

Сложившийся в последние годы в России политический режим вряд ли можно в чистом виде отнести к какой-то одной его модели. Выйдя из недр тоталитаризма, политическая система России пытается обрести черты развитой демократии. Однако пока политический строй в нашей стране отягощен признаками и иных политических режимов.

Сохранившиеся традиции тоталитаризма в России имеют свою специфику. В этой связи принципиальное значение имеет тот момент, что в России промышленная революция была осуществлена за счет превращения всей массы населения в наемных рабочих государства и тотальной экономии на оплате труда. Эта экономия, или сверхэксплуатация, привела к деградации рабочей силы и развитию ее теневого довоспроизводства. В результате качество и количество труда перестали соответствовать потребностям индустриально-информационных технологий.

Сложность реформирования тоталитарной организации в России заключается в том, что для ее осуществления необходимо, кроме всего прочего, значительно поднять уровень оплаты труда наемной рабочей силы. Для этого нужны обширные капиталовложения. В то же время реформирование России осуществляется с целью повышения эффективности экономики, которая сама нуждается в значительных дополнительных инвестициях.

Вместе с тем в современной России поставлена задача преодоления наследия тоталитаризма.

Следует учитывать, что для России тоталитарная власть в XX в. представлялась в массовом сознании естественным явлением. И до сих пор определенная часть населения России воспринимает тоталитарную власть как нормальное явление. Вместе с тем в России появилось множество свидетельств, которые отличают нынешнюю политику от тоталитарной. Нет единой, навязываемой всем и жестко контролируемой идеологии, существует многопартийность, государство не вмешивается в личную жизнь граждан, осуществимы многие свободы, есть гласность.

В то же время власть еще больше отделилась от народа, нежели при тоталитаризме. Многие противоречия, возникшие еще в эпоху социализма, не разрешены. Идет очень жесткая борьба за статус в высших эшелонах власти. Ослабли контрольные функции власти, что позволяет элите решать свои корпоративные проблемы за счет общества. Однако вариант возврата к тоталитаризму вряд ли возможен, даже в случае выхода из-под контроля государственной власти. Но неустойчивость этой ситуации, сложность социально-политической обстановки затрудняют процессы демократизации России и создают условия для усиления в стране авторитаризма.

С другой стороны, налицо черты демократии: строятся основы правовой государственности и создаются устои гражданского общества; власть на федеральном и местном уровнях выбираема и сменяема; действуют механизмы непосредственной демократии (референдумы), существует система разделения властей в государстве (хотя существует определенный перекос полномочий в сторону исполнительной ветви); гарантированы основные права человека, реально действует политическая оппозиция, в том числе и "непримиримая"; формально судебные органы независимы от властных, особенно на местах; нет ведущей идеологии и политической партии; в экономике складывается свободный и конкурентный рынок при многообразии форм собственности; при внешней независимости (политической и идеологической) средств массовой информации и коммуникации налицо их фактическая связь с финансовыми "империями".

В результате складывающийся демократический политический режим несет на себе четкие отпечатки экономической и политической олигархизации, что свидетельствует об усилении авторитарных тенденций в государстве.

Как изменился политический режим в России за последние годы? На основании принятой в 1993 г. новой Конституции в России сложилась президентская республика с действующим двухпалатным парламентом - Федеральным Собранием, состоящим из Совета Федерации и Государственной Думы. Верхняя палата Федерального Собрания - Совет Федерации - включает в свой состав представителей администраций и законодательных органов власти регионов. В Государственную Думу баллотируются депутаты по смешанной (пропорциональной и мажоритарной) избирательной системе. В силу этого политический режим современной России может быть охарактеризован как демократический с устойчивыми авторитарно-олигархическими чертами и элементами политического корпоративизма. Вообще авторитарность заложена в традициях российского общества. В современных условиях тоска по "сильной руке" усиливается ходом и направленностью реформ, за которые подавляющему большинству населения приходится платить слишком большую цену. В результате реформ образовался в стране огромный разрыв между богатыми и бедными, что при отсутствии стабилизирующего "среднего класса" ведет к росту авторитарных настроений.

В результате не всегда продуманной политики приватизации значительная часть государственной собственности оказалась в руках малочисленных, но могущественных финансово-промышленных групп, монополизирующих к тому же масс-медиа и распространяющих свое влияние на политику исполнительной и законодательной ветвей власти. Тем самым эти "империи" превращают существующий режим в корпоративно-олигархический.

Усиление авторитарных тенденций в политическом режиме России обусловлены принятой в 1993 г. Конституцией, в которой перераспределение полномочий явно смещено в сторону исполнительной власти, и особенно Президента. Реальных рычагов воздействия на реальную его политику у других ветвей власти практически нет.

Гарантией роста демократизации политического режима современной России являются свобода слова и печати, наличие реальной многопартийности и политической оппозиции; выборность органов государственной власти, включая депутатов, глав городов и регионов, Президента; изменяющийся менталитет россиян.

Итак, говоря о политическом режиме современной России, нужно отметить переходность его состояния, когда новое политическое качество полностью еще не состоялось, а старое - не кануло окончательно в лету. Но идеал политического развития заявлен; это - демократия и правовое государство.

Что касается Украины, то определение типа политического режима в Украине в период президентства Л. Кучмы было одной из тем, которые не поощрялись властью. Официальные идеологи активно эксплуатировали тезис о том, что с 1991 г. Украина пребывает в переходном состоянии, двигаясь от тоталитаризма к демократии. Процесс демократизации должен был завершиться формированием правового и социального государства, гражданского общества и рыночной экономики.

С середины 1990-х годов понимание того, что декларированные цели расходятся с повседневной политической практикой, появилось в среде украинских интеллектуалов, а позже распространилось среди значительного количества граждан Украины. Лишь немногие исследователи, не питали иллюзий насчет недемократичности режима, однако у них были существенные разногласия по поводу определения его типа.

Украинский политолог В.И. Полохало начал дискуссию о недемократической направленности переходного периода в Украине и предложил тезис о неототалитарном характере политического режима в стране. Он выделил семь особенностей посткоммунистического неототалитаризма, присущих, по его мнению, большинству постсоветских стран.

Отчуждение большинства граждан от власти при одновременной многомерной зависимости от нее.

Одностороннее подчинение граждан правилам, нормам и бесконтрольное осуществление государством своих полномочий.

Отсутствие реальных гарантий защиты декларированных прав человека, его беспомощность перед чиновниками.

Присвоение теневых доходов, раздел общенародного имущества при господстве клиентельских связей.

Сочетание коррумпированной политической власти, теневой экономики и криминального мира.

Доминирование номенклатурно-корпоративных кланов, симбиоз олигархии и авторитаризма.

Утилитарное использование олигархами демократических норм и процедур.

Посткоммунистический неототалитаризм В.И. Полохало определил как "новейшую разновидность тоталитаризма, при которой тотальный контроль, систематические принуждение и насилие (или угроза их применения) со стороны посткоммунистической олигархической власти к большинству населения применяются легитимно, с использованием демократических технологий, при этом не в жестких (в отличие от тоталитаризма "классического), а в относительно мягких формах, через множество многомерных и стойких зависимостей

Британский политолог украинского происхождения Т. Кузьо опровергает распространенный среди транзитологов тезис об Украине как "делегативной демократии". Данная концепция, по мнению Т. Кузьо, может быть использована только для Юга и Востока Украины, где население проявляло политическую активность в основном в период избирательных кампаний. Однако жители Западного и Центрального регионов Украины сохраняли гражданскую и политическую активность и в период между выборами.

Т. Кузьо, как Т. Карозерс и некоторые другие западные исследователи, предлагает рассматривать Украину как "гибридное государство" с соревновательным авторитарным режимом. Для гибридного государства характерным является сочетание остатков старой советской системы и новых экономических и политических институций. "Политический процесс в гибридном государстве определяется застоем, коррупцией и доминированием элит, дающих мало пользы для страны и имеющих слабую поддержку населения".

Для гибридных государств, к числу которых Т. Карозерс причисляет Россию, Болгарию, Боснию, Албанию и Молдову, характерными являются шесть признаков: а) интересы граждан не полностью принимаются во внимание или игнорируются; б) уровень политического участия в период между выборами, как при "делегативной демократии", является низким; в) правовые нормы подвергаются частым нарушениям; г) выборы дают неправдивые результаты и поэтому фактически нелегитимны; д) доверие к государственным институтам снижено максимально; е) функционирование государства в целом является неудовлетворительным.

Эти признаки Т. Кузьо уточняет и дополняет на примере Украины, приводя десять признаков того, что во времена президентства Л. Кучмы в государстве доминировала неосоветская политическая культура: монопольный контроль со стороны центристов (провластные партии); СДПУ (о) - аналог КПУ советских времен; попытка кооптировать негосударственные институции к корпоративному сотрудничеству с властью; нетолерантное отношение к оппозиции; несоблюдение правовых норм; негативное отношение к СМИ; возврат службы безопасности Украины к неосоветским методам борьбы с оппозицией; использование принципов советской национальной политики (доминирование русского языка, признание советских праздников); антиамериканизм и антизападная риторика; призывы к интеграции в евроатлантические структуры как ширма для заигрывания с Западом.

Соревновательным авторитаризмом Т. Кузьо считает режим, в котором существуют две тенденции. С одной стороны, доминирование олигархов под прикрытием центристских партий в парламенте, с другой - деятельность оппозиции, препятствующая олигархическим группам установить полностью авторитарный режим. Благодаря тому, что провластные политические элиты времен Кучмы были разъединены, а оппозиция оставалась достаточно сильной, в Украине не удалось установить в полном объеме авторитарный режим.

По мнению Т. Кузьо, состояние нестабильного равновесия, сложившееся в Украине в период президентства Л. Кучмы, в случае победы на президентских выборах В. Януковича могло сместиться в сторону авторитарной консолидации, а в случае победы В. Ющенко - в сторону демократической консолидации. Однако, принимая во внимание события, происходящие в Украине в период между президентскими и парламентскими выборами 2006-2007 гг., последнее ожидание можно считать преждевременным.

Убедительное объяснение механизма авторитарного государственного контроля в Украине и других постсоветских республиках предложил американский исследователь К. Дарден. Он утверждает, что в период президентства Кучмы Украина была "шантажистским государством". Механизм государственного шантажа состоял из трех элементов: терпеливого отношения государственного руководства к проявлениям коррупции, использования политической верхушкой аппарата государственного наблюдения за чиновниками среднего и нижнего звена управления с целью накапливания против них компромата и выборочного применения закона.

В Украине, как и в большинстве постсоветских государств, отчётливо проявляется неопатримониальный тип власти, в отличие от рационально-бюрократического западного типа. Украина не имеет консолидированного, современного государственного аппарата, а является скорее неопатримониальным государством, в котором каждый государственный служащий имеет свой фьеф (феодальное владение). Государственный аппарат напоминает паутину отдельных институций, в большей степени озабоченных защитой своих привилегий, чем служением обществу. Поэтому в Украине времён Л. Кучмы, как и при президенте В. Ющенко, более действенными оказываются неформальные правила политической игры. Но и они нарушались и нарушаются главными политическими игроками. Это проливает свет на причины возникновения нескольких политических кризисов в Украине, проявившихся после смены власти.

Западные исследователи отмечают влияние советских институтов на политическое устройство, практику правления и непоследовательность проведения реформ, что дало основание назвать Украину гибридным государством с электоральным или соревновательным авторитаризмом. Как видим, политический режим в Украине времен президентства Л. Кучмы большинство ученых определяет как недемократический в диапазоне от неототалитарногодо соревновательного полуавторитарного. Такие колебания в определениях отражают колебания, в сущности, самого режима, который за десять лет прошел несколько этапов эволюции.

Таким образом, политический режим в Украине в последние годы можно рассматривать как своеобразную пирамиду неформальных институционализированных правил осуществления власти. Во главе этой пирамиды находился президент, который сам определял правила. Его ближайшее окружение и отдельные члены семьи "играли по правилам", поддерживали их и поэтому составляли второй уровень влияния. Последний, замыкающий круг состоял из нескольких конкурирующих между собой финансово-промышленных групп. Те, которые поддерживали и "играли по правилам", то есть выражали лояльность к центру, в обмен получали привилегии в своем регионе. Те, которые пытались нарушать, противостоять или изменять правила, были либо дискредитированы властью (П. Лазаренко), либо отвергались и поддавались прямым (Ю. Тимошенко) или косвенным преследованиям (В. Ющенко). Такой режим может быть определён как патримониально-олигархический авторитаризм или патримониальная олигополия.

2.3 Сравнительный анализ трансформаций акторов политики

Политический актор - лицо или общественная группа, воздействующая на процесс принятия и осуществления решений в данной политической системе. В политике субъект действия, как в театре, "играет роль. Хотя исполнителями действия являются только люди, в политическом анализе способностью к исполнению действия часто наделяются корпоративные субъекты, такие как государства.

Описывать, анализировать, объяснять и прогнозировать политическое поведение действующих лиц (акторов) можно к политическим системам на всех уровнях: местном, государственном, национальном и международном, а также применительно к различным типам самих действующих лиц, таким, например, как государство или какое-либо из высших должностных лиц, в чью компетенцию входит принятие важных государственных решений, или национальный парламент, или административный орган.

Политическая организация российского и украинского обществ носит государственно-центричный характер, власть и собственность не имеют принципиальных разграничений. Обе страны сохраняют неформальные политические практики патрон-клиентарных взаимодействий. В итоге политические процессы приобретают высокую зависимость от пактов элит. Различия "советского наследия" России и Украины весомы.

Российская экономика зависит от экспорта энергоносителей и вооружений, что формирует рентный характер властных практик. Украина не имеет таких источников дохода, ее экономика более диверсифицирована и зависима от стран Европейского Союза. Обе страны полиэтничны и поликонфессиональны. Но детерминирующая роль русского этнического "ядра" в РФ выражена качественно сильнее, чем "украинства" в Украине. Российская политическая система тяготеет к централизму и стандартизации, а украинская - к плюрализму и децентрализации. Постсоветская Россия при всей неопределенности ориентаций ее элит - наследница имперского государства. Украина как целостное образование имеет смысл, только становясь национальным государством. В России правящие элиты 1990-х гг. "навязывали" реформистский проект обществу, но стремились сохранить свое доминирующее положение в системе акторов политики. Массовое политическое участие ставится под контроль власти. Политический режим закрепляет после этапа переходной неопределенности 1990-х гг. черты "делегативной демократии". Переход России к устойчивому политическому порядку завершен и идет его закрепление. Официально в обоих странах объявлялась цель преобразований - создание демократической политической системы.

С начала президентства В.А. Ющенко умеренные националистические партии и движения Украины активизировали ставку на европейскую идентичность, стремясь вписать Украину в европейский историко-культурный и политический контекст, всячески ослабить идентификацию с Россией. Следовательно, украинские националисты конструируют политическую (национально-государственную) идентичность, исходя из политической конъюнктуры. Русские же националистические партии и движения на современном этапе демонстрируют модель негативной идентификации и ставят в качестве основной задачи борьбу с "иммиграцией чужеродных элементов".

Русские и украинские националистические партии и движения характеризуются определенным сходством в трансформации их позиций в отношении к власти. Если радикальные националистические организации России и Украины в целом сохранили свою оппозиционность правящему режиму, то умеренные националистические партии и движения в Украине фактически "вросли во власть", став ее составной частью, а в России умеренные националисты предпочитают демонстрировать лояльность власти.

Несмотря на серьезные различия в институциональном контексте и развитии, националисты обеих стран продемонстрировали гибкость, способность к расширению идеологического арсенала, готовность использовать самые современные методы политической мобилизации, актуализировать значимые для общества проблемы. Националисты и их идеи востребованы властью и обществом, поскольку российская правящая элита и значительная часть населения страны ощущают потребность в определенных идеологических концепциях, обосновывающих притязания России на роль одного из мировых центров. В перспективе не исключено возрастание влияния русских радикальных националистических организаций, так как рост иммиграции и связанные с ней проблемы в ближайшем будущем станут неизбежно нарастать. В Украине сохраняется социокультурный раскол, который уже обрел черты устойчивого политического размежевания. Сохранение этого раскола служит питательной средой для националистов, вследствие чего вполне реальна перспектива наращивания их политического потенциала.

Существенная часть российских аналитиков и политических комментаторов феномен "цветных революций" на постсоветском пространстве оценивали как итог внешнеполитической деятельности "Запада" и, соответственно, отрицали их демократический потенциал. Другой точки зрения придерживались критики российской власти, которые рассматривали эти события не иначе как "демократический прорыв".

Другая часть исследователей была более осторожной в выводах. Так, например А.В. Кынев, на основе формально-правового анализа результатов политической реформы в Украине от 8 декабря 2004 года, пришел к выводу о ее неоднозначном характере. По его мнению, новая система организации органов государственной власти в Украине так же далека от интересов рядового избирателя, как и система Кучмы. Исследователь указывал, что Украина, несомненно, сделала шаг от постсоветской автократии в сторону парламентаризма, однако она находится лишь в самом начале пути к реальной демократии. И тех, кто верил, что события осени 2004г. - действительно "революция", которая волшебным образом изменит характер украинской политики, неизбежно ждет разочарование".

Несмотря на неоднозначные оценки "цветных революций" на постсоветском пространстве, сами по себе эти события заставили большинство исследователей согласиться с тем, что о консолидации режимов и прекращении дальнейших трансформаций во многих из постсоветских стран говорить явно преждевременно. Например, В.В. Лапкин и В.И. Пантин прогнозировали "неизбежность дальнейших радикальных трансформаций и довольно резкие повороты в политическом развитии" постсоветских стран.

Одновременно с этим политические события, получившие название "цветных революций", укрепили позиции тех политологов, которые рассматривали постсоветские трансформации в циклической, а не линейной перспективе. Все большее число исследователей отказывалось от первоначального "транзитологического" подхода, согласно которому трансформации представлялись как стадиальный (через либерализацию, демократизацию и консолидацию) путь к демократии в линейно-перспективной траектории. Американский политолог Х. Хейл одним из первых теоретически обосновал тезис об ошибочности взгляда на постсоветские трансформации как движения к какой-то заведомо заданной точке, будь то демократия или авторитаризм. Он обратил внимание на то, что эмпирические данные больше говорят о циклической динамике развития постсоветских стран, когда векторы развития подобны колебанию маятника от авторитаризма к большей демократии, затем вновь в сторону авторитаризма и, наконец, после событий "цветных революций" опять в сторону демократизации, что, однако, не говорит о том, что вектор авторитаризма не возобладает снова в будущем. Таким образом, эти колебания дают основания рассматривать режимные изменения как циклический процесс, не имеющий определенного "пункта назначения".

Говоря о России, большинство политологов не видели больших шансов реализации "цветного сценария" в условиях рецентрализации российского государства и становления авторитарного режима. В тоже время к 2008 году в академическом сообществе все больше актуализировалась проблема дальнейшего вектора развития страны. При наличии единого мнения о победе "моноцентрической" власти, утверждения "бюрократического авторитаризма" и реанимации "русской системы", при общем понимании необходимости перехода от стабилизации к развитию, вопрос о конкретных путях модернизации оставался в научного сообществе дискуссионным.

В наиболее отчетливом виде выделились две полярные точки зрения. Значительную часть политологов можно отнести к либерально-демократическому лагерю. Они тесно увязывали процессы экономической и политической модернизации. Последнюю они понимали как развитие институциональных основ демократии и придания существующим в России демократическим институтам (выборам, политическим партиям, судам и т.д.) их нормативного содержания. Это означало развитие плюрализма, действительной политической конкуренции и состязательности. Именно в политической конкуренции виделось лекарство по лечению таких болезней российского общества как коррупция, бюрократический произвол, правовой нигилизм и неэффективность государственного управления.

Другую точку зрения выражали исследователи консервативного направления. Их обобщенной чертой было убеждение в своеобразии исторического пути России, специфике ее культурно-цивилизационного ландшафта, особом пути к демократии и, соответственно, невозможности оценивать политическое развитие России западными представлениями о демократии. Развивая постулаты об особой модели "российской демократии", многие политологи этого лагеря отрицали вообще демократическую перспективу России как значимую повестку дня. Так, например В.Т. Третьяковутверждал, что "России необходимо отказаться от практики, а главное - идеологии догоняющего развития, что в том числе означает снятие цели построения демократии в России. Конечно, нужно строить, развивать, совершенствовать демократические механизмы насколько это возможно. Но это не должно стать главной и повседневной целью".

В завершение, важно отметить, что накануне очередного электорального цикла в российском научном и экспертном сообществе усилия по анализу политико-режимных трансформаций и прогнозные сценарии возможных перспектив политической модернизации постсоветских политических систем заметно увеличились. В последнее время вышло ряд новых экспертных докладов о возможной динамике российской и украинской политической системы, в которых дается анализ и оценка самым разным перспективным сценариям развития политико-режимной трансформации России и Украины, что свидетельствует о неугасаемом интересе к данной проблематике.

Россия, Украина и Молдова находятся в широком диапазоне переходных политических режимов, одной из характерных черт которых является проведение многопартийных выборов. Однако на каких-то стадиях переходного периода они либо урезают полноценные права участия в указанных выборах, либо ограничивают политическую состязательность путем ограничения гражданских свобод. Результатом этого является концентрация политической власти в исполнительной ветви государственного управления. В противоречивом и зигзагообразном процессе консолидации российской, украинской и молдавской демократии следует признать чрезвычайно высокую роль электоральных процедур. Во-первых, в России фактически не было пока еще передачи верховной власти через подлинно конкурентные выборы; в 2000 году за фасадом формально альтернативных выборов произошла подконтрольная передача власти путем назначения прямого приемника со стороны первого главы государства. Наконец, во-вторых, свобода и честность выборов в России еще далека от совершенства. По этому показателю она вполне сопоставима с украинской и молдавской реальностью. С 1991 года в России четырежды проходили президентские и парламентские выборы по правилам, которые претерпели лишь минимальные изменения. Аналогично можно сказать и об Украине и Молдове, где также еще нет установившейся системы ротации власти. Таким образом, главной "развилкой" в судьбе демократического транзита этих стран становится не эпохальное "быть или не быть" демократии, а качество этой демократии: либо развитие политического режима и политического процесса в сторону приближения к европейским стандартам, либо "хронически переходное" состояние, которое в свою очередь может стать едва ли не отрицанием демократических норм.

Как в России, так и на Украине и в Молдове только начинается формирование инфраструктуры гражданского общества, которое способно обеспечить условия для формировании и институционализации реально заинтересованных "групп", объединений, партий, способных представлять интересы различных слоев населения в структурах власти. Тем не менее, следует признать тот факт что общество переходного периода этих стран на данный момент отличается высокой степенью фрагментарности.

Трансформационная политическая система России прошла через острые и опасные кризисы, в каждом из которых были как определенная возможность ее гибели, так и формы разрешения ее посткризисного существования. Если обратить внимание на кризис 1993-го года, то это, прежде всего, был кризисом "институционализации", проявившимся в конфликте президента и парламента. Выходом из этого кризиса стали насильственный разгон парламента, подавление его сторонников и принятие новой Конституции, придавшей жесткие институциональные формы полуавторитарной президентской власти. Если кризис 1993-го года привел к институциональному закреплению и оформлению системы, то события 1999-2000 годов привели к появлению и "апробации" механизма передачи власти. Объективно стоящие перед В. Путиным задачи были связаны с упорядочением системы, ликвидацией остатков революционного хаоса. Главные усилия были направлены на расширение сферы предсказуемости и безальтернативное™ с целью еще более укрепить президентскую власть, создав властную вертикаль и "ликвидировав" независимые от власти "центры силы".

В Молдове, история первых лет её независимости сконцентрировала в себе бурные и противоречивые изменения, в ходе которых произошла коренная трансформация всех основных сторон жизнедеятельности молдавского общества. Политический транзит здесь оказался долгим и болезненным. История его развития полна драматических моментов борьбы между старым стилем правления и объективной необходимостью становления системы нового типа. Политическая практика после парламентских выборов 2001 года показала, что трансформационный процесс вносит новые нюансы в консолидации партийной системы в Молдовы. ПКРМ располагая конституционным большинством в парламенте, взяла на себя полную ответственность за управление страной. Это означало не только наличие у КПРМ солидной социальной базы, но и слабость оппозиции, неспособность идти на компромисс как со стороны правых, так и центристских политических партий, стремившихся переложить основную вину за фиаско на выборах на избирателя. Внесенные коммунистами дополнения и изменения в электоральное законодательство и законодательство о политических партиях и других общественно-политических организациях, актуализировали и обострили проблему перспектив развития партийной системы в Республике Молдова. Де-факто ими была предпринята попытка изменить лицо молдавской партийно-политической системы (экстремальный или умеренный плюрализм). В управляемом развитии партийной системы проявляются новые тенденции, связанные с политической трансформацией по аналогии с Россией - доминирование правящей партии. Молдова оказалось единственной европейской страной, где компартия является правящей, придя к власти демократическим путем. Она также является единственной из стран СНГ, где полупрезидентская республика сменилась на парламентскую форму правления.

Заключение

Политическая система предстает перед нами как огромное количество постоянных и переменных величин, процессов, структур, идей, которые движутся в разных направлениях, в разных измерениях и с разной скоростью. Для каждого элемента есть свое место в системе в целом или в подсистеме, все элементы оказываются необходимыми для функционирования системы и обеспечения ее равновесия и устойчивости. Понятие политической системы носит многоаспектный характер. Тем и объясняется неоднозначность подходов в его анализе. Политическая система, будучи обусловленной социально-экономическими структурами, выступает по отношению к ним и ко всей социальной среде как целое, функционирует в качестве относительно самостоятельного комплекса социальных институтов и политических отношений. Она имеет свои закономерности, что определяется наличием специальных структурных связей, ролей, функций, а также закреплением и регулированием их особыми нормами - правовыми и политическими. Как часть общества, функционируя в социальной среде, политическая система подвергается влиянию тех воздействий, которые исходят извне, от общества, а также импульсов изнутри - взаимодействий её институтов, ценностей.

Понятие политического режима призвано зафиксировать определенное состояние политической системы, т.е. оно описывает более изменчивые характеристики функционирования политической системы. Напротив, понятие политической системы в силу своей большей абстрактности позволяет привлечь внимание исследователя к таким факторам и характеристикам, которые оказываются определяющими для более изменчивых характеристик, составляющих политический режим.

Предпосылки трансформации политической системы Российской Федерации и Украины были заложены в середине 80-х годов XX столетия, когда прежний формат организации политической власти претерпел большие изменения в результате выбора руководством стран курса на социально-экономическое ускорение, который впоследствии был заменен "перестройкой" всех общественных сфер жизнедеятельности.

Как свидетельствует опыт трансформационных процессов в России, оценка политико-властной системы не должна производиться исключительно на формальной, внеисторической схеме "соответствия - несоответствия" некоторому идеалу демократии и демократизации. Должны быть учтены реальные предпосылки формирования данной политико-властной системы и тенденции ее дальнейшего развития. Только так можно определить реальное значение той или иной политической трансформации с точки зрения ее объективной способности к реализации демократических ценностей и идеалов. В этой связи проблема политико-трансформационного процесса (перехода от тоталитарного или авторитарного общества к демократическим формам правления) оказывается связанной со своеобразными переходными структурами власти, гибридными политическими режимами, оценка которых возможна только на основе их места и роли в этом эпохальном переходе.

Россия и Украина находятся в широком диапазоне переходных политических режимов, одной из характерных черт которых является проведение многопартийных выборов. Однако на каких-то стадиях переходного периода они либо урезают полноценные права участия в указанных выборах, либо ограничивают политическую состязательность путем ограничения гражданских свобод. Результатом этого является концентрация политической власти в исполнительной ветви государственного управления. В противоречивом процессе консолидации российской и украинской демократии следует признать чрезвычайно высокую роль электоральных процедур. Во-первых, в России фактически не было пока еще передачи верховной власти через подлинно конкурентные выборы; в 2000 году за фасадом формально альтернативных выборов произошла подконтрольная передача власти путем назначения прямого приемника со стороны первого главы государства. Во-вторых, свобода и честность выборов в России еще далека от совершенства. По этому показателю она вполне сопоставима с украинской реальностью. С 1991 года в России четырежды проходили президентские и парламентские выборы по правилам, которые претерпели лишь минимальные изменения. Аналогично можно сказать и об Украине, где также еще нет установившейся системы ротации власти. Таким образом, главной "развилкой" в судьбе демократического транзита этих стран становится не эпохальное "быть или не быть" демократии, а качество этой демократии: либо развитие политического режима и политического процесса в сторону приближения к европейским стандартам, либо "хронически переходное" состояние, которое в свою очередь может стать едва ли не отрицанием демократических норм.

Следует также подчеркнуть, что на ранних стадиях демократических транзитов большое значение имеют эндогенные факторы демократии и демократизации: выбор политических акторов действий и системы взаимоотношений, оперативных подходов в институциональной стратегии. Эти глубинные структурные, прежде всего экономические и социокультурные предпосылки и условия демократии начинают играть более существенную роль на последующих стадиях транзита, особенно на стадии консолидации демократии. Другое дело, что в силу указанных структурных обстоятельств далеко не все страны, начинающие транзит в предположении, что он будет именно демократическим, имеют хорошие шансы пройти этот путь до логического развития.

Как в России, так и на Украине только начинается формирование инфраструктуры гражданского общества, которое способно обеспечить условия для формировании и институционализации реально заинтересованных "групп", объединений, партий, способных представлять интересы различных слоев населения в структурах власти. Тем не менее, следует признать тот факт что общество переходного периода этих стран на данный момент отличается высокой степенью фрагментарности.

Трансформационная политическая система России прошла через острые и опасные кризисы, в каждом из которых были как определенная возможность ее гибели, так и формы разрешения ее посткризисного существования. Если обратить внимание на кризис 1993-го года, то это, прежде всего, был кризисом "институционализации", проявившимся в конфликте президента и парламента. Выходом из этого кризиса стали насильственный разгон парламента, подавление его сторонников и принятие новой Конституции, придавшей жесткие институциональные формы полуавторитарной президентской власти. Если кризис 1993-го года привел к институциональному закреплению и оформлению системы, то события 1999-2000 годов привели к появлению и "апробации" механизма передачи власти. Объективно стоящие перед В.В. Путиным задачи были связаны с упорядочением системы, ликвидацией остатков революционного хаоса. Главные усилия были направлены на расширение сферы предсказуемости и безальтернативное, с целью еще более укрепить президентскую власть, создав властную вертикаль и "ликвидировав" независимые от власти "центры силы".

Постсоветское политическое развитие Украины во многом определяется противоречивостью ее геополитической ориентации, которая состоит в том, что в политическом плане она ориентируется на Запад, тогда как ее экономические интересы находятся на Востоке. Ведь оттуда она получает жизненно важные ресурсы и именно там находятся традиционные, освоенные на протяжении столетий рынки сбыта ее товаров.

В политическом развитии Украины четко различаются три периода, в целом совпадающие со сроками пребывания на посту президента Л. Кравчука, Л. Кучмы и В. Ющенко. На протяжении первого периода, который соответствует правлению президента Л. Кравчука, или в "идеологический" период Украина находилась в фазе "провозглашения" государственности. Страна вступила в период глубокого социально-политического кризиса, протекавшего на фоне периодических противоречий с Россией. Нерешенность экономических проблем превратилась в главную угрозу украинской государственности. С началом второго периода (президентства Л. Кучма) главная составляющая заключалось в том, что произошло укрепление украинской государственности во внутриполитическом плане. Третий политический период (приход к власти В. Ющенко) совпадает со сменой политического режима в рамках модели "борьба по правилам". В целом характерной чертой данного этапа стало то, что демонтаж гибридного режима и утверждение "борьбы по правилам" прошли относительно мирно и добровольно.

Реализация власти прежними советскими методами оказалась невозможной, а политическая элита осознала необходимость изменения методов государственного управления и их адаптации к происходящим социально-политическим изменениям.

Демократизация политических институтов и их освобождение от коммунистической идеологии привела к ослаблению влияния на общество со стороны коммунистической партии, комсомола и профсоюзов. В российском и украинском социуме произошли смена системы ценностей, изменения в политическом сознании граждан и в образе их мышления. Граждане впервые получили официально провозглашенные демократические права и возможность оказывать влияние на принятие политических решений посредством участия в выборах и референдумах по наиболее важным и значимым вопросам.

Сформировавшаяся в постсоветской России институциональная структура сопряжена с неразвитостью институтов гражданского общества, которые традиционно занимают доминирующее положение в политической инфраструктуре демократического общества. На протяжении посткоммунистического транзита политические партии и общественные объединения по таким критериям, как уровень и характер влияния, степень доверия и поддержки со стороны общества, занимают самые низкие позиции в иерархии институтов социально-политического представительства. В противовес этому с разной интенсивностью растет уровень поддержки структур, направленных на обеспечение порядка и контроля (силовые структуры, судебная система и т.д.), что соответствует запросам большинства населения. Среди институтов-посредников значительной поддержкой граждан пользуются СМИ, но не в качестве независимой от государства структуры, осуществляющей общественный контроль, а скорее как реальный центр влияния (причем не всегда позитивного), оказывающий воздействие на процессы, происходящие в обществе.

Анализ данных показывает, что в российском и украинском обществе пока нет каких-либо реальных политических сил, которые могли бы сейчас (или в ближайшем времени) видоизменить и реально демократизировать сложившийся образ государственного управления. Признаков зарождения таких сил пока не видно. Между заявленными демократическими целями и реальной политической практикой существует диспропорция. Вероятность активной трансформации политических систем и их движения в сторону явной демократизации носит неопределённый либо умеренно-пессимистический характер. По вполне объективным причинам российскую и украинскую демократию можно назвать (пока) лишь "демократией на бумаге" или, если можно так выразиться, - "бумажной демократией", а тенденции трансформации политической системы Российской Федерации и Украины носят явно выраженные авторитарные признаки государственного управления, которые будут, на наш взгляд, преобладать и усиливаться в ближайшей перспективе.

Библиографическийсписок

1. Deutsch K., The Nerves of Government: Models of Political Communication and Control. - N. Y., 1963.

Easton D., Political system. - N. Y., 1953.

Hale H. Regime Cycles: Democracy, Autocracy, and Revolution in Post-Soviet Eurasia // World Politics. N. Y. - 2005. - № 1. С.94-102.

Kuzio T. Regime type and politics in Ukraine under Kuchma // Communist and Post-Communist Studies. London. - 2005. - № 38. С.106-119.

Skinner B. F. Reflections on Behaviorism and Society, - N. Y., 1978.

6. Алексеева Т.А. Современные политические теории. - М., 2000.

Алмонд Г. Политическая теория и политическая наука. - СПб., 2004.

Анохин М.Г. Политические системы: адаптация, динамика, устойчивость. - М., 1996.

Баранов А.В. Региональные политии России и Украины: сравнительный анализ пост-социалистических трансформаций // Каспийский регион - 2012. - № 4. - С.86-94.

Бергер П., Лукман Т., Социальное конструирование реальности. - М., 1995.

Блондель Ж. Политическое лидерство. Путь к всеобъемлющему анализу. - М., 1992.

Борисов В.К. Теория политической системы. - М., 1991.

Бродовская Е.В. Роль институтов гражданского общества в демократизирующихся поли-тических системах // Известия Тульского государственного университета. - 2007. №23, С.12-18.

Гельман В.Я. Из огня да в полымя? (Динамика постсоветских режимов в сравнительной перспективе) // Полис. - 2007. №2.

Гельман В.Я. Россия регионов: трансформация политических режимов. - М., 2000.

Гидденс Э. Устроение общества. - М., 2005.

Даль Р. Введение в теорию демократии. - М., 2006.

Дарден К. Целостность коррумпированных государств: взяточничество как неформаль-ный институт управления // Прогнозис. - 2006. - №2. С.64-73.

Дюркгейм Э., О разделении общественного труда. - М., 1996.

Карозерс Т. Конец парадигмы транзита. - М. - 2005. С.46-52.

Костенко Н.В. Медиа в выборах: ценностные ориентиры украинской политической прессы // Полис. - 1999. - №6. С.95-100.

Красин Ю.А. Политическое самоопределение России: проблемы выбора // Полис. - 2003. №1.

Краснов Б.И. Политические системы // Социс. - 1995. № 5.

Кузьо Т. Десять свідчень того, що Україна неорадянська держава // Политична думка. - Кiiв. 2009. - №2. С.37-49.

Кузьо Т. Сторожевые псы демократии // Политична думка. Киев. - 2008. - №5. С.102-112.

Куценко О.Д. Классовый анализ трансформации украинского общества. - Харьков, 2000.

Кынев А.В. Выборы парламентов российских регионов 2003-2009 // Первый цикл внед-рения пропорциональной избирательной системы. - М. - 2009. С.56-63.

Лапкин В.В. Политические трансформации в России и на Украине в 2004-2006 гг.: причины и возможные последствия // Полис. - 2007. - №1.

Лапкин В.В. Концепция эволюционного усложнения мировой политической системы (взгляд из России) // Полис. - 2006. - № 1.

Лапкин В.В., Пантин В.И. Политические ориентации и политические институты в современной России: проблемы коэволюции // Полис. - 2001. - №3. С.73-81.

Мажирина А.А. Классификация политических режимов // Право и государство: теория и практика. 2009. № 12. С.35-38.

Марченко М.Н. Политическая система общества. - М., 1993.

Мациевский Ю.В. Смена, транзит или цикл: динамика политического режима в Украине в 2004-2010 гг. // Политэкс. СПб. - 2008, №4. С.74-81.

Мельвиль А.Ю. Проблемы политической трансформации и модернизации России. - М., 2001.

Мур У., Теория стратификации. - М., 2003.

Пантин И. Посткоммунистическая демократия в России: основание и особенности // Вопросы философии. 1996. № 6

Пантин И.К. Выбор России: характер перемен и дилеммы будущего // Полис. - 2007. - №4. С.95-103.

Парсонс Т. Система современных обществ, - М., 1997.

Патрушев С.В. Повседневные практики и процессы институциональной трансформации в России. - М., 2002. С.59-66.

Погребинский М.Б. Оранжевая революция: Украинская версия. - М., 2006.

Подберёзкин А.В. Русский путь. - М., 1999.

Полохало В. Негражданское общество как социополитический феномен Украины // По-лис. - 2001. - №6. С.54-61.

Полохало В.И. Метаморфозы посткоммунистической власти // Политична думка - Киев, 1996 - №1. - С.36-41.

Полохало В.И. Политология посткоммунизма в Украине и России // Полис. - 2000. №3. С.25-32.

Попова О.В. Политическая идентификация в условиях социальной трансформации, - М., 2003, с.26-31.

Радаев В.В. Экономическая социология. - М., 2005.

Редько А.А. Политическая система общества и правовая политика // Философия права. - 2009. №2. с.53-54.

Саймон Г. Науки об искусственном. - М., 1972.

Саква Р. Посткоммунизм. - М. 1999.

Сартори Д. Искажение концептов в сравнительной политологии // Полис. 2003. №3. С.56-62.

Селезнев Л.И. Политические системы современности: сравнительный анализ. СПб., 1995

Сморгунов Л.В. Сравнительная политология в поисках новых методологических ориентаций: значат ли что-либо идеи для объяснения политики? // Полис, 2009. № 1. С.118-129.

Третьяков В.Т. Русская политика и политики в норме и в патологии. Взгляд на российскую политику 1990-2000 годов. - М. - 2001. С.89-96.

Туманов В.А. Советская политическая система от революции до перестройки // Полис. - 1991. - №1.

Фарукшин М.Х. Политическая система общества // Социально-политические науки. 1991. № 5. с.34-39.

Хантингтон С. Третья волна: Демократизация в конце XX столетия. - М., 2003.

Цыганков А.П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. М., - 1995.

Чилкотт Р. Теории сравнительной политологии. - М., 2001.

Шкаратан О.И. Социальная стратификация. - М., 1996.

Эндрейн Ч. Сравнительный анализ политических систем. - М., 2000.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Институты российской политической системы адаптированы под политику, проводимую политическим руководством страны, и отражают приоритеты, имеющиеся на данный момент у власти.

Трансформация политической системы России может быть подразделена на три основных периода, связанных с приоритетами в развитии страны:

• 1. Переход от авторитарного советского режима перестроечного времени к свободному обществу с рыночной экономикой и демократическими методами формирования власти (1991-1998 гг.).
• 2. Переход от олигархического к государственному капитализму, укрепление государственности (1998-2004 гг.).
• 3. Формирование политических институтов, призванных обеспечить претензии России на статус «великой державы» и реализацию идеи суверенной демократии (с 2005 г.).

В начальный постсоветский период наибольшую востребованность в обществе приобрели такие ценности, как свобода, частная собственность, рыночная экономика, возможность выбирать власть и другие, с которыми связывалось процветание на Западе. Реформаторы начала 1990-х гг. полагали, что главным препятствием для реализации данных приоритетов является государство, поэтому стремились вытеснить его, прежде всего, из экономической сферы. Однако, для того, чтобы эти ценности работали, необходима была ответственная власть подконтрольная обществу. Избрание руководителей без соответствующего спроса с них за свою работу со стороны народа, политических партий, гражданского общества привело к быстрому разочарованию в либеральных и демократических ценностях. Институт рыночной экономики формировался при попустительстве со стороны государства очень медленно, без надлежащих законов, которые стали замещаться криминальными схемами с вовлечением в них и предпринимателей, и чиновников. В середине 1990-х гг. произошло становление олигархического капитализма, для которого выгодным стал традиционный характер взаимоотношений между властью и обществом.

Государственные институты, отказавшись от функций директивного управления и непосредственного контроля за деятельностью хозяйствующих субъектов, активно влияли, прежде всего, на процесс приватизации государственной собственности. Это стало основой для сращивания государственной бюрократии с формировавшимся классом частных собственников, сопровождавшегося фантастическим всплеском коррупции, возникновением номенклатурно-олигархических кланов, стремившихся подчинить государство своим интересам.

Выборность руководителей регионов, порядок формирования Совета Федерации, состоящего из руководителей исполнительной и законодательной ветвей власти регионов, договорной характер взаимоотношений федерального центра и субъектов федерации повышали их самостоятельность, снижали эффективность центра, что поощряло сепаратизм и центробежные тенденции в Российской Федерации.

Конституция, определившая политическую систему современной России, была принята в 1993 году в условиях резкого противостояния между законодательной и исполнительной ветвями власти и явилась «продуктом» победившей в этом соперничестве стороны. В ней отдается дань историческому прошлому, связанному с силой и авторитетом первого лица в стране, и продекларированы ценности, характерные для современного демократического государства.

Современная трансформация политических институтов происходит в рамках данной конституции, которая может интерпретироваться в зависимости от приоритетов, как основной закон олигархического государства, так и правового демократического по той причине, что сущность политических институтов в определяющей степени зависит от их содержания .

Изменение политики, а соответственно и формирование соответствующих институтов власти, произошло после дефолта 1998 года, когда возникла потребность в усилении роли государства в реформировании российского общества, прежде всего, его экономики и снижении его зависимости от корпоративистских олигархических структур. Необходимы были методы, обеспечивающие оптимальный баланс механизмов саморазвития общества и государственного регулирования, неизбежного для сложно организованных социально-экономических систем. Как выяснилось в ходе реформ, государство не уменьшало и не усиливало своей роли в обществе, оно меняло методы и средства своего воздействия на общество, оставаясь основным фактором, обеспечивающим устойчивое, стабильное развитие. В концентрированном виде такую политику удалось реализовать Владимиру Путину и его окружению.

Политическая система начала 2000-х гг. характеризовалась усилением властной вертикали, равноудаленностью олигархов от власти, повышением роли государства в социально-экономической сфере, сменой приоритетов в региональной политике, попыткой создания действенной судебной системы, реформированием административно-государственного аппарата. Не отказываясь от либеральных преобразований в экономической сфере, государство стало проводить активную социальную политику путем перераспределения ресурсов в пользу проигрывающих слоев общества (бюджетники, пенсионеры, молодежь). Политические преобразования стали носить в значительной степени авторитарный характер, но не вызывали резких протестов основной части общества .

Высокая активность террористов стала достаточно серьезным поводом для корректировки политической системы в сторону дальнейшего усиления властной вертикали. Параллельно властью декларируется поддержка институтов гражданского общества и формирование партийной системы, состоящей из сильных, поддерживаемых обществом политических партий. С этой целью сформирована избирательная система, а также приняты соответствующие законы, способствующие укрупнению политических партий.

Президентом определен курс на создание сильного государства посредством проведения эффективной экономической политики при реализации принципа верховенства права. В своих президентских посланиях глава государства акцентирует внимание на взаимосвязи сильного государства и защиты гражданских, политических и экономических свобод. Усиление государства связывается с достижением эффективности во всех сферах жизнедеятельности общества. Эффективность связывается не с деятельностью гражданского общества, а осуществляется за счет властной вертикали, формирующей механизм зависимости первых лиц субъектов федерации от федерального центра, который и определяет степень эффективности региональной власти.

Современная политическая система создается политической командой действующего президента с точки зрения своего видения политической ситуации и ориентиров на будущее.

Формирующиеся политические институты в современной России обслуживают идею суверенной демократии, выдвинутую в качестве приоритетной при решении как внутри, так и внешнеполитических задач. В качестве приоритетов, на первый план выдвинуты суверенитет государства и демократический характер власти. В данном контексте суверенитет означает способность государства самостоятельно проводить как внутреннюю, так и внешнюю политику, а демократия заключается в выборности органов власти и ее подотчетности народу.

Большинство российских граждан поддерживает складывающиеся политические институты по причине ментальной веры в Путина как политика, способного сохранить завоеванные свободы, восстановить нарушенное чувство справедливости и укрепить международный авторитет страны.

Власть стремится заручиться электоральной поддержкой для проведения намеченного курса и ей это успешно удается. В результате в России возникла двойственная ситуация.

С одной стороны, сегодня никто не мыслит свою жизнь без тех или иных (в зависимости от востребованности) свобод, без открытой страны, без частной собственности, без рыночной экономики. С другой стороны, складывается закрытая политическая система, характеризующаяся высоким уровнем нерациональной бюрократизации, кастовостью, недоступностью для населения. По мнению Л. Радзиховского в России возник «кентавр: открытая страна с закрытой системой власти» .

Такая тенденция позволила В. Иноземцеву охарактеризовать российское государство как сложную социальную структуру, порождающую «квазикастовую систему, архаическую и неэффективную» , Однако, критично относясь к сформированной системе власти, В. Иноземцев упускает тот факт, что такая система отвечает ожиданиям общества, а потому поддерживается большинством и является устойчивой.

Стремление к суверенной демократии, как показывает российская политическая практика, приводит к усилению авторитаризма, так как достижение суверенитета требует жестких действий со стороны власти, повышение обороноспособности, укрепление государства, создание жесткой властной вертикали. Очевидно, что суверенитет будет со временем размываться все в большей степени.

Даже те государства, которые ставят перед собой цель иметь как можно больше суверенитета, не смогут в полной мере им воспользоваться ввиду увеличивающейся зависимости от глобальных процессов, от деятельности многочисленных межгосударственных объединений, в состав которых входят государства (ВТО, Евросоюз, ЕврАзЭС, ОДКБ, НАТО и др.) и коллективные решения которых они вынуждены выполнять.

Вопрос состоит в том, насколько и в чем страна согласна ограничить свой суверенитет. Те государства, которые, следуя историческим амбициям, стремятся поступать независимо или иметь особое мнение по тем или иным вопросам, все равно вынуждены корректировать свое поведение, исходя как из своих приоритетов, так и консолидированного международного влияния .

Вертикаль власти отодвигает демократию, но в результате повышения уровня жизни у российских граждан, формирующих гражданское общество, все в большей степени будет возникать потребность во влиянии на политические процессы, что, в конечном итоге, может стать гарантией формирования демократических политических институтов.

Г. В. Агеев

ТРАНСФОРМАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ

Работа представлена кафедрой социальной и политической философии Московского гуманитарного университета. Научный руководитель - кандидат политических наук, доцент А. К. Сковиков

В статье рассматриваются проблемы трансформации политической системы РФ в современных условиях.

The article deals with the problems of political system transformation of the Russian Federation in the modern terms of its development.

Бесчисленные изменения, которые претерпевает постсоветская Россия в процессе социально-экономических преобразований, являются закономерным воссозданием долговременной исторической установки с типичными для нее специфическими импульсами и логикой саморазвития.

На наш взгляд, за последнее время в России появилась тенденция «разумного» синтеза, которая заключается в создании общих условий развития зрелых сил, форм, процессов «современности», способствующих осуществлению политической трансформации политической системы.

Исследование процессов трансформации политической системы на современном этапе в России выявляет серьезные измене-

ния российского общества, ощутившего потребность в новых внутренних механизмах, осуществляющих рационализацию, «осовременивание» различных сфер общественной жизни.

Предпринятое нами изучение и анализ различных концепций процессов трансформации политической системы на современном этапе в РФ позволяет сделать вывод о возникновении в постсоветский период тенденции «сцепления» общества с нормами, ценностями и институтами демократии, о понимании населением норм, позволяющих говорить о начале продвижения нашего общества к состоянию развития современных демократических государств.

Актуальность темы «Трансформация политической системы Российской Федерации в современных условиях» как теоретическая, так и практическая весьма велика. Она позволяет снять определенный дефицит теоретических исследований в области политологии, затрагивающих проблемы трансформации политической системы Российской Федерации в современных условиях. Следует обратить внимание на то, что в России официально провозглашены процессы демократизации общества, а также либерализация политической сферы. В то же время происходит расхождение между официально провозглашенным курсом и политической действительностью. К сожалению, в стране наметилась тенденция выстраивания жесткой вертикали власти, причем объем полномочий на местах резко сокращен в пользу федерального центра.

Проблемы трансформации политической системы России постоянно находятся в центре внимания современных российских и зарубежных политологов. С различных теоретико-методологических позиций исследователи стремятся понять суть происходящих политических процессов и их направленность.

Во многих научных работах преобразования, происходящие в политической сфере России, трактуются с позиции теории модернизации и концепции транзито-логии. Этот подход реализован в работах В. Гельмана, И. Кузнецова, А. Мельвиля и др.1 В научной литературе идет дискуссия по вопросу, какой подход наиболее адекватно отражает политические процессы в современной России: модернизацион-ный, транзитологический или трансформационный2 . Для обоснования трансформационного подхода, который реализуется в настоящей работе, большое методологическое значение имеют работы Т. И. Заславской3 .

В ряде работ исследование политических реалий в современной России проводится с точки зрения политического режима, рассматриваются его понятия и типо-

логии, делаются попытки определить тип формирующегося режима. При этом основное внимание уделяется проблемам демократии. В меньшей степени в научной литературе рассматриваются проблемы авторитаризма. Лишь в некоторых работах показано нарастание авторитарных тенденций в политической системе России4. Следует обратить внимание, что малочисленность данного рода исследований не позволяет сделать комплексного политологического анализа с целью прогнозирования дальнейшей политического развития.

Анализ научной политологической литературы по теме настоящей работы показывает, что, несмотря на обилие работ по проблемам общественных преобразований в современной России, практически отсутствуют исследования политической трансформации как системы, в рамках которой сосуществуют и взаимодействуют демократические и авторитарные тенденции, показывается их динамика и перспективы развития.

При изучении феномена трансформации политической системы нам представляется важным обращать внимание на соотношение демократических и авторитарных тенденций, складывающихся на современном этапе трансформации политической системы Российской Федерации.

Исследование процесса трансформации политической системы в целом требует последовательного рассмотрения ряда основополагающих понятий. Первым среди них можно назвать термин «процесс» (от лат. processus), который в общенаучном смысле означает «всякое длительное, последовательное дело», «ход, развитие какого-нибудь явления, последовательную смену состояний», «тесную связь закономерно следующих друг за другом стадий развития, представляющих непрерывное единое движение»5. В связи с этим автор настоящей работы уделяет особое внимание понятию «процесс», которое является одной из основных составляющих звеньев понятия «трансформация политической системы».

Универсальным признаком процесса выступает взаимодействие его сторон, элементов. Указывая на это, еще П. Сорокин отмечал, что взаимодействие есть процесс родовой, свойственный всему миру неживой и живой природы6.

Любое системное образование в природе и обществе испытывает постоянные изменения. Если они происходят внутри системы и не меняют ее целостности, то это является адаптацией; если изменения охватывают всю систему (по меньшей мере, ее основные компоненты), приводят ее к полному перерождению, то это уже преобразование самой системы. Диалектика перехода частных изменений внутри системы в трансформацию системы в целом заключается в том, что они накапливаются и, переходя определенный рубеж, в рамках которого обеспечивается идентичность целостной системы, превращаются в качественное изменение7.

«Изменение» является составной частью процесса другого качества и масштаба - развития; последнее отличается тем, что проявляется как последовательное, необратимое, закономерное изменение. Это процесс обновления, рождения нового, отмирания старого8. Понятие «развитие» логичнее употреблять в качестве совокупного обозначения как «процесса», так и «изменения».

Процессы, происходящие в обществе, отличаются от природных процессов. Они характеризуются сознательной и целенаправленной деятельностью людей, их взаимодействием на основе определенных интересов, зависимостью друг от друга в ходе такого взаимодействия, различными механизмами и методами его регулирования. Понятие «общество» мы понимаем в данном случае как термин, идентичный понятию «социум», «социальность», «социальное»9. «Общественный процесс» в этом смысле равнозначен понятию «социальный процесс». Это любой вид движения, модификации, трансформации, чередования или «эволюции», любое изменение изучаемого

объекта в течение определенного времени, будь то изменение его места в пространстве либо модификация его количественных или качественных характеристик10.

Общественные или социальные процессы, дающие движение процессу трансфор -мации политической системы, в отличие от природных характеризуются активной и сознательной деятельностью людей, имеющих определенные интересы, ставящих перед собой конкретные цели и стремящихся к их достижению через взаимодействие. Отсюда вполне правомерно понятие «социальный процесс» трактовать «как совокупность последовательных действий, направленных на достижение определенных результатов, и как следствие целенаправленной деятельности, последовательную смену явлений, состояний, изменений в развитии чего-либо»11.

Как видно, понятие «социальный процесс» имеет три смысловых свойства: первое свойство - наличие совокупности устойчивых, последовательных и регулируемых социальных действий и взаимодействий людей; вторая характеристика - режимное свойство, связанное с направленностью, соподчиненностью осуществляемых социальных изменений, достижением определенного социального результата; третье - динамическая, позволяющая осмысливать социальный процесс как ход, движение, смену социальных явлений, состояний, изменений в обществе.

При изучении феномена трансформации политической системы особый акцент следует ставить на процессе социальном, в котором:

1) события и факты внутренне взаимосвязаны, что позволяет абстрагировать их от окружения и говорить о внутренней логике этой взаимосвязи и особенностях возмуща-ющего воздействия определяющей среды;

2) происходящие изменения обладают конкретными пространственно-временными координатами, т. е. каким-то образом разворачиваются во времени и привязаны к определенному месту действия;

3) эти изменения ориентированы на некоторый результат, предполагают некое итоговое состояние той среды, где происходят12.

Есть еще одна особенность социальных процессов, присущих уже новейшей истории, - это возрастающая их нелинейность, «неклассичность» развития и, как следствие, неожиданность, непредсказуемость изменений и последствий, которые они порождают13.

Социальный процесс включает все то, что происходит, изменяется, развивается во всех сферах общественной жизни. Это процесс количественных и качественных изменений, связанных с социальным организмом в целом, трансформацией его структуры, институтов, их свойств и функций, связей, обретением социальным организмом признаков и черт, характеризующих удовлетворение актуальных общественных потребностей, и продвижением в направлении к новым ценностям и культуре.

Термин «трансформация» (от лат. 1хап8Йогта1;о - преобразование, превращение) означает модификацию или изменение вида, формы, структуры или существенных свойств и характеристик. Трансформировать - значит преобразовать, превратить из одного в другое14. Это очень объемное концептуальное представление, и поэтому неудивительно, что оно широко применяется в различных специфических областях.

В отечественной литературе, посвященной общественным процессам, сравнительно немного разработок, где раскрывается сущность понятия «трансформация», описываются его структура, механизмы и особенности протекания.

В качестве общесоциологического подхода к интерпретации понятия «трансформация» можно привести следующее ее объяснение: процессы трансформации носят всеобъемлющий характер, т. е. охватывают все стороны жизни - экономику, политику, систему ценностей, все социальные институты и повседневности бытия граждан; они, как правило, ведут к непредвиден-

ным следствиям и резко меняют общественное положение разных слоев населения15.

Осмысливая это понятие в качестве предмета философского анализа, В. И. Ка-расев определяет трансформацию как предельно широкую и универсальную для социального дискурса категорию, объем которой составляет становление, функционирование и развитие полного качества социума в целом или его отдельных единиц16.

Наиболее комплексно этот феномен рассматривается Т. И. Заславской. Понятие «социальная трансформация», по ее мнению, означает постепенное и относительно мирное (не связанное с радикаль-ной сменой правящих элит), но вместе с тем глубокое и относительно быстрое преобразование социального типа или социальной природы общества, обусловленное в первую очередь не внешними факторами, а внутренними потребностями системы17.

Понятие «трансформация» часто подчеркивает зависимость общественных сдвигов от действий как реформаторов, так и множества других социальных субъектов, функционирующих в более или менее дезорганизованной институциональной среде. Поэтому спонтанный характер трансформационного процесса, его зависимость от множества факторов, имеющих разную природу, обуславливают непредсказуемость результатов.

М. Жеребкин и другие также предлагают рассматривать общественные преобразования через трансформационную парадигму. Они отмечают, что здесь исторический вектор изменений объективно не задан, не предопределен. На первый план выступают моменты вариантности, непоследовательности и неопределенности результатов. Внимание акцентируется на таких характеристиках, как непредсказуемость системных перемен, промежуточность, незавершенность формируемой общественно-политической системы, хотя фактор сознательных, целенаправленных усилий в них присутствует18.

Н. Коровицына, В. Цапф, Р. Хабих, Т. Бульман, Я. Делей и ряд других исследователей считают, что в посткоммунистических обществах одновременно идут два процесса: модернизация и трансформация, означающие, с одной стороны, ускоренный переход от преимущественно аграрного общества к индустриальному, от него - к постиндустриальному, информационному (модернизация), а с другой - стратегию создания новых общественно-политических структур (трансформация)19. Если обобщить сказанное выше, то понятие «трансформация» раскрывает сущность постепенных, в то же время радикальных изменений социального типа общества. Вместе с тем трансформация не заданное, линейное, векторное изменение. Она имеет свои пределы. Это связано с тем, что общественный процесс предполагает определенную «институциональную матрицу», т. е. общую основу, некую исходную, первичную модель, форму, порождающую последующие воспроизведения институтов данного общества в других его подсистемах: политике, экономике, культуре и т. д.20 Другими словами, это исходная модель базовых общественных институтов, сложившихся по мере исторического развития данного общества, которые в процессе противоречивого развития воспроизводились, преобразовались и обогащались, но тем не менее сохранили свою сущность и тем самым обеспечивали устойчивость и выживаемость общественной системы в целом.

Это означает, что базовые институты общества могут подвергаться трансформации в той степени и форме, которые не затрагивают их сущности, а придают им лишь ту или иную форму в русле эволюции, задаваемой типом институциональной матрицы. Такая постановка проблемы позволяет сделать вывод о том, что уже в институциональных матрицах обществ западного и незападного типов заложены рамки и границы трансформаций, которые должны быть учтены при описании и объяснении нынешних изменений в политической, эко-

номической и социокультурной сферах российского общества.

На основе комплексного анализа науч -ной литературы следует обратить внимание на ряд положений при дальнейшем изучении данного вопроса.

В конце 1980-х - начале 1990-х гг. прошлого столетия Советский Союз оказался в глубоком общественном кризисе, выход, из которого прежняя политическая власть пыталась найти путем гуманизации старой политической системы, используя лозунги демократизации, ускорения и гласности, но это лишь усугубило кризис. Поэтому социальная революция оказалась неизбежной.

Социальная революция, возглавляемая, как всегда в истории России, активным меньшинством - демократически ориентированной частью прежней политической элитой, оказалась антитоталитарной и антисоциалистической, поскольку изменила параметры прежней политической системы.

Ликвидация КПСС, Съезда народных депутатов и Верховного Совета, введение новой Конституции, признающей правовое государство и разделение властей, многопартийность и идеологический плюрализм, юридически закрепили демократические параметры новой политической системы. Приватизация общенародной собственности и введение института частной собственности дали экономическую основу новой политической системы. Новые демократические политические инструменты дают новые возможности для совершенствова-ния и развития общества. Однако эти инструменты были использованы в интересах новой политической элиты, для которой демократизация изначально была поставлена на службу борьбы за власть, ее укрепления и приватизации, превращения ее в частную собственность

качество современной политической системы, может быть выражен понятием «демократический авторитаризм».

В качестве моментов, содействующих авторитарным тенденциям и направлениям, рассматриваются превалирование исполнительной власти над представительными органами, политический монополизм, так называемой «партии власти», подавленность и слабость гражданского общества. Следует обратить внимание на то, что согласно логике «партия власти» по идее представляет интересы большинства граждан страны. Однако это не совсем так. Российская «партия власти» представляет интересы прежде всего современной бизнес элиты и политической элиты. В подтверждение данному положению можно привести результаты выборов в российский парламент 2003 г. «Поскольку мандаты распределяются между списками, которые в совокупности получают 70-80%., а иногда и меньше, то в результате распределения партии и блоки получают в 1,3-1,4 раза большую долю в парламенте, чем им полагается исходя из результатов голосования. Самый яркий пример - последние выборы депутатов Государственной думы, где "Единая Россия", за которую проголосовали лишь 37,6% избирателей, т. е. существенно меньше половины, получила 53,3% мандатов в списочной части Думы»21. Это еще раз подтверждает отсутствие справедливой политической системы в российском обществе, а также наметившиеся политические процессы в изменении процедуры организации и проведения выборов, в частности в высший законодательный орган - Государственную думу, которая согласно новому федеральному закону будет формироваться исключительно по пропорциональной системе. Это еще раз доказывает установление дистанции между элитой страны и рядовыми гражданами. Главный недостаток пропорциональной системы -обезличенность кандидатов. Следует разделить точку зрения В. И. Чиркина, который утверждает, что в партийных списках

кандидаты «могут фигурировать по разным причинам (в том числе включение в них имен в качестве благодарности за финансовую поддержку партии)»22.

Таким образом, в современной политической системе произойдут изменения ввиду того, что в выборах будут принимать участие только политические партии. Обратим внимание, что согласно федеральному закону «О политических партиях (2001) с учетом внесенных поправок партия, не участвовавшая в течение пяти лет подряд в выборах, подлежит ликвидации. Среди критериев участия в выборах есть требования к активности региональной сети. Например, выдвижение и регистрация кандидатов в депутаты законодательных орга-нов, субъектов РФ не менее чем в 20% регионов; выдвижение и регистрация кандидатов на выборах в органы местного самоуправления более чем в 50% субъектов РФ. Следует согласиться, что «отсутствие четких политических программ, аморфность, ужесточение деятельности политических партий, через принятие федерального закона, привело к резкому их сокращению, что, на наш взгляд, оправдано»23. Вместе с тем переход на пропорциональную систему формирования высшего законодательного органа страны, по нашему мнению, преждевременен, так как большинство населения не являются членами политических партий.

Рассматривая вопрос о политической системе современной России, следует обратить внимание на тот факт, что резкое сокращение количества политических партий не способствует формированию здоровой политической оппозиции. Согласимся с А. И. Солженицыным, который утверждает: «К большому сожалению, в России еще нет конструктивной, внятной и многочисленной оппозиции. Очевидно, что для ее формирования, как и для зрелости других демократических институтов, понадобится больше времени и опыта»24 по сравнению со странами развитой демократии. Политическая действительность подтверждает

положение, что в современных условиях реальная оппозиция - Коммунистическая партия РФ. К такому выводу наряду с А. И. Солженицыным пришли и ряд молодых политологов, в частности А. В. Шумилов в диссертационном исследовании на тему «Особенности электорального процесса в Российской Федерации (региональный аспект)»25.

Естественно, после распада Советского Союза произошли существенные изменения, которые повлияли на политическую систему страны в целом. В частности, разрушение комсомольских организаций, на наш взгляд, не является оправданным. Необходимо было, освободив молодежные организации от идеологической подоплеки, не исключать их из политической системы. Молодежные организации способствуют развитию гражданского общества через вовлеченность молодых людей в общественные дела. Также разделим точку зрения президента Центра молодежного парламентаризма в России Л. Пастуховой, которая на основе анализа молодежных парламентских структур, созданных в 53 субъектах Российской Федерации на региональном уровне и 63 -на муниципальном (насчитывающих более 1000 молодежных парламентских структур, действующих в муниципалитетах), пришла к выводу, что «молодежный парламентаризм в перспективе может стать особым социальным институтом реализации конституционных прав молодых граждан»26. Вместе с тем следует отметить, что в данном вопросе есть перипетии. Многие молодежные организации заинтересованы в поддержке со стороны государственных структур или структур, способных оказать финансовую и иную поддержку. «Тенденции развития молодежного участия увязываются и с логикой необходимого вовлечения молодежи в деятельность политических партий. Уже сегодня Всероссийской политической партией "Единая Россия" принято реше-

ние о 20% квоте на выборах для молодежи. Фактически это наряду с инструментами молодежного самоуправления - шаг по вовлечению и содействию вхождению молодежи во власть»27. На наш взгляд, это еще раз подтверждает точку зрения о несовершенстве гражданского общества. Практика квотирования может дать сиюминутный результат, и не всегда оправданный. Необходимо создание такой политической системы в российском обществе, чтобы любой гражданин страны смог реализовать свой потенциал.

Трансформации политической системы -это процесс, проблематичное рискованное предприятие, содержащее различные общественные противоречия, опасности, угрозы и ловушки.

Изменения, которые претерпевает постсоветская Россия в процессе преобразований, являются воспроизведением долговременной исторической авторитарной установки с типичными для нее специфическими импульсами и логикой саморазвития.

Россия находится и еще долгое время будет находиться в условиях переходного периода. Вопрос о действительной демократии в России - это вопрос о наличии необходимых посылок и условий для ее pea -лизации, в качестве которых выступают ценности свободы, равенства и права, слабо представленные в национальной культуре и политические традиции России.

Перспективы трансформации политической системы в современных условиях, связанные с переходом от авторитарной демократии к либеральной, носят неопределенный либо умеренно-пессимистический характер. Развитие гражданского общества, повышение политической культуры граждан будут направлены на формирование устойчивой политической системы, в которой ключевые позиции будут отданы федеральному центру и власть на местах будет обладать реальными полномочиями.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Гельман В. Я. Transition по-русски: концепции переходного периода и политическая трансформация в России (1989-1996). // Общественные науки и современность. 2000. № 5; Кузнецов И. Парадигма транзитологии (Плюсы и минусы объяснительной концепции переходного периода // Общественные науки и современность. 2000. № 5; Мелъвилъ А. Демократические транзиты: теоретико-методологические и прикладные аспекты. М., 1999; Он же: Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к анализу демократических транзитов // Политические исследования. 1998.

2 Ядов В. А. А все же умом Россию понять можно. Модернизация, переход или трансформация? // Россия: трансформирующееся общество / Под ред. В. Л. Ддова. М., 2001.

3 Заславская Т. И. Постсоциалистический трансформационный процесс в России // Вестник РГНФ. 1998. № 3; Она же. Социетальная трансформация российского общества. М., 2002.

5 Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1990. Т. 3.

6 Ожегов С. И. Словарь русского языка. 18-е изд. М., 1986. С. 544; Энциклопедический словарь: В 3 т. М., 1955. Т. 3. С. 35; Большой толковый словарь иностранных слов: В 3 т. / Сост. М. А. Надель-Червинская, П. П. Червинский. Ростов-на-Дону, 1955. Т. 2. С. 516.

7 Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1999. С. 23.

8 Российская социологическая энциклопедия. М, 1999. С. 433.

9 Новая философская энциклопедия: В 4 т. М., 2001 Т. 3. С. 132-133.

10 Сорокин П. Социальная и культурная динамика. СПб.: РХГИ, 2000. С. 80.

11 Российская социологическая энциклопедия. С. 426.

12 Штомпка П. Указ. соч. С. 290-292.

13 Пантин В. И. Ритмы общественного развития и переход к постмодернизму // Вопросы философии. 1998. № 7. С. 3.

14 Современный словарь иностранных слов. СПб., 1994. С. 617-618.

15 Ядов В. А. Указ. соч. С. 9.

16 Карасев В. И. Социальная трансформация как предмет философского анализа: Автореф. дис. ... докт. филос. наук. М., 2000. С. 12.

17 Заславская Т. И. Социальный механизм трансформации российского общества // Российское общество на социальном изломе: взгляд изнутри / ВЦИОМ, Моск. высшая школа соц. и экон. наук. М., 1997. С. 283-299 и ряд других работ.

18 Жеребкин М. Группа интересов в трансформационном процессе // Власть. 2002. № 3. С. 59.

19 Коровицына Н. В. Сравнительный опыт общественных преобразований в постсоциалистических странах // Социологические исследования. 2002. № 5. С. 10; Германия: трансформация через объединение / В. Цапф, Р. Хабих, Т. Бульман, Я. Делей. // Социологические исследования 2002. № 5. С. 19.

20 Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России. М, 2000. С. 23.

21 Любарев А. Е. Пропорциональная избирательная система: анализ российского опыта // Сравнительное изучение парламентов и опыт парламентаризма в России: выборы, голосование, репрезентативность: Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию принятия закона о выборах депутатов I Государственной думы. Санкт-Петербург, 15-16 декабря 2005 г. / Под ред. Ю. Н. Солонина, Л. В. Сморгунова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2005. С. 108.

22 Чиркин В. И. О новом порядке выборов в Государственную Думу России (Неофициальная законодательная инициатива) // Право и политика. 2005. № 1. С. 45.

23 Сковиков А. К. Особенности становления многопартийности и партийной системы в России // Перспективы политического развития России: Материалы Всероссийской научной конференции. Саратов, 19-20 апреля 2007 г. / Отв. ред. И. Н. Тарасов. Саратов: Саратовский государственный социально-экономический университет, 2007. С. 96.

24 Солженицын А. Путину досталась сшибленная с ног страна // Комсомольская правда. 2007. 31 июля № 109. С. 10.

25 Шумилов А. В. Особенности электорального процесса Российской Федерации (региональный аспект): Дис. на соис. учен. степени канд. экон. наук. М., 2007. С. 173-178.

26 Пастухова Л. С. Вопросы закрепления молодежного парламентаризма в нормативных правовых актах на международном, федеральном и региональном уровнях // Юридический мир. 2007. № 6. С. 46.

27 Пастухова Л. С. Ресурс молодежного участия в развитии территорий // Молодежная политика: проблемы и перспективы: Сб. материалов IV Международной научно-практической конференции, Дрогобыч, 10-11 мая 2007 г./ Науч. ред. С. Щудло. Дрогобыч: Вымир, 2007. С. 53.

1. Современная теория политической системы базируется на общей теории систем, автором которой стал австрийско-американский биолог Людвиг фон Берталанфи (1901-1972 гг.).С его точки зрения, социальные явления должны рассматриваться как системы, состоящие из различных взаимосвязанных элементов взаимодействующих с окружающей средой. В настоящее время понимание системы во многом опирается на положения теории систем и предполагает выделение следующих ее признаков:

Система состоит из элементов (простая система) или компонентов (сложная система), которые, в свою очередь, состоят из элементов или компонентов;

Все элементы системы взаимосвязаны (отношениями, коммуникациями, другими видами соединений) и взаиморасположены, то есть каждый обладает собственным статусом и ролью в данной системе, включен в иерархию;

Система характеризуется собственными системными свойствами, не сводимыми к свойствам составляющих ее элементов или, иначе система «больше» суммы частей;

Система взаимодействует с окружающей средой (открытая система). Не взаимодействующая со средой система (закрытая система) представляет собой крайний случай и теоретически системой считаться уже не может.

С середины ХХ века в политической науке используются различные определения понятия «политическая система общества» (ПСО). Каждый ученый в соответствии с целями своего исследования дает собственную трактовку этой базовой категории политологии. Автор первой теории политической системы Д. Истон определяет ее сущность как совокупность тех взаимодействий, посредством которых ценности авторитарным способом привносятся в общество. Он рассматривает ПСО как механизм переработки во властных структурах требований общества в политические решения и действия. Другой американский политолог Г. Алмонд выделяет политические системы в особый тип социальных систем, задействованных в принятии властных решений: ПСО представляет собой комплекс институтов, которые формулируют и реализуют коллективные цели общества или существующих в нем групп. Французский исследователь М. Дюверже отмечает, что политические структуры связаны с экономической структурой, уровнем развития, с идеологией и системой ценностей, с культурными традициями. Иными словами, ПСО включает не только организационную составляющую политической жизни, но и сознание, идеи и мировоззрение. Представитель американской политической науки К. Дойч рассматривает ПСО как сложную совокупность информационных потоков и коммуникативных связей, определяемых уровнями тех или иных политических агентов, исполняемыми ими ролями, решаемыми задачами, особенностями процессов переработки, передачи и хранения цепи сообщений. В данном определении ПСО акцент сделан на механизме взаимодействия информационно-коммуникативных процессов в политической сфере. Таким образом, ПСО – это сложная совокупность политических институтов, социально-политических общностей, форм, норм и принципов взаимодействия между ними, в которых реализуется политическая власть.

2. Теоретическую модель функционирования ПСО разработал американский исследователь Дэвид Истон (1917), который адаптировал основные принципы и методы системного анализа, принятые в естествознании, к изучению политической жизни и разработал понятийный аппарат системного анализа в политологии. Д. Истон исходил из представлений о политической жизни, как подсистеме общества среди других подсистем (экономика, культура, социальная структура), находящейся в общей окружающей среде – природе. Взаимодействие системы с окружающей средой осуществляется через определенные границы входы, суммирующие все поступающие извне импульсы, и выходы, суммирующие все выходящие воздействия на окружающую среду. Окружающая среда ПСО включает в себя интрасоциетальную (состоит из экологической, биологической, личностной и социальной систем) и экстрасоциетальную (включает внешние политические системы, внешние экологические системы и внешние социальные системы) составляющие. ПСО функционирует в соответствии с принципом: стимул – реакция, т.е. отвечает на поступающие из окружающей среды импульсы. Выделяют две разновидности импульсов: требования и поддержка.

Импульсы-требования касаются распределения благ и услуг (заработной платы, условий труда, образования, здравоохранения и др.); регулирования поведения (безопасности, протекционистской политики); коммуникации и информации (свободный и равный доступ к информации и др.). Импульсы-поддержкивыражаются в соблюдении гражданами законов; активном участии в политической жизни; лояльном отношении к власти и внимании к официальной информации; оказании услуг и материальном финансировании политической системы (исполнение воинских обязанностей, уплата налогов и др.).

Импульсы-требования и импульсы-поддержки, поступающие на вход, перерабатываются ПСО в сигналы выхода или получают вид решений (создание законов и норм) и деятельности по их осуществлению (распределение ценностей и услуг; регулирование поведения и взаимодействия в обществе). Сигналы выхода или политические выходы оказывают определенное воздействие на окружающую среду, которая, в свою очередь, реагирует на решения политической системы, посылая на ее вход новые импульсы. Так образуется своеобразный механизм обратной связи, играющий важную стабилизирующую роль и помогающий системе снять напряжение, вызванное импульсами окружающей среды.

Американский социолог Роберт Мертон (1910-2003) – лауреат Нобелевской премии по экономике (1997) - в 1949 г. опубликовал книгу «Парадигмы для функционального анализа», выводами из которой воспользовались представители разных наук, в том числе и политических.

Он сформулировал важные для анализа ПСО положения, согласно которым

все происходящие в обществе социальные явления и процессы должны быть функциональны, то есть должны способствовать его выживанию, адаптации к окружающей среде и развитию. То, что не функционально или дисфункционально постепенно отмирает. Американский политолог Габриэль Алмонд (1911) в работе «Политика развивающихся регионов» (1971) не только дополнил и развил взгляды Д. Истона, но и применил структурно-функциональный метод для исследования ПСО.

Г.Алмонд рассматривал политическую систему как совокупность функций всех структур, составляющих ее. Каждый элемент этой системы выполняет определенные функции в интересах всей системы и способствует ее адаптации и эффективной деятельности. Он подразделил функции на три группы исходя из места, которое соответствующие структурные элементы занимают в системе. В первую группу вошли функции входа или функции процесса, которые реализуют партии, законодательные органы, исполнительные органы, чиновничество и суды. Среди них можно выделить следующие:

Артикуляция интересов, то есть выражение интересов граждан;

Агрегация интересов, то есть объединение различных интересов граждан;

Определение политического курса;

Осуществление политического курса;

Выполнение судебных решений.

Во вторую группу вошли функции системы, то есть такие, которые определяют, сохранится ли система тождественной самой себе или изменится настолько, что станет иной политической системой. Важнейшими среди них являются следующие:

Политическая социализация граждан;

Рекрутирование политических лидеров;

Политическая коммуникация.

Третью группу составляют функции выхода или функции воплощения политического процесса:

Функция политического курса, то есть воздействие проводимой правительством политики на общество;

Регулирование поведения;

Извлечение ресурсов (в форме налогов, сборов и т.д.);

Распределение благ и услуг (между различными группами населения).

Другой вариант функций политической системы Габриэль Алмонд сформулировал вместе с Сиднеем Вербой, отталкиваясь от потребностей системы и необходимости сохранения ее тождественности. Обозначенная типология функций ПСО включает в себя следующие моменты:

Политическую социализацию, которая служит сохранению «образца» политической системы и позволяет гражданам следовать ценностям и нормам данного общества, проявлять лояльность к существующей власти;

Адаптацию к внутренней и внешней среде, которая проявляется как отбор лидеров;

Реагирование, с помощью которого система отвечает на поступающие снаружи и изнутри сигналы, что позволяет системе приспосабливаться к изменениям;

Экстракцию, то есть получение ресурсов из внутренней (из самой системы) или из внешней среды (из природы, экономики и т.д.);

Регулирование, то есть осуществление политической системой управления обществом, которое осуществляется через введение правил и норм и контроль за их выполнением.

Коммуникативная модель политической системы была создана американским теоретиком Карлом Дойчем (1912-1992), который в своей книге «Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля» (1966) рассматривает ПСО как процесс управления и координации усилий общества по достижению поставленных целей. Этот процесс он дифференцировал на четыре последовательно расположенные блока – субпроцесса, составляющих единый информационно-коммуникативный процесс управления обществом.

В первом блоке расположены многочисленные принимающие элементы, в которые поступают непрерывные потоки информации из внешней и внутренней среды. На этом этапе производится отбор необходимых данных и их кодирование. Во втором блоке происходит сравнение полученной информации с доминирующими в государстве ценностями, традициями и нормами. Отбор информации в соответствии с предпочитаемыми целями, ее накапливание и хранение являются базовыми функциями, выполняемыми ПСО на данном этапе процесса управления. Варианты возможного развития процессов и вызванные ими изменения передаются в третий блок или в центр принятия решения. Готовые решения для их осуществления передаются в блок реализации решения, то есть исполнители, которые не только выполняют решения, но и информируют систему о результатах реализации решений и о состоянии самой системы - подают на вход системы сигнал обратной связи.

Помимо этого К. Дойч вывел три закономерности развития ПСО. Во-первых, при достижении цели возможность успеха обратно пропорциональна информационной нагрузке и запаздыванию реакции системы. Во-вторых, результативность функционирования системы зависит от величины приращения реакции на изменения, но при достижении порогового значения изменений, эта закономерность становится обратной. В-третьих, эффективная работа системы зависит от способности к упреждению, от способности правительства видеть перспективу и предпринимать необходимые действия в случае появления угроз достижению цели.

Иное понимание сущности и закономерностей функционирования ПСО демонстрирует Чарльз Эндрейн, по мнению которого, политическая система структурно состоит из трех частей:

Культурных ценностей, формирующие политические задачи;

Властных структур (правительства, партии, социальные объединения внутри страны и иностранные институты, воздействующие на данную политическую систему);

Поведения политиков и рядовых членов общества, не столь активно участвующих в принятии правительственных решений.

С точки зрения исследователя, именно культурные ценности играют определяющую роль в «производстве политик», то есть в выработке и воплощении в жизнь решений, влияющих на общество в целом.

Своего рода альтернативой системному подходу к пониманию политики является неоинституциональный подход, согласно которому, в центре исследования политики - государство как базовый политический институт (в политической реальности, в законах и конституциях, в международных правовых документах речь идет о государствах, а не о политических системах). Неоинституционалисты (У. Розенау, Н. Пуланзас, М. Манн) под институтом понимали не только государственное учреждение, но определенный набор, систему норм и правил, регулирующую поведение людей в данной области. Государственные институты они подразделяли на составные части и представляли их как некую политическую систему.

Кроме этого существует и иная альтернатива, связанная с использованием такого понятия, как «политическое поле». По мнению П. Бурдье, политическое поле - это место, где в конкурентной борьбе между представителями различных политических сил рождается политическая продукция: проблемы, программы, события, комментарии, концепции, теории. Субъектами политического поля выступают, прежде всего, профессиональные политики, журналисты, политические комментаторы и теоретики, которые являются производителями политической продукции. Рядовые граждане, не имеющие необходимого свободного времени и культурного капитала, остаются потребителями политического поля. При этом положение какой-либо социальной группы в политическом пространстве зависит от накопленных ресурсов, в первую очередь образовательных и финансовых. Положение, которое включает социальные, биологические свойства личности (социальной группы), ее социальный статус, экономическое положение, образование и доступ к информации П. Бурдье называет габитусом. С помощью этого понятия исследователь, с одной стороны, осуществляет дифференциацию политического поля, с другой стороны, подчеркивает, что совокупность габитусов всех социальных групп общества образует политическое пространство.

3. Одним из важнейших вопросов теории ПСО является разработка типологии, сложившихся на практике систем. Особый вклад в решение обозначенной теоретической проблемы внес Габриэль Алмонд, который выделил следующие типы политических систем:

Англо-американский тип (США, Великобритания, Канада, Австрия);

Континентально-европейский тип (Франция, Германия, Италия);

Доиндустриальный и частично индустриальный тип (Мексика, Бразилия);

Тоталитарные политические системы.

Для политической системы англо-американского типа свойственны следующие признаки:

Нормы и ценности политической культуры разделяется большинством общества и государственными институтами (свобода личности, рост благосостояния, индивидуальная безопасность);

Противоречия между группами открыто демонстрируются, а действия властей оспариваются их противниками;

Существует четкая дифференциация политических ролей партий и групп интересов, элитарных и неэлитарных слоев;

Обеспечено господство легальных форм политической борьбы, что предопределяет высокую стабильность режима и политических порядков в целом.

Политические системы континентально-европейского типа характеризуются следующими особенностями:

Наличие менее однородных политических культур, включающих в себя не только современные демократические ориентации, но и элементы старых верований, традиций, стереотипов;

Общества более сегментированы, в них, несмотря на полное верховенство закона, действие мощных гражданских традиций, в более острой форме идут процессы идеологической борьбы, межпартийной конкуренции, политического соперничества за власть;

Типичными формами государственного устройства являются коалиционные правительства, интенсивная межблоковая конкуренция;

Политическая стабильность достигается путем более острого и сложного взаимодействия субъектов.

Специфика политических систем доиндустриального и частично индустриального типа заключается в следующем:

Высокая эклектичность политической культуры - традиции порой бывают прямо противоположными, что придает крайне противоречивый характер политическому процессу;

Ориентация граждан на лидера, а не на программные цели правительства;

Исполнительные органы власти постоянно превышают полномочия, беря под контроль даже законодательные функции, открыто вмешиваются в судебные процедуры;

Права и свободы граждан существенно ограничены;

Тоталитарные политические системы или жесткие гегемонии отличают следующие черты:

Идеологическая и административная монополия власти над обществом;

Власть предельно централизована, политические роли принудительны, насилие является основным способом взаимодействия государства и общества;

Политическое участие граждан имеет скорее ритуальный и декоративный характер;

Достигаемая таким образом стабильность политических порядков существует только в интересах властвующих слоев.

К какому типу можно отнести российскую политическую систему? Чтобы ответить на поставленный вопрос необходимо обратиться к анализу трансформационных процессов, которые наша страна переживала на протяжении постсоветского периода развития.

4. Периодизация трансформации политической системы постсоветской России включает в себя несколько основных этапов.

Первый этап (1985 – 1991 гг.) , в соответствии с парадигмой транзитологии, был связан с существенной дифференциацией правящей элиты, вызванной, прежде всего, структурным кризисом, выражавшемся в разрыве между уровнем требований, предъявляемых к системе и недостатком ресурсов для их удовлетворения. Как справедливо отмечает А.Ю. Зудин, «позднесоветская культура, унаследованная постсоветским обществом, перестала быть традиционалистским монолитом и превратилась в дифференцированное образование, которое включало не только ограничители, но и внутренние ресурсы для общественной трансформации». По его мнению, модернизационный пласт культуры, сложившийся в позднесоветском обществе в результате внутренних сдвигов, стал основой глубоких общественных перемен в постсоветский период и задал их основные рамки. Использование практики ранних большевиков в экономике (законы «О кооперативах», 1987 г., «О предприятиях», 1988 г.) и политике (введение института Съезда Народных депутатов, 1988 – 1989 гг.), положило начало формированию противоборствующих властных группировок и плюрализации политического пространства в целом.

Однако в отличие от классических моделей, предполагавших наличие национального единства, собственно российская политическая система формировалась в условиях противоборства центральной и региональных (республиканских) властей, в результате которого сначала была принята Декларация о государственном суверенитете РФ (12 июня 1990 г.), а затем прошли первые выборы президента РФ (12 июня 1991 г.) по сути дистанцировавшие новую российскую государственность от системы союзного государства. Таким образом, транзит начинался в условиях разворачивания геополитического, структурного, идеологического, поведенческого кризисов и разрушения устоявшейся системы идентичностей. Уже на первом этапе преобразований проявилось противостояние сил, выступающих за реформирование политической системы и стремящихся сохранить свои властные позиции. При этом всякий раз разрешение подобных противоречий было связано с силовыми, а не договорными способами, о чем свидетельствует попытка государственного переворота в августе 1991 г. и ряд последующих событий. Следовательно, подготовительная фаза транзита (согласно модели Д. Растоу) состоялась частично, так как с одной стороны предварительная «либерализация» связанная с большей открытостью политической системы в период перестройки привела к поляризации политических интересов, но, с другой стороны, обозначенные процессы протекали вне контекста национального единства и согласительных практик во взаимоотношениях оппонирующих сил. Анализируя данную проблему, А.И. Соловьев указал на то, что «не было создано ценностной основы, опираясь на которую в классических моделях демократического транзита происходила модификация позиций элит традиционно присутствующих на политическом рынке и нетрадиционных, появившихся в связи с новыми запросами населения. Для трансформации политической системы постсоветской России свойственно отсутствие условий для становления общей конфигурации целей и ценностей, объединяющих различные политические силы».

Второй этап (1992 – 1993 гг.) характеризовался обострением противоборства вокруг взаимосвязанных проблем распределения власти и определения модели политической системы. Тот факт, что формирующаяся политическая система складывалась из сочетания традиционных институтов и новых, созданных на подготовительном этапе, определил основных субъектов противостояния. Данный период исследователи часто сравнивают с «конституционным двоевластием», указывая на наличие перманентного конфликта между двумя центрами власти: правительством и Президентом с одной стороны, и большинством Съезда народных депутатов с другой. Предметом обозначенного конфликта формально выступало определение конституционного будущего России, которое виделось оппозиции в парламентско-президентском (соответствующий проект был принят на 6-й Съезде народных депутатов в апреле 1992 г.), либо в реставрационном (на 9-м Съезде народных депутатов была утверждена очередная редакция Конституции, предполагающая возврат к политической системе советской власти) вариантах. Фактически же речь шла о сохранении статуса институтов, появившихся в период первичной либерализации (конфликт обострился после издания указа № 1400 от 21 сентября 1993 г., согласно которому деятельность Съезда и Верховного Совета приостанавливалась, так как в соответствии с проектом Конституционного Совещания, предстояло формирование новых властных органов). И вновь, как и на первом этапе преобразований, конфликт перерос в открытое столкновение (кризис 3 - 4 октября 1993 г.). В результате победы реформаторов, 12 декабря 1993 г. была принята Конституция, закрепляющая суперпрезидентский характер федеративной республики.

Таким образом, разрушение авторитарной бюрократической политической системы (по классификации Д.И. Энтера и Ф.Э. Эндрейна) не способствовало созданию системы согласительного типа. Отражая определенные характеристики этапа либерализации (модели Г. О’Доннелла, Ф. Шмиттера, А. Пшеворского), предполагающего институционализацию ряда прав и свобод, на этом этапе посткоммунистической трансформации в России закрепление и стабилизация демократических норм и процедур было вторичным по отношению к задачам сохранения контроля над властью/собственностью и недопущения реставрации. Высокая степень конфронтации элитных групп, недостаточное развитие структур гражданского общества, форсированный темп преобразований, внесистемный характер оппозиции создавали неблагоприятный климат для переговоров и пактирования.

Вместе с тем, негласное соглашение с номенклатурой все-таки состоялось. По утверждению одного из идеологов либеральных реформ Е.Т. Гайдара, «Россию у номенклатуры нельзя, да и не нужно отнимать силой, ее можно «выкупить». Принцип «власть в обмен на собственность» в модифицированном виде был также реализован в отношениях Федерального центра и регионов. Так, суверенизация ряда республик вполне соответствовала принципу «расширение полномочий в обмен на лояльность». Возможно, что в ситуации внутриэлитного раскола и непопулярности либеральных реформ подобная стратегия была неизбежной.

Отличительной чертой данного этапа посткоммунистической трансформации в России также является инверсионный характер политического процесса, выразившийся в изменении траектории и сочетании различных форм транзита. С точки зрения В.В. Лапкина, в рассматриваемый период в российском обществе сосуществовали разнородные элементы «навязанного», «договорного», «реформистского» и даже «революционного» переходов. И, тем не менее, в 1993 г., преодолев фазу неопределенности и типологической вариативности, развитие процесса вошло в русло, классификационно близкое имевшему место до августа 1991 г. Исходя из этого подчеркнем, что воспроизводство «навязанного» перехода на различных этапах трансформации выступало в качестве устойчивой тенденции развития политической системы РФ.

Анализируя данную тенденцию, М. Макфол указал, что за исследуемый период (имеются в виду первый и второй этапы политической трансформации) Россия пережила не один, а три перехода к демократии (первый переход – «перестройка» (инверсия - путч), второй – период после августовского путча (инверсия – октябрьский кризис 1993 г.), третий - принятие демократической Конституции (инверсия – поражение реформаторов на парламентских выборах 1995 г.)).

Третий этап (1994 – 2000 гг.) был сопряжен с дальнейшим формированием новой институциональной структуры, параметры которой, равно как и содержание политического процесса определяли дисбаланс в соотношении нарастающих требований и снижающейся поддержки по отношению к политической системе. Тенденции конфронтации сложившиеся на предшествующих этапах сохранили свою актуальность, но теперь противоборство разворачивалось между сторонниками сохранения и продолжения демократических реформ и оппозицией, организованной в рамках Народно-патриотического Союза России, получившего популярность из-за высоких социальных издержек реформирования. Еще одна линия противостояния, унаследованная из доконституционных периодов развития, выражалась в конфликте между исполнительной и законодательной ветвями власти, особенно обострившемся после победы левого большинства на парламентских выборах 1995 года («выборы разочарования» согласно модели А.Ю. Мельвиля). Так, на протяжении анализируемого периода в реальной и жесткой политической борьбе распределялись полномочия законодательной и исполнительной властей, политико-правовой статус которых был закреплен в Конституции. Однако, продекларированные разделение и специализация властей не подкреплялись практикой реализации механизма «сдержек и противовесов».

В этих условиях получила продолжение тенденция «обмена ресурсами», выразившаяся в опоре действующего режима на складывающийся сверхкрупный бизнес и дополнившаяся обратными процессами давления бизнеса на власть. Именно использование финансовых, медийных и интеллектуальных ресурсов бизнес класса обеспечило переизбрание Б. Ельцина на второй президентский срок в 1996 г. Таким образом, некоторые признаки авторитаризма, связанные, прежде всего, со сверхсильной позицией института президентской власти в ситуации отсутствия дееспособного носителя (лидера государства) неизбежно приобретают олигархический характер. Как справедливо отмечает А. Мигранян, «отсутствие реального институционального разделения властей и механизма сдержек и противовесов не только предоставляет Президенту возможность неограниченных действий, но и позволяет создавать механизмы сдержек и противовесов внутри институтов, что парализует всю политическую систему. Поэтому несоизмеримо по сравнению с традиционными институтами возрастает роль внеинституционально оформленного центра принятия решений». Присвоение олигархическими группами государственной власти, безусловно, противоречило базовым принципам демократии таким, как народный суверенитет, политическое участие, политическое представительство, конституционализм и другим.

И опять мы вынуждены констатировать, что вопреки распространенным транзитологическим моделям, предполагающим, наступление этапа консолидации демократии после «выборов разочарования», в России рассматриваемого периода наблюдалась скорее консолидация правящей группы, которая стала возможной в силу массовой социальной мобилизации. Закрытый для включения в политику новых социальных групп режим дестабилизировал функционирование политической системы. Опираясь на теорию модернизации С. Хантингтона, объясняющую зависимость политической нестабильности и социальной мобилизации, следует подчеркнуть, что олигархический режим формировал механизмы саморазрушения. Так, по мнению Л.В. Полякова, массовая мобилизация, выражавшаяся в неприятии большинством действующего режима, проявлялась в форме троякого распада: территориального, этнического и экономического.

Другой исследователь С. Холмс, высказал сходную позицию, суть которой заключается в анализе такого механизма разрушения политической системы, возникшего в ходе посткоммунистической трансформации России, как разгосударствление. «На примере нынешней России становится до боли ясно: несостоятельность государства угрожает либеральным ценностям столь же серьезно, как и деспотическая власть.… Без действенной государственной власти не будет ни прав человека, ни гражданского общества». Вместе с тем, размытость границ между такими понятиями, как «сильная государственность» и «авторитаризм» и в теоретической и в практической проекциях, по замечанию некоторых ученых, является угрозой для новых демократий.

Четвертый этап (2001 – 2007 гг.) условно можно назвать этапом режимной консолидации. Негативный консенсус элит, достигнутый на предыдущих этапах трансформации, в конечном итоге сыграл позитивную роль, так как позволил осуществить передачу власти и смену политического режима на согласительных принципах. Противоречивый характер и неоднозначность результатов преобразований в рассматриваемый период времени привели к существенной вариативности взглядов зарубежных и отечественных ученых относительно его стадиальности и итогов. Чаще всего исследователи дифференцируют данный этап политического развития России на две стадии: 2000 – 2003 гг. – демонтаж олигархического авторитаризма (Л.В. Поляков), контрреформирование (А. Балаян), воспроизводство/становление режима «управляемой демократии» (А.С. Ципко, Л.А. Радзиховский, Р. Туровский и др.); 2003 – 2007 гг. продолжение институциональных изменений и стабилизации режима.

В соответствии с транзитологическим моделям, смена политического режима на согласительных принципах должна была способствовать достижению позитивного многоуровневого консенсуса в обществе. Однако, анализируя итоги избирательного цикла 1999 - 2000 гг., В.Я. Гельман указывает на формирование «навязанного консенсуса» элит, базирующегося на таких признаках нового политического режима, как моноцентризм (наличие доминирующего актора, достижению целей которого не способны препятствовать все другие акторы, вместе взятые), преобладание неформальных политических институтов над формальными, доминирование компромиссных стратегий взаимодействия доминирующего и остальных (подчиненных) акторов при отсутствии шансов прихода к власти политической оппозиции. Вместе с тем, автор обращает внимание на то, что хотя результаты «навязанного консенсуса» российских элит оказались далеки от демократической консолидации, значение демократических институтов вообще и выборов в частности не ставится под сомнение никем из политических акторов.

Но в отличие от прежнего режима, опиравшегося на «негласное соглашение» с крупным бизнесом и рядом глав регионов (на этой основе утратившего свою самостоятельность и жизнеспособность), новый режим ограничил давление олигархических и региональных элит на систему. Обеспечение территориальной целостности, единства правового пространства и системного качества исполнительной власти – становятся приоритетными задачами данного этапа политического развития. Создание условий для формирования единой системы органов исполнительной власти (в соответствии со ст. 77 п.2 Конституции РФ) было связано с разного рода институциональными изменениями, как – то: введение в 2000 г. института полномочных представителей Президента в федеральных округах (указ Президента РФ от 13 мая 2000 г. № 849 «О полномочном представителе Президента РФ в Федеральном округе»), создание консультативно-совещательных органов таких, как Государственный Совет и Совет законодателей (указ Президента РФ от 1 сентября 2000 г. № 1602 «О Государственном Совете РФ»). Несмотря на то, что данные структуры являются институтами вторичной легитимности (то есть действуют только от имени и по поручению президента), они послужили инструментом пространственной интеграции и режимной консолидации, так как стали дополнительным каналом коммуникации в разноуровневой системе управления.

Обеспечение единства правового пространства и развитие федерального контроля были сопряжены с мерами, существенно снизившими влиятельность и оппозиционность регионального уровня власти. В 2000 г. был изменен принцип формирования верхней палаты Федерального Собрания (ФЗ РФ от 5 августа 2000 г. № 113 «О порядке формирования Совета Федерации Федерального Собрания РФ»), с 2005 г. процедура прямого избрания глав регионов заменена выборами законодательным собранием конкретного субъекта федерации по представлению Президента РФ. Таким образом, суперпрезидентская форма правления получала дальнейшее институциональное оформление. По замечанию И. Клямкина, в России на федеральном уровне сложилась «своеобразная комбинация институтов, в которой различные ветви власти являются относительно самостоятельными, в состоянии субординации не находящимися, но в которой элементы разделения властей перекрываются властной иерархией, предполагающей фактическое доминирование по составу полномочий одного из институтов над всеми остальными».

При этом суперпрезидентский характер республиканской формы правления в РФ определяется рядом объективных и субъективных факторов, среди которых мы выделили следующие:

Асимметричная модель Федерации, неравномерное экономическое развитие регионов стимулируют развитие вертикальных, а не горизонтальных отношений между Центром и субъектами (об этом свидетельствует изменение статуса губернаторов в соответствии с ФЗ РФ от 31 июля 2000 г. № 31. «О внесении изменений и дополнений в ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ»);

Слабость гражданского общества (например, так называемые, «гражданские парламенты» получили весьма ограниченное распространение, только с 2004 г. в Тульской области стала функционировать «Общественная палата») отсутствие механизмов взаимодействия гражданских и политических структур (хотя Гражданский форум 2001 г. и последующее интерактивное общение президента с гражданами могут рассматриваться в качестве попытки частично решить обозначенные проблемы);

Выборы на альтернативной основе сопровождаются применением, в том числе и со стороны государства, манипулятивных технологий, формирующих определенный тип электорального поведения (инициированный в 2003 г. Общественно-политический форум «Выборы» и принятые в его рамках «Общественный договор» и «Декларация участников общественного договора» скорее сыграли роль «декларации намерений», не создав серьезных препятствий для нарушения избирательного права);

Партийное строительство эволюционировало от модели «много поляризованных партий» к системе фактического однопартийного доминирования (ФЗ РФ от 11 июля 2001 г. № 95 «О политических партиях» в определенной степени контролирует создание миноритарных партий); на смену спектральной (по политическим ориентациям) дифференциации политических партий приходит их статусное разграничение (в 2003 и 2007 гг. удалось создать проправительственное большинство в Государственной Думе РФ). Следовательно, усиливающаяся исполнительная власть заполняет «институциональные вакансии» (термин А. Салмина), возникающие на границе государства и общества, что связано с очевидной неспособностью последнего к политической самоорганизации на основе системы правил, предложенных современной политической системой.